Пожиратель империй. Часть 2 (СИ) - Страница 6

Может быть как-то заметно навредить мне у них бы не получилось, но с другой стороны и я бы не смог ровным счётом ничего сделать и вынужден был бы просто дожидаться непонятно чего. То ли конца смены, то ли момента, когда Пампонгомбу и его подчинённым банально не надоест.

Это совершенно точно был не тот вариант, которого я желал. Но в таком случае мне оставалось лишь сражаться в человеческом облике.

Промежуточная форма драконида канула в Лету вместе с Даром превращения, и теперь, когда мои Дары накрепко слились с «сердцами», уже вряд ли когда-нибудь ко мне бы вернулась. Ну, либо мне нужно было создать абсолютно новый мировой приказ невероятной сложности, потратив на это не один год.

Для человеческого тела эта пещера была поистине гигантской. Большинство жаждущих моей крови заключённых, вызванных Пампонгомбом, тоже выглядели великанами.

Впрочем, ровно по той же причине кого-то по настоящему большого четвёртый Отец на меня бы не отправил. Майигу даже в полсотни метров ростом в этой пещере оказался бы слишком ограничен в движениях, да и остальным мешал бы изрядно.

Так что в готовой наброситься на меня сотне процентов семьдесят имели рост в десять-двадцать метров, примерно такой же, как у самого Пампонгомба, а остальные были ещё мельче, некоторые — даже меньше людей.

Вот только проблемы это не решало. Ровно по той же схеме я, с ростом метр восемьдесят, должен был быть априори слабее тех, кто был меня в десять раз выше и больше. И оставшаяся в теле мощь истинного дракона глобально ни на что бы не повлияла.

Но если бы это было действительно так, я даже думать о том, чтобы принять приглашение Пампонгомба, не стал. И тем, на что я делал ставку, были даже не Дары, а мировые приказы.

В человеческом теле мои резервы мировой ауры были куда меньше, чем в драконьем. Та мировая аура, что содержалась непосредственно в моей плоти, при трансформации урезалась пропорционально уменьшению размера, так что по сути её не оставалось вовсе.

Тем не менее, мои Дары оставались на месте, и хотя я не смог разблокировать их полностью, вырабатывать мировую ауру они всё ещё могли.

По сравнению с тем, на что они были способны при полной активации, это по прежнему было очень немного. Заметно меньше, чем той мировой ауры, что пропитывала драконью плоть и полыхала в сердце. Но штука была в том, что это «немного» оставалось неизменным, в каком бы теле я ни находился.

В человеческой форме мои мировые приказы не могли сравниться по силе с приказами, что я мог использовать в истинном облике. Однако их эффективность относительно возможностей тела вырастала более чем на порядок.

Активировав приказы ветви усиления, я сорвался с места, устремившись прямо на идущего впереди толпы здоровяка. Один из самых больших явившихся по мою душу заключённых — могучий голем из каких-то полупрозрачных кристаллов ростом в четверть сотни метров, успел только довольно ухмыльнуться.

В следующее мгновение моё находившееся в воздухе тело неожиданно ускорилось, оттолкнувшись от невидимой платформы, и врезалось в его голову. Последним, что вспыхнуло в глазах голема, было удивление. А затем его треугольная башка взорвалась фейерверком из маленьких кристалликов.

С моих содранных до мяса костяшек тут же начала сочиться кровь, а одна из костей кисти оказалась сломана. Тонкая человеческая кожа не могла выдержать такого столкновения даже с учётом применённых мировых приказов.

Но ветвь исцеления была не просто для виду, и столь же стремительно, как появилась, рана начала зарастать. В человеческом теле, используя приказы на полную мощь, я мог даже оторванную конечность восстановить секунд за двадцать. Слишком маленьким был масштаб применения для приказов такой силы.

Проблема была в том, что у меня даже этих двадцати секунд могло не оказаться. Всё-таки, хотя первого и, вероятно, одного из сильнейших Майигу я прикончил без особых проблем, с остальными также легко это вряд ли получилось бы.

Тем более с учётом того, что они явно были подготовлены для боя против одного противника.

Стремительно распределившись по пещере, заключённые умело окружили меня и рухнувшее обезглавленное тело голема несколькими кругами оцепления. В глазах некоторых можно было заметить панику, они явно не рассчитывали на то, что я буду настолько силён даже в человеческом облике.

Но, хотя из-за непредвиденной смерти первым меня атаковать никто не спешил, места свои они держали умело, и нарушать строй не собирались. И я уже мог представить, как, стоило мне налететь на одних, те, что остались со спины, атаковали меня в слепую зону.

Я мог быть в разы сильнее каждого из них. К тому же, сконцентрированная в маленьком человеческом теле, эта сила могла быть ещё более разрушительной.

Но справиться в одиночку против сотни Майигу, к тому же не неорганизованной толпы, а более-менее вымуштрованных бойцов, знавших свои позиции и задачи, было едва ли просто.

— Чего вы стоите⁈ — взревел Пампонгомб, до сих пор сидевший на своём импровизированном троне из руды. — УБИТЬ!!!

Приказ господина оказался действенным средством против ступора. Со всех сторон на меня, проскочив между более крупными Майигу, стоявшими в первой линии оцепления, бросились более мелкие и юркие.

Мгновенно пришло понимание. Оставаться на месте и защищаться в таких обстоятельствах было ещё опаснее, чем атаковать самому. Ни в коем случае нельзя было позволять противнику перехватить инициативу. Сражение не по моим правилам повысило бы мои шансы на смерть до ста процентов.

Сорвавшись с места, я устремился вбок и назад, туда, где в стремительно сжимавшемся кольце атакующих был самый большой пробел.

Идеально проскочить мне не удалось. Сразу оба Майигу: очень похожий на Руби трёххвостый лис и покрытый рыбьей чешуёй буйвол — среагировали вовремя, скорректировав траектории так, чтобы зажать меня в клещи.

Рассудив, что быть нанизанным на длинные и мощные рога было менее предпочтительно, чем получить укус, неважно, насколько сильный, я вильнул в сторону, к буйволу, которого ударил ровно в лоб.

В прочности своей головы тот явно был уверен и даже не попытался увернуться. Очень зря.

Взорваться его башка не взорвалась. В отличие от прочного, но очень хрупкого тела кристального голема, череп животного был заметно более устойчивой конструкцией.

Тем не менее, смерть буйвола была зафиксирована на месте. Я ощутил, как продавливается под моим кулаком его лобная кость, глаза Майигу закатились, ноги заплелись и он нырнул головой в пол, так что мне осталось только перескочить через него.

Однако, так как останавливаться и правильно встречать лиса у меня не было времени, рыже-алый ублюдок налетел на меня, вцепившись клыками в моё плечо.

Хотя по сравнению с большинством Майигу лис был совсем небольшим, больше сотни килограммов веса, налетевших на меня на скорости болида Формулы-1, было вполне достаточно, чтобы лишить меня равновесия. Кубарем мы не покатились только потому, что я использовал мировой приказ.

Замахнувшись рукой, кости в которой уже во второй раз были сломаны от столкновения с буйволиным лбом, я со всей силы ударил лиса между глаз. Череп хищника был куда менее прочным, чем у буйвола, так что промялся на раз, после чего высвободить плечо из ослабевших челюстей уже было несложно, а приказы ветви исцеления тут же начали стягивать рваные раны.

К сожалению, вечно так продолжаться не могло. Хотя мировые приказы позволяли мне продолжать восстанавливаться после новых и новых травм, помимо мировой ауры на это уходили внутренние ресурсы тела. А человеческая форма была далеко не такой же выносливой, как драконья.

Пока что я чувствовал себя вполне неплохо. Но прекрасно понимал, что, если продолжу получать травму за травмой, тем более если они будут серьёзными то очень скоро почувствую усталость, она перейдёт в истощение, а затем мой организм просто откажет и я рухну, не способный пошевелить даже пальцем.

Проблема была в том, что сейчас я получал урон, даже когда атаковал сам. Укрепление тела не поспевало за его усилением. А это значило, что помимо сотни Майигу моим противником в каком-то смысле становился и мой собственный организм.