Повести и рассказы - Страница 146

— Не мешает ли творчеству педагогическая работа в литературном лицее?

— Эта работа отнимает силы, но дает радость. Хуже, когда наоборот! (Смеется.) Я веду в лицее мастерскую, мы с ребятами анализируем замечательные произведения классиков, размышляем над их черновиками, пишем сказки, стихи, диалоги, критикуем друг друга. Сейчас мы все вместе сочиняем пьесу о современной школе. Хорошо, что мэрия выделила деньги на ремонт помещения, где мы работаем. Скоро у нас будет еще три комнаты для занятий, что очень важно, так как к нам просятся с нового года еще около 70 юных сочинителей. Дети у нас замечательные! Даже язвительный Саша Силаев, который, кстати, ведет у нас мастерскую по журналистике, сказал, что «таких детей не бывает»…

— В последнее время участились критические нападки на интеллигентов-«шестидесятников», к которым, мне кажется, можно с полным правом отнести и тебя. Что ты скажешь по этому поводу?

— Для меня «шестидесятники» — это и Окуджава, и Распутин, и Евтушенко, и Юрий Кузнецов, и Горбачев, и Сахаров. Не представляю себе, кто бы мог бросить в них камень…

— Бросают, да еще как!

— Боюсь, здесь просто прячется некий медицинский диагноз. Или это люди безмерно перед Россией виноватые, но перебрасывающие свое озлобление на других людей (по принципу «держи вора»), или те, кто в любые времена плюет во вчерашний день. Поэтому мне стыдно слышать эти поношения, особенно произнесенные талантливо, со слезой в глазу. Я в таких случаях думаю: вот бы судьба дала вам возможность быть рупором своего поколения — что бы вы наговорили?! Но история не знает сослагательного наклонения, и упрекать свой народ за то, что он когда-то не тех полюбил (а он любил их!), значит ставить себя вне своего народа.

— Учитывая твой опыт работы народным депутатом СССР и пребывание в краевой администрации, не кажется ли тебе, что любое искушение властью губительно для писателя?

— Надо еще разобраться, что такое власть. Когда меня на учредительном съезде Союза российских писателей избрали сопредседателем и секретарем правления и когда давали дачу в Переделкине и ставили на очередь на квартиру в Москве — вот это, я думаю, было искушение властью. Но когда за меня проголосовало 70 процентов красноярцев, избрав народным депутатом СССР, я, знавший эту жизнь не понаслышке, хлебнул столько за эти годы людского горя, надежд и разочарований… И когда меня из Москвы позвал обратно в Красноярск наш первый губернатор Аркадий Вепрев, я бросил все соблазны упомянутой писательской власти и стал работать в администрации на очень зыбкой должности, с утра до вечера встречаясь с самыми разными людьми… Люди шли ко мне и звонили на работу и домой, в любое время суток. А самое главное — ни разу ни Вепрев, ни Зубов не попросили меня пойти против совести, в чем, кстати, я их самих также не могу упрекнуть. Но, конечно, когда усилились нелады в государстве, когда люди подолгу не получали зарплату и пенсии, я, не имеющий отношения к экономике, все равно чувствовал безмерный стыд… Так что положение нашего брата во власти очень болезненно. И сейчас, например, мне куда легче смотреть людям в глаза.

— Как ты относишься к попыткам некоторых представителей краевой администрации покуситься на независимость газеты «Красноярский рабочий»?

— Прежде всего хочу заметить, что у меня к уважаемой газете есть свои претензии… Но пытаться командовать ею было бы большой ошибкой. Потому что за газетой «Красноярский рабочий» стоит огромное количество подписчиков, особенно в глубинке. И эти люди любую неточность власти в эпоху свободы слова и демократии воспринимают особенно болезненно. Мне кажется, добрая власть должна заботиться о своем имидже.

— Что нового в делах Сибирского филиала международного ПЕН-клуба?

— Недавно мы приняли в ПЕН-клуб замечательного иркутского поэта Анатолия Кобенкова и нашу, красноярскую поэтессу Марину Саввиных. На днях будет рассматриваться вопрос о приеме новосибирского писателя Геннадия Прашкевича, который делает много для культурных обменов между Америкой и Россией. В частности, с его подачи мы напечатали в «Дне и ночи» огромную подборку русских поэтов, живущих за рубежом, под названием «Хранители родного слова». Что же касается правоохранительной деятельности ПЕН-клуба, то нашу озабоченность вызывают как раз те случаи давления властей на СМИ, о которых мы только что говорили.

— На последнем писательском собрании, где, на мой взгляд, царили хаос и взаимонепонимание, прозвучали, в частности, и в твой адрес упреки в «расколе»… Что ты можешь сказать в связи с этим, и вообще, как оцениваешь сложившуюся ситуацию?

— В настоящее время готовится общее писательское собрание, на котором будет обсуждена и утверждена окончательная схема руководства нашей организации, а представлена она должна быть обоими союзами — Союзом писателей России и Союзом российских писателей. Но вся беда в том, что в местном отделении Союза писателей России никак не выяснят, кто же у них главный. Там сейчас образовалось два бюро: одно возглавляет Щербаков, а другое — Задереев. На нашей общей встрече они (Задереев и Щербаков) обещали в течение февраля избрать единое бюро, но вот уже конец марта — и никаких перемен. Мы, члены Союза российских писателей, даже согласились, чтобы в их бюро было больше членов, чем у нас, но, видимо, и этих вакантных мест им маловато… А в нашем отделении, как ты знаешь, никаких ссор, мы живем своей жизнью, работаем, пишем. Если кто-то говорит о «расколе», то это не по нашему адресу… Более того, в нашем журнале «День и ночь» мы охотно и часто печатаем (и в этом легко убедиться!) представителей всех союзов, мы даже не обращаем на это внимания — лишь бы был талантливый текст.

— Мне приходилось слышать упреки, будто бы журнал «День и ночь» издается в ущерб альманаху «Енисей»…

— Это, конечно же, чепуха. Я буду рад, если «Енисей» снова начнет выходить. Мы ведь все когда-то печатались в «Енисее». Правда, в последние годы меня туда не приглашали, и я не помню, чтобы приглашали членов нашего союза. Не зря Виктор Петрович Астафьев вышел из редколлегии альманаха… Но если будет и далее нужна наша помощь, мы (я имею в виду «День и ночь») можем поделиться, как это делали и раньше, хорошими стихами и прозой, дожидающимися у нас очереди. У нас есть замечательные материалы по истории, краеведению, которым сам Бог велел быть на страницах «Енисея» — и мы готовы эти материалы им предоставить. Так что никаких интриг с нашей стороны нет, наоборот. Но где же он, «Енисей»? Насколько мне известно, там нет работающей редколлегии, только одни разговоры. Все это вызывает искреннее огорчение.

— Чем порадует читателей новый номер журнала «День и ночь»?

— Это будет сдвоенный, даже строенный номер — около 750 страниц. Там собраны самые яркие произведения, напечатанные в журнале за 7 лет. Сохранили все лучшее из поэзии, прозы, публицистики, мемуаров. Безусловное предпочтение отдали сибирякам, таким, как красноярец Анатолий Янжула, принятый недавно в Союз писателей, прозаик из Барнаула А. Котеленец, иркутянин Б. Ротенфельд. И конечно, не могли мы забыть наших талантливых юных поэтов и рассказчиков — школьников Красноярского края, в этом номере мы даем что-то вроде антологии дебютантов. Кроме того, наш журнал совместно с издательством «Гротеск» и литературным лицеем издает уже третью книжку в серии «Первая книжка». Первый номер журнала еще не вышел, а в работе уже второй номер, который появится в апреле. Там будет тоже много сибиряков, но ожидаются и сюрпризы — например, нам обещали свои новые произведения Василий Аксенов из Вашингтона и Евгений Попов из Москвы (кстати, он бывший красноярец).