Познай, где свет (СИ) - Страница 42

— А как же я? — спросила Арина, лёжа с ним на стареньком диване, и потёрлась щекою о его щёку.

— А ты — куда я. Как говорится в Евангелия? Да последует жена за своим мужем.

— Что-то не припомню такого, слышала, вроде есть это: «Да убоится жена мужа своего», — прошептала она ему в ухо.

Никита усмехнулся: так интимно у Пересветовой получается с ним разговаривать. Век бы слушал.

— Вот-вот, это ещё лучше. А в твоей московской квартире пусть живут родители. Или ты всё-таки настаиваешь на Москве?

Арина понимала: кому-то придётся жертвовать своей работой, так пусть это будет она, да и какая разница, где ей работать, компания-то одна и та же.

Может, со временем её потянет назад в Москву, тогда и поговорит с мужем, а пока пусть всё идёт, как идёт:

— Мне хоть куда, хоть на Луну или Марс, только бы с тобой!

— А мне с тобой!

Личный отпуск он использовал по назначению: в первый же день купил кольцо и розы. Не знал, точно ли угадает размер безымянного пальца, потому всё время присматривался к рукам Арины.

Угадал.

Предложение он сделал ей просто, когда они гуляли по предновогоднему зимнему парку, прямо напротив их беседки.

Удивительная была кругом картина: ледяные фигуры в вечернем освещении иллюминаций изумляли своей красотой и оригинальностью.

Только как-то не очень в этот ансамбль вписывался смешной водяной с небольшим ведёрком - кулером, которое в ресторане подают с шампанским.

Не вписывался потому, что был выполнен из снега, хоть и мастерски.

— Ой, смотри, водяной, как на брелоке, который ты мне подарил, — восхитилась Арина, едва не захлопав в ладоши.

— Да, интересно, а что у него в ведёрке? Давай посмотрим? — Никита взял за руку Пересветову и подвёл к герою народных сказок и поверий.

— Не надо, мы разрушим всю архитектуру, задумку художника.

— Не беспокойся, уверяю тебя, водяной не пострадает.

Никита снял ведро и передал его Арине.

— Ой, здесь что-то на дне.

— Так посмотри.

Она уже поняла, что в ведёрке, и разулыбалась, доставая футляр в виде морской ракушки.

Арина не ошиблась, ибо там лежало обручальное кольцо из белого золота с двумя маленькими бриллиантами.

Экспромт хорош, когда он подготовлен, и тогда он называется словом сюрприз. Бернгардт загодя попросил знакомого художника помочь сваять из снега (благо его было достаточно) фигуру водяного. Для профессионала это не составило труда, и за часа два они вдвоём создали такую интересную композицию: водяной с ведёрком. Оставалось вложить футляр, Никита это сделал незаметно, пока Арина рассматривала ледяные скульптуры.

Пока она крутила кольцо, Никита на телефоне нашёл песню их юности, так, чтобы полностью окунуться в ту атмосферу прошлого:

…Ты не думай, будто я устала ждать

Этих вечных возращений из полётов…

Сделав мелодию потише, Никита взволнованно проговорил:

— Арина, я люблю тебя, согласна ли ты выйти за меня замуж и разделить жизнь с простым полицейским: небогатым, потому что не беру взяток, но целеустремлённым и боевым.

У Пересветовой на глазах засияли слёзы, как бриллианты на кольце в искусственном свете иллюминаций:

— Выйти замуж за лейтенанта, чтобы дождаться момента, когда он станет генералом?

— Может, и не станет, но сделает всё от него зависящее, чтобы ты была счастлива.

— Золотые слова! Я согласна, и тоже постараюсь сделать тебя счастливым.

Бернгардт вдруг поймал себя на мысли, что Барбара вряд ли бы оценила такой сюрприз — не тот размах, а вот Арина была довольна и даже счастлива.

Потом они пошли отметить это событие в ресторан, хотя Арина сопротивлялась, желая приготовить дома вкусный ужин при свечах, но Никита был настойчив, ибо в квартире они ещё насидятся, а вот в ресторане с их загруженностью вряд ли получится. Следующим днём они подали заявление в ЗАГС.

Никита, открыв своим ключом подъездные двери, с трепетом поднимался по ступенькам. Он знал, что Арина должна вот-вот вернуться домой из рейса: она дорабатывала последние дни перед переводом в филиал авиакомпании.

Поднявшись на свой этаж, он удивился, ибо дверь квартиры была приоткрыта. Сработала профессиональная привычка: Никита, расстегнув куртку, потянулся к пистолету и тут же одёрнул руку, ибо оружие сдал ещё в день, когда направлялся в командировку.

Он осторожно проник в жилище Пересветовой и, пройдя прихожую, прижался к стене. Стояла тишина, а потом из гостиной раздался истошный крик.

Никита узнал бы этот голос из тысячи.

Арина вернулась из тяжёлого рейса и решила отдохнуть. Весь полёт был на нервах: то безалаберные родители не обращали внимания на своих безмерно шаливших детей, то один из пассажиров, не почистивший зубы, с ужасным запахом перегара изо рта пытался с ней флиртовать, то другой требовал положить его ручную кладь на полку.

Пересветова отказалась, ибо в соответствии с должностными требованиями не обязана это делать. Была ещё причина её отказа.

Сегодня ночью в гостинице перед самым рейсом она узнала о приятной неожиданности! Думала, снова задержка из-за переутомления, хотя какое переутомление: целый месяц была в отпуске, а оказалось, это не просто задержка, а беременность! Так показал тест! Восторженный крик сдержать не удалось: «Ура! Ура!»

Арина отлично понимала, что больше летать не будет, во всяком случае года два точно, но нисколько не жалела об этом. Для неё сейчас главным была её семья.

Интересно, что скажет Никита? Она вспомнила их нечаянные разговоры о детях, когда он, заглядывая в её глаза, говорил, что хочет, чтобы Арина родила замечательную малышку, а лучше двух.

Как-то даже спросил, пьёт ли она противозачаточные таблетки, а когда она мотнула головой — нет, обрадовался:

— Уф! Это очень хорошо. Боялся, что таблеточки всякие будешь пить или требовать, чтобы был осторожен… а я хочу настоящую семью, детей не меньше двух. Ну а если не получится естественным путём, ничего страшного, можно действовать по науке, сейчас столько возможностей. Как ты на это смотришь?

Как она на это смотрела? Конечно, положительно.

— Только прежде всё надо сделать правильно.

— Это как?

— Подписать соответствующий документ о рождении новой семьи при свидетелях и плачущих в уголке от счастья родственников.

— Так мы уже на пути к этому, вчера подали заявление в ЗАГС.

Арина улыбнулась, вспоминая тот разговор. Завтра Никита должен вернуться из командировки, и она ему всё скажет. Не хотелось такую замечательную новость сообщать по телефону.

Вскоре мысли начали путаться, и она уснула.

Пересветовой приснился страшный гром, он просто бухал и бухал. Открыв глаза, она поняла, что кто-то стучит в дверь. Подойдя к ней, Арина посмотрела в глазок: Воронцов.

— Что надо? — сказала, не открывая дверь.

— Аринушка, я у тебя забыл флешку с важными документами. Без них не аттестуюсь. Открой, пожалуйста.

— Скажи, где она, принесу сама.

— Ты что, боишься меня? Открой, или хочешь, чтобы соседи были в курсе, где искать мои вещи?

Арина, подумав, распахнула дверь, не убьёт же он её, в конце концов.

— Привет, — сказал Игорь и улыбнулся. Улыбка у него была всё той же, как раньше, до измены: открытой и радостной.

— Привет, — негромко ответила Арина, но входную дверь закрывать не стала.

— Пройду?

— Конечно.

Воронцов проскочил мимо Арины в кабинет, порылся в одном из ящиков стола и, найдя нужную вещь, улыбнулся снова, как в детстве, будто конфеткой, подразнил Пересветову, сотрясая флешкой:

— Вот она. Как же замечательно. Уф, я думал, где-то потерял, хорошо вовремя вспомнил, что положил сюда. — Немного помолчал, сосредоточенно укладывая флешку в барсетку, а потом спросил: — Как дела?

— Нормально.

— А я вот с Барбарой расстался… совсем, — сказал и грустно усмехнулся. — Вот дурак, такую девушку из-за неё потерял. Послушай, я всё осознал и давно понял, лучше тебя мне не найти. Давай начнём всё сначала? — Игорь подошёл к ней и заглянул в глаза.