Появляется всадник - Страница 19

— Как? — парировала Териза, стараясь не растерять отвагу — пытаясь не думать о том, что выдала Джерадина Воплотителю. — Какие новые лживые слова вы приготовили?

Его улыбка сверкнула словно клинок.

— Никакой лжи, миледи, ни капли. Я больше не буду лгать вам. Смотрите! — взмахнув рукой, он продемонстрировал ей длинный железный ключ, появившийся из рукава его плаща. — Я пришел выпустить вас.

Териза неотрывно смотрела на него; шок породил в ней желание лечь, вытянуться и закрыть глаза. У Эремиса был ключ от камеры. Он хотел выпустить ее, помочь ей бежать — хотел, чтобы она спаслась от Смотрителя. Это настолько ошеломило ее, что она утратила способность рассуждать логически. Начнем сначала. У него есть ключ от камеры. Он хочет… Какая чушь!

— Почему? — пробормотала она, задавая вопрос себе и не ожидая ответа от Воплотителя.

— Потому, — ответил он внушительно, — что ваше тело принадлежит мне. Я поклялся в этом и не намерен отказываться от своей клятвы. Я не позволю, чтобы моими желаниями пренебрегали или отвергали их. И у других женщин есть такая кожа и чресла, такие груди—но эти женщины не гонят меня ради неумехи, глупого пригодника, после того как я предложил им себя. А когда во мне пробуждается желание, миледи, я его удовлетворяю.

— Нет. — Она повторила: — Нет. — Не потому что собиралась спорить с ним, а потому что он помог ей вновь начать размышления. — Вы бы так не рисковали. Вы не рисковали бы тем, что вас могут застигнуть здесь. Я нужна вам для каких—то других целей.

И наконец до нее дошло.

— Неужели Джерадин действительно так напугал вас? Улыбка Мастера Эремиса стала кривой и сползла с лица, глаза запылали:

— Вы что, вконец лишились рассудка, миледи? Напугал меня? Джерадин? Простите мою неучтивость, но если вы полагаете, будто неудачник Джерадин мог напугать меня, вы, вероятно, совсем свихнулись. Леббик и подземелья свели вас с ума.

— Не думаю. — С видом, до странности напоминающим Смотрителя, она сжала руки в кулаки и принялась постукивать ими по бедрам в такт своим мыслям. — Я так не думаю.

Вы ведь знаете, на что он способен. Вы делаете вид, что не знаете, но вы—то знаете, и лучше, чем кто—либо другой — намного лучше, чем он сам. Гилбур наблюдал за Джерадином, когда он отливал зеркало. Когда Гильдия решила отправить его за Воином, вы знали, что должно произойти нечто неожиданное. Вот почему вы так возражали против этого. Вы не пытались помочь ему. Вы хотели, чтобы он подольше не узнал о своих способностях.

Вы хотели, чтобы его избрали в члены Гильдии, потому что это должно было ошеломить его, расстроить его планы… чтобы ему труднее было понять себя.

Когда Гилбур воплотил Воина, — она стучала кулаками по бедрам все сильнее и сильнее, — вы поставили нас с Джерадином прямо перед зеркалом, в точности перед зеркалом. Вероятно, вы подтолкнули его. Вы хотели, чтобы Воин уничтожил его. Уничтожил нас обоих! — Мастер уже давно пытался отнять у нее жизнь. Но это был единственный изъян в ее рассуждениях о том, почему все так стараются уничтожить ее, единственное, что не имело никакого смысла. — Нечего и сомневаться. Вы страшно боялись его.

На этот раз в оскале Мастера Эремиса не было и тени добродушного веселья:

— Вы несправедливы ко мне, миледи. Пристрастно несправедливы.

Териза не могла остановиться; отступать было поздно.

— И именно потому вы оказались здесь, — сказала она, заколачивая слова кулаками в бедра. — Вот почему вы хотите выпустить меня отсюда. Вы хотите, чтобы я стала вашей пленницей. Вы знаете, как он относится ко мне… — любит меня, о Джерадин! — и задумали использовать его против меня. Вы считаете, что, если пригрозите ему, что станете мучить меня, он выполнит любой ваш приказ.

— Повторяю, вы несправедливы ко мне. Дело не в страхе. Страшиться этого щенка? Скорее я потеряю свое мужское достоинство.

Она услышала, но это не остановило ее.

— Единственное… — это была ложь, но она не намеревалась докладывать ему об этом, — единственное, чего я не понимаю, почему вы не послали Гарта убить всех лордов провинций и принца Крагена. Для чего же тогда вы собрали их всех вместе? Вы ведь не хотели возникновения союза — вы знали, что встреча не принесет никаких плодов, и просто пытались одним махом избавиться от всех врагов Кадуола.

Так почему бы вам не довести начатое до конца? Когда лорды и принц Краген будут мертвы, Аленд, Мордант и сам Орисон погрузятся в хаос. Чего же вы боялись?

Внезапно Мастер Эремис вытянул руки и схватился за прутья решетки с такой силой, что дверь задрожала.

— Это был не страх. Неужели вы настолько глухи? И у вас хватает наглости пренебрегать мной? Это был не страх!

Это была политика! Териза посмотрела на него сквозь решетку (свет лампы и тень постоянно вели сражение на его лице) и, поняв, тихо пробормотала:

— Ох.

— Я не посылал Гарта против Крагена и лордов, — сказал он твердо, — было маловероятно, что его миссия закончится успехом. Термиган, Пердон и Краген отличные бойцы. У Крагена с собой были телохранители. Человек, который убьет Тора, утонет в его крови. Кроме того, было слишком рано рисковать, открывая мои намерения. Та игра, которую я избрал, была намного безопаснее.

Когда Гилбур провел воплощение, Воин появился лицом и должен был направиться туда, куда мы его сориентировали, — в самую густонаселенную часть Орисона, к комнатам и башням, где его разрушения скорее всего вызвали бы гибель лордов и Крагена. Именно для этого я нуждался в нем, именно поэтому позволил провести воплощение.

Конечно, — продолжал Мастер раздраженно, — как только его воплотили, было необходимо уберечь его от Леббика. Я не мог позволить этому мешку с дерьмом заключить с Воином союз, который укрепил бы Орисон и Мордант. Наоборот, я старался вызвать у него панику, чтобы он причинил как можно больше вреда, без друзей, ничего не понимая в происходящем. Это было мне на руку. Но моя главная цель была куда важнее.

Я хотел, чтобы он нанес смертельный удар Орисону, уничтожив всех главных врагов за раз. Если бы он двинулся этим путем — если бы вы не повернули его, миледи, — моя игра принесла бы мне богатые плоды. Политика, миледи. Окажись моя попытка удачной, преуспел бы и я. Если б она провалилась, это все равно принесло бы мне некоторую пользу.

Все, что происходило с Джерадином, — следствие политики, а не страха. Он мой враг и, похоже, наделен странным даром. Следовательно, я должен уничтожить его. Но я должен уничтожить его так, чтобы это пошло мне на пользу, с минимальным риском. Я не… — ярость заставила его ощериться, — боюсь этого недалекого и бестолкового трусливого мальчишку. Итак, он признался. Она не ошиблась на его счет — она правильно сделала выводы и добилась правды. Это открытие принесло облегчение и в то же время испугало Теризу. Она была права относительно него, права. Джерадин невиновен, и она в одиночку добилась правды, никто не помогал ей и не спасал ее. К своему невероятному облегчению она вспомнила, что он не закончил того, что начинал с ней, что не убил ее — и она не оказалась в его постели, что не заставил обманом повернуться спиной к Джерадину.

С другой стороны, свидетелей у нее не было; больше никто не слышал признаний Эремиса. Она одна знала правду — одна—одинешенька против него. А у него есть ключ от камеры.

Она ненамеренно лишила себя единственного способа защиты — попытки притвориться ничего не понимающей дурочкой, не способной представлять для него угрозы, чтобы он поверил, что может делать с ней все, что захочет.

Несмотря на все это, она попыталась блефовать. — Докажите, — заявила она, в душе застонав, когда ее голос дрогнул. — Оставьте меня здесь. Отправляйтесь к резервуару и спасите Орисон от Аленда. Если вы не боитесь его, то не нуждаетесь во мне. Ее тревога была слишком очевидной; похоже, именно это обстоятельство восстановило его хорошее настроение, его уверенность в себе. Он снова улыбнулся, на сей раз жадно.