Пожиратель Драконов. Часть 3 (СИ) - Страница 6

Но по сути реальной угрозы от этих драконов я не чувствовал. Это была просто дичь. Да, опасная, да, огромная, но всё-таки дичь.

И раз уж молодняк разлетелся по периметру гнезда и безумного пожирания драконятины укус за укусом без малейшего сопротивления больше не предвиделось, я собирался показать старшему драконьему поколению, что и на них найдётся хищник.

«Мелких», метров по тридцать-пятьдесят, драконов, я мог убивать буквально в один присест, и даже без использования боевых Даров. Перегрызал глотки, чтобы сполна испить крови, раскусывал черепа, чтобы добраться до мозга или выдирал невероятно питательные сердца из груди.

А вот старших так уже бы не получилось. Я был слишком мал, чтобы нанести им смертельный урон физическими атаками.

Тем не менее, использовать Дары для убийства также было нежелательно, ведь мне нужно было мясо. А испепелённую или замороженную плоть, тем более если погибший дракон начнёт падать, пожирать было не слишком-то удобно.

С другой стороны, весь дракон мне и не был нужен. Огромную тушу было банально слишком долго жрать.

Наиболее ценными для меня и питательными оставались, разумеется, драконьи сердца. И, чтобы получить их, я вполне мог пожертвовать всем остальным куском драконятины.

Старшие драконы, окружив меня настоящим куполом из закованной в чешую чистой мощи, атаковали при этом не все вместе, а по нескольку особей. Да они бы и не смогли нападать бо́льшим числом, не только для меня разница в размерах была препятствием.

Те, что не вступали в ближний бой, изредка атаковали пламенным дыханием. Но от этого было довольно просто защищаться, ведь благодаря восприятию мировой ауры я знал, откуда придёт удар, и мог вовремя выставить щит из чёрного льда.

Напрямую же меня атаковали лишь четыре-пять драконов одновременно. Действовали они, надо сказать, весьма слажено. Кто-то закрывал крыльями пространство, не позволяя мне улетать далеко, кто-то бил когтями, кто-то пытался поймать пастью.

Если бы не восприятие мировой ауры, помогавшее сейчас больше, чем когда-либо раньше, и не приказ фиксации, позволявший двигаться, почти забыв о законах инерции, я бы наверняка кому-нибудь их них попался.

К счастью, хотя меня не раз задевали вскользь и когтями, и клыками, и острыми шипами на крыльях, и даже пламенным дыханием, ни одно из этих попаданий не было критическим. А обстоятельства, в которых я оказался, означали, что почти любая травма, если не была смертельной, становилась совершенно неважной.

Довольно быстро, уже после четырёх-пяти неудачных попыток, я выработал рабочую схему действий.

Первым этапом парализовать жертву молнией. Разряд такой силы, чтобы не убить дракона, но при этом вывести его из строя, сковывал его мышцы всего секунды на полторы, но этого было вполне достаточно.

Вторым этапом создать перед грудью дракона кольцо из чёрного льда вроде тех, что использовались в ресторанах для формования идеальных «шайбочек» салата. Так как драконы не умели пользоваться магией, это было несложно, ведь они не могли этому сопротивляться.

Третьим шагом было использование подобия того молота, которым я сломал топор Махуаса, но, разумеется, куда меньшего размера, чтобы ударить по кольцу и вогнать его в грудную клетку крылатого ящера.

А затем оставалось лишь подлететь, выдрать обрубленный по кругу кусок плоти и, забравшись в рану, вгрызться клыками в драконье сердце с меня размером.

Как бы это ни было расточительно, я не пожирал сердца целиком. Несколько укусов, наполненных наибольшей концентрацией мировой ауры — а потом нужно было срочно выбираться из мной же создаваемой «ловушки».

Другие драконы не собирались просто смотреть на то, как я пожираю сердца их товарищей и каждый раз набрасывались на меня с удвоенной яростью, стоило только начать пировать.

И так как жертва после такой «операции» всё равно бы не выжила, другие драконы не гнушались даже самых разрушительных атак. Даже если в результате урон, наносимый телу умирающего ящера, многократно превышал тот, что я наносил своим кольцом.

Единственное, что я мог себе позволить — это отрывать от сердец куски, забирать их с собой с помощью приказа фиксации и потихоньку подъедать в то время, что готовил очередное нападение.

Тем не менее, именно из-за того, что каждый огромный старший дракон был для меня всего тремя-пятью, в лучшем случае десятью укусами, скорость накопления мировой ауры в моём теле превысила все разумные пределы.

Быстрее запас энергии во мне нарастал лишь однажды — когда кровь дракона-босс запустила во мне процесс драконофикации. Ни пожирание скелета Махуаса, ни тем более охота на диких драконов Облачного Храма даже близко не стояли.

За полтора часа, выпотрошив около семидесяти старших драконов, я накопил столько мировой ауры, сколько из костей минотавра добывал бы две недели.

И самым приятным было то, что, в отличие от энергии скелета Махуаса, энергия драконов беспрепятственно сливалась с моей собственной. Не было ни сопротивления, ни отторжения, я будто бы не чужую мировую ауру пожирал, а возвращал себе свою собственную.

А потому и времени на усвоение не требовалось и я смог тут же направить энергию в дело. Правда, немного подумав, я решил, что с развитием тела стоило повременить.

Именно небольшой размер позволял мне так мастерски уворачиваться от всех атак огромных драконов. Если бы я вырос, стало бы сложнее маневрировать и увеличилась бы площадь поражения. Да и дыру для того, чтобы добраться до сердца, в грудных клетках ящеров пришлось бы делать больше, а это лишние затраты по энергии и времени.

Так что пока что всю энергию, что получал, я направлял либо сразу в приказы, особенно в приказ отмены, чтобы продолжать поддерживать себя в боеспособном состоянии, либо вливал в Дар жизни.

И он даже начал показывать признаки развития до первого класса, а странное чувство, так и не отпускавшее меня с самого боя с Шуларом, начало нарастать.

К сожалению, для завершения процесса мне было нужно ещё где-то две сотни таких же сердец. А драконы явно не горели желанием расставаться со своими жизнями ради моего роста.

Они и так сражались дольше и яростнее, чем я ожидал, почти четверть своего числа положив на бессмысленный бой со мной.

Да, к моему огромному сожалению, в добавок к семидесяти ящерам, чьи сердца мне удалось сожрать, ещё полторы сотни я прикончил без какой-либо выгоды для себя. Просто потому что они подобрались ко мне слишком близко и уже были готовы вгрызться своими клыками в адскую броню.

И вот, спустя в общем счёте где-то два часа геноцида, драконы, похоже, решили, что с них хватит.

Раздался один громкий рёв, за ним ещё несколько, а вскоре вообще все большие драконы уже рычали во всю глотку. Смысл этого сигнала стал понятен довольно быстро. Молодняк, забившийся по углам гнезда и молча наблюдавший за тем, как гибнут их старшие товарищи (возможно, родители?), в едином порыве поднялся в воздух и, развернувшись, бросился наутёк прочь из гнезда.

Сами старшие драконы составляли мне компанию ненамного дольше. Как только хвост последней мелочи покинул невидимую границу гнезда, смутно ощущаемую мной благодаря восприятию мировой ауры, они тоже прыснули во все стороны.

Понадеялись на то, что я не смогу догнать их всех. И, в целом, понадеялись совершенно правильно.

Я догнал одного, троих, пятерых, но после восьмого убитого дракона следующего найти в бескрайнем облачном океане уже не удалось.

Остановившись посреди пустоты, я, вздохнув от разочарования, двинулся в обратную сторону. Благо, в отличие от Кассия, я мог почувствовать гнездо даже снаружи.

Вокруг него действительно было что-то наподобие магии сокрытия и ощутить находящихся внутри драконов, оставаясь снаружи, было скорее всего невозможно. Однако искажения мировой ауры выдавали границы самой области гнезда, и этого было достаточно.

План был прост. Остаться в гнезде и дожидаться возвращения драконов. Даже если большинство из них не решились бы вновь прилететь туда, где их совсем недавно убивали сотнями, поимки и уже неспешного пожирания самых смелых или глупых должно было быть вполне достаточно.