Повести древних лет - Страница 110

Разве это не прогресс? Оттар никогда не интересовался душами лапонов-гвеннов и своих разноплеменных траллсов.

Гюг Первый практично завел собственную святыню, «мощи св. Хильдеберта», с отлично-поучительной легендой и полезными «чудесами». А за неверие он вешал «высоко и коротко». До конца XVIII века, то есть до самой Французской буржуазной революции, в городе Гурнэ, бывшей резиденции сеньоров де Брэй, каждая суббота знаменовалась церковной процессией в честь св. Хильдеберта. Семьсот лет подряд. Тридцать восемь тысяч раз. Гюг Первый умел утвердить дело истинной веры!

Младшему брату Гюга Первого, Гайтеру-Готье, осевшему в Лаферте, понадобились свои святыни. Готье напал на город Ленс и захватил там подходящие «мощи св. Вульгена».

Сеньоры де Брэй не довольствовались полученным от отцов наследством. К концу XII столетия Гюг Третий владел несравненно большими территориями, чем захваченные Оттаром.

Оттаром? Кто же помнил об Оттаре! Архивы с преданной молчаливостью хранили историю рода, но поэты не любят рыться в старых пергаментах. Для труверов, творцов рыцарского эпоса, Гюг Третий, сеньор де Гурнэ, владетель земли Брэй, родственник могущественных фамилий де Куси, де Вермандуа и других, был крови не безродного ярла из забытого норвежского фиорда, но бесспорным потомком легендарного Фармонда-фромона и Гардрэ, был плоть от плоти и кровь от крови продолжателем родов меровингских правителей и паладинов Шарлеманя, Карла Великого.

Это называется пустить корни. Удачная сделка с историей.

Взгляните на жизнь Западной Европы в X, XI, XII, XIII, XIV, XV веках, но не глазами наемных хроникеров, описателей действий королей и герцогов. Посмотрите вместе с теми, кто возделывал землю, кормил, обувал и одевал сеньоров, а сам удовлетворял потребности своего духа и тела вопреки господину.

Вот Британия, Франция, Испания, Германия, Италия — запутаннейший клубок династически-родовых междоусобиц, переделов, разделов, больших и малых захватнических войн, чумы и проказы, грабежа, интриг, роскоши и нищеты, гордости владетелей и безысходного бесправия, в сущности, всех.

Порой из вонючих, как прежние драккары, замков высовывалась железная змея воинов. Города Леванта сокрушались и грабились до дна; мужчины, женщины и дети, виновные в том, что они жили в опасной близости к Иерусалиму, обращались в рабство.

На обратном пути после одного из крестовых походов Гюг Четвертый навестил в Риме папу. Сеньор де Гурнэ так понравился наместнику св. Петра, что получил в подарок кусочек святого креста. В Гурнэ повалили паломники.

Но нельзя же беспрерывно молиться, и в Гурнэ расцвели ярмарки, кабаки, веселые дома и все прочие доходные для сеньора места и профессии. Времена менялись, и потомки Вотана, владыки Асгарда, бойко торговали Христом.

Да, времена менялись.

Усиливаясь, короли охотно ломали мечи опасных феодалов. В начале XIII века король французов Филипп-Август напал на землю Брэй, захватил Тиллье, Лонгшан, Мортимер, Лаферте, Шато-де-Лион (Замок Львов) и осадил Гурнэ.

Нелегко было сломить доблестную защиту потомков викингов. Построенная по приказу изобретательного Филиппа-Августа плотина перехватила течение рек Эптэ и Моретти. Наводнение размыло крепостные стены.

Падением Гурнэ закончился период так называемого величия рода Оттара Вестфольдинга (он же Эуд, Ед и Одд) — сына Вотана из дома Юнглингов, который насилием, огнем и железом замыслил сделаться сначала королем викингов, потом повелителем мира. Отныне потомки бывшего нидаросского свободного ярла плодились с меньшей степенью величия.

Повествование об их действиях как будто бы интересно: сражения, стычки, похищения, зубчатые стены, высокие башни и тайные подземелья, поединки, турниры, богатые невесты, верность и неверность королям, богу и женам, цепкое мужество при защите своего имущества, злобно-веселый героизм при грабеже чужого…

И вместе с тем такое повествование скучно. Из поколения в поколение, от имени к имени, на фоне внешне меняющихся декораций, повторялось одно и то же. Недаром в рыцарских романах, наложивших свою печать на труды очень многих историков, и в первозданных хрониках о короле Артуре и рыцарях Круглого стола, послуживших истоком для рыцарских романов, на протяжении многих страниц, глав и биографий однообразно рассказывается, как один рыцарь сел на коня, поскакал на другого и они сломали копья и упали или не упали с коней, и сели на коней, и взяли копья, и поскакали, и сломали копья и упали или не упали с коней…

А потом многие рыцари поскакали на многих рыцарей и сломали копья, и одни упали, а другие не упали с коней и потом взяли новые копья…

Это отнюдь не сказка про белого бычка, про попову собаку или про мочало на столбе. И отнюдь не покушение автора на злую иронию. Это история потомков Оттара Вестфольдинга и других «потомков». Может ли она быть другой, когда все ее герои имели только одну ограниченную и пошлую цель — возвеличение и благо своей личности!

Мутные сновидения хищной рыбы, застывшей в мертвенной воде зимовальной ямы…

И к тому же, если не считать снабженных внешней экзотикой Леванта (а герои — все те же) вылазок в Палестину за добычей, вся однообразная деятельность потомков Оттара столетиями осуществлялась на одной и той же затоптанной копытами рыцарских коней и сапогами наемников территории размером шестьсот на восемьсот километров, в северо-западном углу бывшей империи Древнего Рима…

Тем временем потомки Одинца, Тсарга, Изяслава, Доброги, Гюряты, Карислава, Отени, Расту, Тшудда и других их братьев из киевских, северских и прочих южных, западных и восточных славянских земель, таких же, как они, по духу, чести и совести, без титулов и гербов, без турниров, без замков и богатых невест, беззвучно гнули спины в работе, страдали, терпели все муки, но с неотвратимой силой стихии осваивали непроходимые и почти безлюдные территории северо-востока и востока, шли в южные степи и выплавляли не порабощением, а трудом и дружбой людей всех племен государство-монолит на одной шестой части всего земного шара. Но это — в скобках, как общеизвестное…