Повести и рассказы - Страница 5

Весна прошла быстро. Вовка кончил учиться. Он перешёл в третий класс. Ему папа купил путёвку в лагерь.

Мы с Вовкой долго прощались. Мне было грустно. И Вовке было грустно. Вовка всегда на дачу ездил, с папой и мамой. Он никогда не был в пионерском лагере. Он очень хотел меня взять с собой, но я должен был ехать на дачу с мамой.

Я сказал:

— Очень плохо, что ты уезжаешь.

Вовка сказал:

— И что ты уезжаешь, тоже плохо. Потому что ты не со мной уезжаешь.

— Клянусь в дружбе навеки! — крикнул я потом снял свою шапку и дал её Вовке. А Вовка мне дал свою шапку. И тоже сказал: «Клянусь в дружбе навеки!»

У нас во дворе был такой обычай. Если мы в чём–нибудь клялись друг другу, то менялись шапками. Тогда клятва считалась навеки.

Целый день я не знал, что мне делать. Вот что значит уехал друг! Я не увижу Вовку всё лето. Скучно мне будет без Вовки!

Лето прошло быстро. В конце августа мы приехали с дачи. Погода стояла хорошая. Всем хотелось остаться на даче. Но из–за меня не могли остаться: нужно было готовиться в школу. Катя опять подняла страшный рёв. Она там подружилась с козлёнком и не хотела с ним расставаться. Мы её обманули: как будто козлёнок с нами поедет и будет у нас в квартире жить, как будто он будет есть суп и котлеты. И спать будет как все люди. На настоящей кроватке. А гулять его будут водить на верёвочке. Как собачку. Иногда маленьких нужно обманывать. Ей бы только козлёнка дали. Остальное её не касается. Разве ей объяснишь, что мне нужно в школу, узнать, в каком классе я буду учиться. У каждого класса буква есть: первый А, первый Б, первый В, и так далее. Я очень хотел быть в первом А. Этот класс, наверное, самый лучший. Я так думал. А потом я узнал, для чего эти буквы, и очень смеялся. В школе несколько первых классов. У каждого класса своя буква, — чтобы классы не перепутали. Без букв можно все классы перепутать, не знать, в каком классе ты учишься. Лучший класс не от буквы зависит, а от тех, кто там учится. От самих ребят. Иначе и быть не может.

Мама купила мне школьную форму, портфель кожаный и будильник. Чтобы будильник меня будил в школу.

На другой день приехал Вовка. В пионерлагере Вовке понравилось. Ему там очень весело было.

— Я там в разные игры играл, — говорит. — Столько там разных игр было, что просто все игры не помню.

Я всё спрашивал:

— А ещё что там было?

— Ещё море было. Каждый день в море купался.

— И не утонул?

— Нет, конечно. Я потихонечку плавал по морю, и всё.

— По всему морю плавал?

— Не по всему, а по отдельному куску.

— Разве в море есть отдельные куски?

— Вот пристал! Это я говорю «по отдельному куску», а на самом деле там, конечно, нет никаких кусков, просто я плавал там, где все плавают.

— А ты разве плавать умеешь?

— Там, брат, всему научат. Разве можно сравнить лагерь с дачей! Лагерь лучше в тысячу раз, — сказал Вовка. — Мы теперь туда вместе поедем!

Вовка привёз ракушки и камушки, и большую раковину. Если раковину приложишь к уху, слышно, как раковина гудит. Как будто море шумит вдалеке. В первый день мы говорили столько, что больше уже не могли говорить. До того наговорились.

На второй день мы говорили меньше.

— Ну вот, — сказал Вовка, — а ты горевал. Время быстро летит. Завтра в школу. Для тебя теперь новая жизнь начнётся.

— Новая, — говорю, — это верно…

— Я буду тебя навещать, — сказал Вовка. — Приходить к вам на первый этаж. А ты ко мне на второй приходи. Только смотри, на. перилах не езди. Это не разрешается.

— А зачем мне на перилах ездить? Совсем не нужно мне на них ездить.

— Так все говорят, а потом всё же ездят.

— Ты за меня не волнуйся.

— Я не волнуюсь. Я ведь по–дружески.

— Сказал один раз, и хватит.

Вовка подумал, потом сказал:

— Если двое вдруг нападут на тебя, ты ко мне обращайся.

— Если двое, — сказал я, — тогда обращусь. А что, часто здесь нападают по двое?

— Бывает, — ответил Вовка.

— Я не маленький, —сказал я, — но всё же ты заступайся на всякий случай.

— Главное, — сказал Вовка, — кляксы. Следи за ними.

— Как это следить за кляксами? Что, кляксы живые,

что ли?

— А вот увидишь. Они ещё хуже живых.

— Ладно уж, — сказал я, — постараюсь.

Катя пошла телевизор смотреть, а я спать пошёл.

Мама потрогала мою голову и говорит:

— Жара нет.

— Какой ещё жар? — удивился я.

— Устраиваешь тут какие–то фокусы! Ты что, болен?

Я говорю:

— Вовсе я не болен. Просто мне завтра в школу. Завтра нужно пораньше проснуться.

Вдруг Катя встаёт со стула и заявляет:

— И я спать иду. Я хочу посмотреть, как он в школу пойдёт.

Мне, конечно, обидно стало. Что это такое? Я занятой человек. Мне нужно лечь спать раньше всех. У меня завтра важное дело. Мне завтра в школу идти. А она просто так идёт спать. Видали?

Я ей кричу:

— Тебе нечего, нечего… ты сиди!

— Не хочу я сидеть…

Всё назло делает. Это всё потому, что я в школу иду, а ей только ещё шесть лет. Она через год пойдёт в школу. А я — завтра утром.

У меня новая школьная форма. Портфель кожаный. Завтра пойду я по улице. На меня»все смотреть будут и говорить: «Смотрите, школьник… школьник идёт…»

Разве могут по морю машины ездить? Разве могут в море дома стоять? Нет, такого, наверно, не может быть!

— Значит, не веришь? — говорит папа.

Мой папа морской нефтяник. Он берёт чемоданчик с рабочей одеждой, подмигивает мне одним глазом: мол, как хочешь, верь не верь — и уходит.

Он уходит туда, в морской город.

Я смотрю из окна на море. Я не вижу там никакого города.

Я стараюсь увидеть хоть что–нибудь. Хоть какой–нибудь маленький домик. Один раз мне казалось, я вижу машину. Будто едет по морю грузовичок. Совсем как игрушечный. Далеко, далеко.

Потом вижу: да это же пароход! Показалось мне.

Я всё думал о городе в море. Даже нарисовал его. Каким я себе его представлял. Наверное, это большущий плот и на плоту дом и вышки. Плот на якоре. Чтобы он не уплыл куда–нибудь.

Но ведь это я всё представлял. Может быть, он не такой?

Но какой же?

Я решил непременно у папы выпросить, чтобы он меня взял с собой. Чтобы всё своими глазами увидеть.

Через десять дней папа вернулся. Я ходил за ним, приставал, чтобы взял меня. Он не хотел. А я приставал, пока он не сказал:

— Собирайся, поедем!

Мама всё повторяла:

— Напрасно! Напрасно!

Папа мне говорит:

— Смотри, там кругом море!

Я никогда не ходил по морю. Я немного боялся. Но не показывал виду. Я в домике буду всё время сидеть и на всё смотреть. Я так решил на всякий случай.

Мама достала рубашку белую, штаны и сандалии новые.

Папа увидел, как я нарядился, и говорит.

— Не к чему это.

— Ничего страшного, — говорит мама, — просто нужно быть осторожным.

— Так–то так, — сказал пала.

И мы поехали.

Долго на пароходе плыли. Я стоял на палубе, вдаль смотрел. Ждал, когда город появится.