Повести об отважных - Страница 31

Правда, на узкой тропинке, сбегавшей по береговому откосу, сразу же получилась давка, потому что каждый старался пробиться вперед. Но Витька обернулся и молча навел на толкающихся луч своего фонарика. И этого было достаточно, чтобы навести порядок.

— Пропустить вахтенную вперед! — сказал Витька.

И даже задира Колька шагнул в сторону, уступая дорогу Зине.

Подпрыгивая от нетерпения, ребята спускались за Виктором и Зиной. Когда спуск кончился, все гурьбой ринулись туда, где лежал человек.

Вспыхнуло несколько электрических фонариков. И при их свете ребята вновь увидели лежащего. Это был их ровесник, парнишка лет двенадцати—тринадцати, черноволосый, с тонким, худощавым лицом. Глаза мальчика были закрыты, но обнаженная грудь вздымалась. Одет мальчик был только в серебристые трусики. Правая рука сжимала странный предмет — черную тонкую трость с ручкой, переливающейся разноцветными огоньками.

Сам по себе этот мальчик не вызвал бы никакого удивления — мало ли на земле черноволосых кудрявых парнишек? Но в лежащем была одна удивительная особенность, поразившая всех юных космонавтов. Кожа мальчика была необычного ярко-зеленого цвета и при свете фонарей отливала малахитовыми отблесками.

— Вот это да! Он же зеленый, как жаба! — удивленно проговорил Колька Соснихин.

Виктор строго посмотрел на Кольку, и тот замолчал.

— Санитарка! Катя! Что с ним?

— Я здесь, товарищ штурман! — откликнулась Катя Иванова, маленькая, круглая девчушка с большой пухлой санитарной сумкой. — Пропустите, ребята!

Санитарка опустилась на колени, положила пальцы на запястье лежащего. Потом потрогала его лоб, отбросила назад волосы и задумчиво посмотрела на свою ладонь, словно проверяя, не стала ли она зеленой.

— По-моему, у него обморок, — сказала Катя. — Его нужно отнести в палатку… То есть в наш космический корабль. Там я его приведу в сознание.

— Так и сделаем, — решил Виктор. — Берите его, ребята!

Дружеские руки подняли зеленого мальчика с песка.

Когда его вносили в палатку, называемую командирским отсеком, первые капли дождя забарабанили по туго натянутой парусине…

Зеленого мальчика принесли в командирский отсек и уложили на раскладушку Александра Лукича. Катя смочила ватку нашатырным спиртом и осторожно поднесла ее к носу лежавшего. Лицо мальчика передернулось, губы шевельнулись, и он чихнул. Потом раскрыл свои большие темные глаза, посмотрел на стоявших вокруг ребят и снова сомкнул веки.

Катя Иванова решила, что зеленому мальчику надо отдыхать, и всех выгнала из палатки, даже шеф-повара Симку Зотову, прибежавшую с термосом и огромным куском хлеба, намазанного толстым слоем масла.

— Иди, Сима, иди, — негромко сказала Катя. — Зелененький, как видно, не голоден. Он хочет отдохнуть…

И она заботливо укрыла мальчика одеялом Александра Лукича.

Виктор Бирюченко всех отправил спать и распорядился, чтобы возле зеленого мальчика осталась дежурить Катя Иванова. Но потом, когда все ушли, в палатку проскользнула Зина Волошко и спросила:

— Катя! Можно, я с тобой посижу?

И вот сидит уже, наверное, больше часа и пялит свои глазищи на лежащего мальчика, которого все сразу стали называть “зелененьким”.

Конечно, рядом с Зиной Катя чувствовала себя спокойнее. Зина — сильная, смелая, не такая, как Катя. Катя завидовала своей школьной подружке, потому что та могла, если надо, решительно дать отпор расходившемуся мальчишке или прямо, не смущаясь, сказать подруге суровую и неприятную правду.

По палатке монотонно стучали дождевые капли. Тускло горел фонарь “летучая мышь”. Кате захотелось спать. Она почувствовала, что в глаза ей словно насыпали песку. Но спать на посту нельзя.

— Зина! — Катя ткнулась лицом в мягкие, русые волосы подруги. — Зина! Как ты думаешь, он — человек? — чуть слышно прошептала она на ухо Зине.

— А кто же еще? — тоже шепотом ответила Зина. — Конечно, человек.

— Тогда почему он зелененький? Или, может, над ним производили опыты? Ну, может, захотели вывести человека-лягушку, амфибию какую-нибудь…

— Такие опыты запрещены.

— У нас запрещены. А может быть, в других странах это разрешается? Может быть, там производят такие опыты? Берут у бедных матерей ребятишек и превращают их в зеленых лягушек… Ты посмотри, наш зелененький очень похож на турчонка — черноволосый, горбоносенький. И глаза у него черные, как ночь…

Зелененький спал спокойно и безмятежно. Монотонно постукивали в брезент дождевые капли. Девочки не заметили, как заснули сидя, прижавшись друг к другу.

Зина проснулась от какого-то шороха и, не шевелясь, раскрыла глаза. В палатке клубился серый чад от угасающего фонаря. Чье-то быстрое, ловкое тело промелькнуло в серых клубах дыма. Кто-то щелкнул стеклом фонаря и потушил тлеющий фитиль. Затем человек бесшумно скользнул к выходу и рывком откинул дверь-полотнище.

Свежий, пахучий воздух хлынул в палатку, вытягивая дымный смрад. Где-то за горами рождался новый день. Небо казалось неправдоподобно ярким, голубовато-сиреневым…

— Ой! Зелененький проснулся. — Чуть слышно пискнула Катя.

Фигура у входа в палатку шевельнулась. Сверкнула приветливая белозубая улыбка. Зелененький тряхнул своими смоляными кудрями, повернулся так, что стали видны его смеющиеся яркие глаза. Потом ткнул себя пальцем в грудь и сказал гортанным голосом:

— Тем-ха…

И протянул руку.

— Я — Катя! Понимаешь — Катя! А это — Зина… Зина! — по слогам проговорила девочка.

— Зи-на! — повторил зелененький.

— Ой, что же это я! — Катя рывком вскочила на ноги, встряхнулась, как встревоженная, нахохлившаяся птичка. — Ой, попадет мне! Мне же было сказано — доложить, как только очнется зелененький!

Она шариком выкатилась из палатки.

Зелененький шагнул к Зине. Его глаза приветливо разглядывали круглое, загорелое лицо девочки, ее пышные русые волосы. Зина почувствовала, что краснеет от этого пристального взгляда. Но зелененький протянул руку и улыбнулся еще шире.

— Зина — Темха! — он пожал Зинину руку.

Это пожатие было дружеским, и Зина ответила.

Снаружи донеслись взволнованные голоса, шелест песка под быстрыми шагами, и в палатку вбежала толпа юных космонавтов. Даже Витька Бирюченко шел значительно быстрее, чем обычно, видно, забыл о своем штурманском достоинстве.

Ребята столпились у входа, и в палатке стало темно.

— Ничего не видно! Ребята, ничего не видно! — пищал за спинами рослых семиклассников кто-то из самых юных космонавтов.

— Всем выйти наружу! — негромко распорядился Витька Бирюченко. — Довольно цирк устраивать! Что вы зеленого человека не видели?

— Конечно, не видели! — обиженно откликнулся девчоночий голос.

— Ну, так увидите! Освободите командирский отсек!

Железная дисциплина была твердым законом в клубе юных космонавтов, и ребята выбрались из палатки.

— Сейчас мы попросим нашего гостя выйти к нам наружу, и все мы с ним познакомимся! — успокоил недовольных Виктор. — Только как бы ему это разъяснить? Как его зовут? По-русски он понимает?

— Его зовут Темха! Он сам нам сказал, — выкрикнула Катя. — А по-нашему он ничего не понимает…

Зина Волошко взяла Темха за руку и вывела его из палатки. Шепот, разговоры сразу смолкли. Ребята во все глаза смотрели на стоящих перед ними Зину и Темха. Бронзовый загар, голубые глаза и светлые волосы Зины подчеркивали необычный облик стоящего рядом с нею мальчика. Крепкое, гибкое тело Темха переливалось малахитовыми тонами. Прямо на ребят весело, усмешливо смотрели дерзкие темные глаза. В другой руке Темха держал таинственную тросточку с радужной ручкой.

— Как же мы разговаривать с ним будем? — спросила Катя.

— На кулаках поговорим! — сострил Колька.

Но никто не улыбнулся.

И вдруг зелененький сделал шаг вперед, тряхнул черной шапкой кудрей и сказал: