Позывной «Волкодав» - Страница 2

– Сейчас. Пульс нитевидный, давление падает…

Взрыв шарахнул совсем рядом, но вскормленные войной инстинкты все же успели бросить тело наземь. Осколки свистнули над головой, а вот ударная волна, хоть и ослабленная расстоянием, не пожалела. Виктор поднялся, помотал головой, но стало еще хуже – накатила тошнота. Сквозь комариный звон в ушах проступили звуки, как будто бы он находился под толщей воды.

– Витя, ты как, живой?!

– Угу… Это граната рванула?

– Бежим! Какая граната?! Обстрел начался, скорее – в бомбоубежище! За мной!

Виктор, пригибаясь и придерживая колотящийся по боку автомат, побежал следом за незнакомым офицером. Оскальзываясь на грязи, разбрызгивая воду из луж, они перебегали, прячась за полуразрушенными зданиями. Земля под ногами содрогалась от близких попаданий гаубичных снарядов. Враг боеприпасов не жалел. На соседней улице ухнул взрыв, Ракитин успел заметить, как медленно сползла в облаке пыли и дыма фасадная стена трехэтажного здания. За годы войны на Донбассе бывший студент исторического факультета Донецкого национального университета навидался такого, от чего и мороз по коже, и волосы дыбом. Теперь же тело само реагировало на близкие «бахи», распластываясь за импровизированными укрытиями. Опытный взгляд рефлекторно подмечал то полуобвалившуюся стену, то каменный парапет, то кучу битого кирпича, то небольшую промоину в земле. А ноги уже сами несли к этому призрачному – но все же укрытию. Слух безошибочно угадывал расстояние до очередного взрыва, определяя степень его опасности. Опытный, уже успевший повоевать и выжить, солдат – мишень чрезвычайно трудная.

– Сюда!

Вместе с нежданным попутчиком буквально скатились по ступенькам в подвал какого-то жилого дома. Стены буквально тряслись от близких взрывов, с потолка сыпалась штукатурка. В полутемном помещении набилась уйма народа, в основном гражданские.

– Что такое, опять артобстрел?.. – воззрился на неожиданного товарища по несчастью Виктор Ракитин.

– Да, опять фашисты начали Сталино обстреливать!..

– Сталино?..

– Очнись, паря!.. Немцы уже в нескольких десятках километров от города, с начала октября идет эвакуация. Заводы подготовлены к взрыву, на металлургическом – остановлены доменные печи!

– К-какое сегодня число? – удивленно спросил Ракитин.

– Н-да… Крепко же тебя контузило!.. Хотя за мной бежал грамотно, сразу видать – «погранец», чувствуется подготовка.

– Так какое число?

– Сегодня – четырнадцатое октября 1941 года.

Ну, ни хрена себе!!!

Виктор Ракитин ошеломленно потряс головой, к горлу снова липким комом подкатила тошнота. Вот он и попал – так попал! Как же это так получилось-то, а?.. Виктор помнил, как в него саданули прям по бронежилету очередью, как он успел упасть на колено и дважды выстрелить из «стечкина»… Помнил, как выкатилось зеленое «яйцо» «РГД-5» без кольца. Как он сам успел перевалиться на бок – спиной к смерти. Последнее, что он помнил, громкий хлопок взрыва…

А очнулся Виктор Ракитин, оказывается, в Донецке – только звался его родной город теперь – Сталино. Как можно было «провалиться» сквозь более чем полвека?! Ракитин был студентом, увлекался фантастикой и, конечно же, прекрасно знал о «попаданцах». Теперь же он и сам оказался в роли героев фильма «Мы из будущего».

Так, главное – не паниковать! Сейчас не время предаваться рефлексии или сомневаться. Ракитин знал, что всего через неделю немецкие войска войдут в Сталино, случится это 21 октября 1941 года. Прежде всего, нужно осмотреть себя. Его попутчик (кстати, а как его зовут?) упомянул, что Виктор Ракитин – пограничник. Ну да, на вороте серой шинели – зеленые петлицы с тремя красными треугольниками и значком мишени. Значит, он старший сержант Погранвойск НКВД. Ракитин полез в нагрудный карман гимнастерки, достал документы – так и есть. Кроме солдатской книжки была еще и расчетная, вещевая, аттестат… На черно-белой фотокарточке довольно низкого качества – лицо молодого человека, похожего на него. На листках, скрепленных порыжевшими от ржавчины скобками и исписанных лиловыми чернильными буквами, умещалась вся его фронтовая биография.

Застава на западной границе, где он служил, приняла бой утром 22 июня. Дальше – тяжелые арьергардные бои, настоящая мясорубка масштабного танкового сражения в треугольнике Дубно – Луцк – Броды. А потом – новое отступление. Сражался под Киевом, где яростный натиск гитлеровцев сдерживала армия под командованием одного из любимцев Сталина – генерала Власова. Потом – разгром, окружение. Отчаянный прорыв, во время которого полегло две трети их сводного подразделения. О пленении и предательстве генерала Власова пограничник, как и все остальные, узнал уже здесь – в Сталино.

А что там в графе «родственники»? Ракитин перевернул странички солдатской книжки. Ага, детский дом № 24 города Сталино… Стало быть, нет у него родных. Никто и горевать не будет. Мелькнула мысль, – если уж его и перенесло каким-то необъяснимым образом через более чем полстолетия, то недостатка в «чудом оживших» телах на поле битвы явно не было. Из кого-то, как говорится, «дух вон», а получается, что как бы и не совсем…

Додумать эту чрезвычайно важную в сложившейся ситуации мысль Виктор не успел – дом тряхнуло так, что аж зубы клацнули, уши заложило от перепада давления.

Да и черт с ним! Что у него с собой? Ага, автомат, который Ракитин уже по привычке положил на колени, был на самом деле пистолетом-пулеметом Дегтярева образца 1941 года. А может – сорокового, не время и не место разглядывать заводские клейма, устанавливая «аутентичность». Он помнил, что пистолеты-пулеметы на вооружении Пограничных войск НКВД появились примерно в апреле 1941 года. В подсумке на поясе лежал еще один набитый патронами диск. В кобуре – пистолет «ТТ» и обойма к нему. В вещмешке за спиной – Ракитин знал это какой-то особенной памятью – было еще несколько пачек патронов и пара ручных гранат с вывернутыми запалами.

Что еще? Виктор стащил с плеч лямки нетяжелого вещмешка и развязал горловину. Чистое белье, выстиранные портянки, носки, полотенце, миска, кружка, ложка. В отдельном футлярчике – опасная бритва и помазок. Еще – зубной порошок, щетка и большой кусок мыла.

«Перебираю вещи, словно потерпевший кораблекрушение», – пришла мысль. Но главным спасательным кругом для Ракитина были, конечно же, документы. С ними он никакой не дезертир, не «подозрительный элемент», а воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии! Причем еще и пограничник, то есть опытный, обученный и ценный кадр. В общем, на первое время повезло. А дальше видно будет.

– Эй, Витя, вроде стихло все. Может, пора выбираться?

– Точно, пошли. – Ракитин поднялся, завязал вещмешок и привычно забросил его за плечи. Так же привычно повесил на плечо автомат. – Слушай, а тебя как зовут, а то этот клятый взрыв память вмиг отшиб?

– Ну, паря, ты даешь! – рассмеялся попутчик Ракитина. – Кличут меня Иваном Нестеровым, я из семнадцатого пехотного, восемьдесят первая дивизия. Вместе ж на «полуторке» тряслись, почитай, дня четыре…

– В комендатуру надо.

– Так мы туда и шли, кабы не обстрел этот, ети его…

В комендатуре Виктора и его попутчика придирчиво осмотрел майор с красными от недосыпа глазами, в измятом кителе. Видимо, здесь, в прокуренном кабинете, он и ночевал на продавленном диване, который явно не вписывался в казенный интерьер.

– Пограничник? Это хорошо. Будете временно зачислены в Отдельную роту гарнизонно-караульной службы. Людей катастрофически не хватает, тем более – квалифицированных специалистов. Все на фронт рвутся, а мы тут вместе с милицией изо всех сил пытаемся не допустить бардака, – не то ввел в курс дела, не то пожаловался майор. – Я выпишу направление, представитесь командиру – старшему лейтенанту Ерохину.

– Есть!

– Ну, а вы, товарищ Нестеров, отправляетесь в запасной пехотный полк, вот направление.