Повесть славного Гаргантуаса, страшнейшего великана из всех до ныне находившихся в свете - Страница 6

Посредине строения находился двор продолговатый, и вымощен весь разноцветным мармором; сверх же сего были еще три дворика, которые, хотя и не столь красивы, как первый, но изрядными казались. Сей дворец по край моря был построен, а башня, видимая еще и поныне, на сваях была сделана и в дальнем расстоянии от берега. Оная башня почитается за одно из семи чудес, в свете видимых и, простираясь в вышину в двадцать пять верст, имеет претолстые стены.

Лишь только совершились все пространные его предприятия, Гаргантуас почел за долг воздать за то богам свое благодарение; и так во всех областях своего государства послал приказание праздновать тот день, в котором положился он богам жертву принесть; при сем повелел тоже пригнать в означенное место множество скота, и в тот самый день, в котором определено было жертвоприношению быть.

В течение более двух недель весь народ все занимался приуготовлением. Жертвенник по его приказанию близ дворца был построен, и посредине того поля, где следовало быть жертвоприношению. Как стали только за такое дело приниматься, Гаргантуас, облаченный царским одеянием, явился с своею матерью и со всем двором, а позади его шли четыре слона, на коих положен был хвост платья его; за ним следовал еще народ, пришедший во множестве из отдаленных областей.

Гаргантуас, желая сам жертвоприношение начать, взял шесть быков из самых жирных, и как они были все за ноги и рога вместе скручены, то поставил их на свой лук и к небесам отправил, стараясь чрез то оказать богам свое усердие и заслужить их благоволение; они так вверх поднялись, что не более жаворонка показались, а напоследок и совсем исчезли. Сие заставило думать присутствующих, что оной дар показался богам непротивным, почему и вскричали они: «Сей подарок, весьма будучи богам приятен, не мог упасть на землю». С четверть часа после таких восклицаний снова появилось на небесах с воробья пятнышко, несколько ж после того уподобилось оно куропатке, а наконец и с барана стало; продолжая же все увеличиваться, появились быки в прежнем своем виде; и как низвержение было весьма стремительное, то упали к Гаргантуасовым ногам, и тут вовсе исчезли. От сего удара в земле сделалось отверстие, адской пропасти подобное.

Гаргантуас, подозревая, что сей подарок был богам противен, до крайности ужаснулся и стал не без причины думать, что тем заслужит их ненависть; он приложил старание их в том упросить, в рассуждении чего и повелел заколоть всю пригнанную скотину, и подробно рассмотреть внутренность их. Во время же, как четыре тысячи восемьсот жертвоприносителей старались по его приказанию исполнение учинить, Гаргантуас заставил чрез капельмейстера музыкантов играть сочиненную нарочно для показанного дня музыку; слова же, положенные на такие голоса, совершенно отвечали красоте оной. Сначала концерт был весьма приятен, но Гаргантуас, опасаясь, что все то к богам не доходит, для которых все сие было сделано, принялся голосом своим певчим помогать, и так вся приятность концерта вскоре превратилась в несносный шум, что и раздавалось на сорок верст, а эхо такой в окрестных местах разносился, что всех близстоящих людей оглушил. По такой причине все разбежались, и искали средства принесть помощь их глухоте. А были и такие, которые, убегая от угрожаемой напасти, старались скрыться в отдаленные места. Любимцы ж его последовали сему примеру, и убегали с затыканными ушми место, в котором уши были такой опасности подвергнуты. Гаргантина, заприметив причиненное между народом неустройство, стала просить сына своего, чтоб он бы пел потише, и к сему сказала она: «Ты видишь, что весь народ разбежался». Гаргантуас, узнав сие чрез мать свою, перестал петь и великое оказал неудовольствие, что пение его могло народу быть во вред.

Кто может вообразить, что, сверх случившегося несчастия, посвящено еще в тот день на жертву две тысячи четыреста волов, восемь тысяч шестьсот баранов, тридцать тысяч шестьсот телят и двадцать пять тысяч лисиц.

По окончании жертвоприношения Гаргантуас взял за руку мать свою и пошел во дворец со всею придворною свитою, при игрании всякого рода инструментов; возшедши ж в залу, где стоял покрытой стол, сел за оной, и всякий, в том ему подражая, принялся за похлебку. На столе стояли из быков составленные горы, и которые были все осыпаны жареными куропатками, зайцами, фазанами и всем тем, что может в человеке возбудить аппетит. Гаргантуас между гостьми отличался как величиной, так и страшными кусками, которые он поминутно в свой ужасный рот отправлял. Как несколько стол поочистился, то подали пирог, начиненный осмидесятью кабанами; он, разрезав его пополам, большую половину поднес ко рту и разом проглотил, другую ж послал гостям своим, сказывая им: «Господа, извольте кушать, вы на то за стол сели; итак, прошу принять сей остаток». Гости, в ужас приведенные страшным его зраком, не посмели за него приняться. «Вы стыдитесь, господа, — сказал тогда Гаргантуас, — смотрите на меня, я совсем не так с вами обхожусь»; по окончании сих слов схватил другую половину и отослал ее, куда и первую.

Гаргантуас обратил все свое внимание к тому, чтоб наполнить свой желудок стоявшим на столе кушаньем, так что и пить забыл попросить; мать, увидя такое его забвение, стала пить за его здоровье. Он, следуя правилам учтивости, принужден то же самое сделать, и так, спросив рюмку свою, тотчас получил ее, виноградным вином наполненную; он, взяв ее в руки, встал со стула и сказал: «Любезная родительница моя! благодаря вас за честь, мне сделанную, пью за ваше здоровье»; и к сему еще примолвил он: «Господа! За здоровье всех присутствующих». Сие, продолжаясь только в четверть часа, изошло четыреста бочек вина. В сем собрании были те герои, которые более всех пили, и всякий старался такое звание приобресть. Гаргантуас же без всякого затруднения сей титул себе заслужил, поелику разом упрятывал в брюхо свое по шестидесяти бочек вина.

В большом зале сего дворца собралось множество народу, и все забавлялись разными играми. Между сим увеселением явились к ним четыреста стариков, каждый с своею женою, и все оные увенчаны были венками, наподобие жертв; сии старики, покрытые сединами, подошли с глубочайшим почтением к Гаргантуасу, и все с женами пали к нему на колени. По сделании такого учтивства один из них стал говорить следующую речь: «Великий государь! ты при старости нашей показал нам то, чего никогда от бессмертных не смели требовать; мы воспользовались всяким благом во время твоего царствования, и многократно восчувствовали твое благодеяние; видели мы тоже великолепные здания твои, и так, не ожидая более ничего в свете, желаем мы умереть, что и решились произвести в действо для чести твоей. Усердие наше к тебе, смущая нас, требует такой великодушной жертвы и, так менее сего не можем сделать в знак нашей благодарности; чрез сие самое дети наши будут иметь причину почитать себя счастливыми, если удостоятся они быть твоими верноподданными. При сем мы всеобще просим тебя не предать забвению кровь, пролитую для твоей особы их родителями; а боги, не оставляющие без награждения добродетели, да соделают время царствования твоего благополучным».