ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ПОДВОДНИКОВ - Страница 106

Еще одно справедливое высказывание адмирала Тэйлора, которому тоже пришлось переживать, то что пережили в августе мы: «На аварии подводных лодок газеты всегда откликаются статьями с кричащими заголовками и, к сожалению, слишком часто возбуждают воображение читателей в высшей степени красочными описаниями событий.» Это очень мягко сказано - «возбуждают воображение», возбуждают гнев, возмущение, ненависть и прочие деструктивные чувства, направляя их в русло тех или иных политических устремлений. Вот это недопустимо - сводить политические счеты на гробах соотечественников.

Из поселка Видяево я возвращался на автобусе, который был подарен курянами экипажу атомного крейсера «Курск». Теперь крейсера нет, а автобус остался. Такие дела… В салоне беседовали между собой военные психологи, врачи-психиатры из военно-морской медицинской академии. Они покидали поселок последними из всех, кто прибыл сюда по зову беды. Кстати, вместе с ними работала и дочь министра МЧС Шойгу. Я разговорился с полковником-медиком - доктором наук питерским психиатром Владиславом Шамреем.

- История отечественной психиатрии не знает еще столь массированного воздействия средств информации на и без того травмированную психику людей, потерявших своих близких. Некоторые из них были в пограничном состоянии между жизнью и смертью. Многие родственники уже пережили прощание со своими близкими в Видяево, выдержат ли их нервы еще одни похороны?

Жизнь показала, что за «Курском» потянулся новый шлейф смертей. Так всего несколько часов не дождалась до опознания тела сына мать мичмана Виктора Кузнецова. Их так и положили вместе - в одной могиле…

На крови подводников «Курска» возродится спасательная служба флота, спасательные силы международного сообщества. Уже приняты соответствующие решения. Главное, чтобы они побыстрее воплотились в металл кораблей и самолетов.

- Отдавая долг памяти экипажу подводного крейсера, - сказал на поминках Колесникова адмирал Попов, - не надо петь панихиду всему российскому флоту. На четвертые сутки после гибели «Курска» в Баренцево море снова вышли подводные лодки. И сейчас там находятся не меньше пяти единиц. Сегодня узнал, что четверть всех курсантов с надводных факультетов подали рапорта о переводе их на подводные специальности. Подводному флоту быть! За тех, кто в море!

Все уже было… В октябре 1916 года Черноморский флот понес потерю, сравнимую с той, что претерпел в августе 2000-го Северный флот. По неизвестным до сих пор причинам взорвался, перевернулся и затонул флагманский корабль линкор «Императрица Мария». Внутри его корпуса, как и в отсеках подводной лодки «Курск», находились живые моряки, но спасти их несмотря на все старания флота не удалось. Тогда погибло 216 человек. Недавно назначенный командующим флотом вице-адмирал Колчак написал рапорт об уходе с должности. Получил ответ от Государя:

«Телеграмма Николая II Колчаку

7 октября 1916 г. 11час. 30 мин.

«Скорблю о тяжелой потере, но твердо уверен, что Вы и доблестный Черноморский флот мужественно перенесете это испытание. Николай».

Едва ли не впервые после 1917 года такой рапорт написал и командующий Северным флотом адмирал Попов. И получил, слава Богу, подобный же отказ. Одна не самая любезная флоту газета заметила сквозь зубы: «Пожалуй, впервые поведение военачальников более или менее ответило чаяниям общественного мнения - ни у кого не поднимется рука теперь кинуть камень в адмиралов Куроедова и Попова…» Зачем же столь усердно кидали эти камни в самые трудные для них дни?

Взыскивать с флота имеет право лишь тот, кто его создавал, кто помогал ему чем мог, кто спасал его в лихую годину, а вовсе не тот, кто платил налоги в Гибралтаре. Я позвонил в Ниццу в самый дорогой на Лазурном берегу отель «Негреско», над которым среди прочих развевается и наш трехцветный флаг в честь многих постояльцев из России. Увы, в день траура по морякам «Курска» никому не пришло в голову приспустить его. Улюлюканье нуворишей, которое несется со страниц их газет, из эфира их телеканалов позорит не флот и президента, а тех, кто ради красного словца не пожалеет и отца. Тем паче, что слова не красные, а черные, злорадные, лживые.

К сожалению, и голоса некоторых бывших моряков, вольно или невольно попали в хор наемных «обличителей» флота. Их легко понять - небывалое горе вызвало в душах прежде всего подводников (о родственниках говорить не приходится) невероятное смятение, горечь, отчаяние: никто не может себе объяснить, как такой корабль как «Курск», мог рухнуть замертво на дно морское. Так горевали в свое время о «Титанике». Чего не рубанешь в сердцах!…

Смотрю на снимок - моряки «Курска» в парадном строю. Воистину, последний парад наступает… Экипаж в основном офицерский и добровольческий, на подводных лодках по принуждению не служат. Вижу за их спинами тени таких же молодых и преданных отечеству офицеров, что полегли в офицерских шеренгах под Каховкой и Перекопом…

- Мы потеряли лучший экипаж подводной лодки на Северном флоте… - С болью заявил адмирал Вячеслав Попов родственникам погибших. - Это огромное горе для вас, для всех нас, для всего флота и для меня как для командующего… Я буду стремиться к этому всю жизнь, чтобы посмотреть в глаза человеку, кто эту трагедию организовал… Три тысячи моряков Северного флота пытались спасти экипаж… Но обстоятельства оказались сильнее нас. Простите меня за то, что не уберег ваших мужиков…

Я верю адмиралу Попову - вины экипажа «Курска» в своей беде нет. За свои двадцать пять подводных походов Попов как минимум двадцать пять раз мог бы разделить жуткую участь моряков «Курска», «Комсомольца», К-219… Ему выпала другая горькая доля - стоять над стальным гробом своих собратьев по оружию, не в силах помочь тем, кто остался еще жив после страшного удара.

Верю отцу погибшего старшего лейтенанта Митяева - бывшему флотскому офицеру Владимиру Анатольевичу Митяеву, возглавившему независимую родительскую комиссию по изучению спасательных работ на «Курске». Он сказал, что Северный флот сделал все, что было в его силах и даже более того, чтобы придти на помощь узникам затонувшего корабля. Стальная западня оказалась сильнее. Легко теперь утверждать задним числом, что норвежцы или англичане непременно бы спасли.