Повесть о Сарыкейнек и Валехе - Страница 9

- Я простой шофер, - сказал я, еле сдерживаясь, - откуда у меня пятьсот рублей...

- Ну, пусть триста. Двести... Идет?

- Не такие уж мы бедные, - прорвало меня. - Могу одолжить, если нуждаетесь. Но превращать спорт в торговлю! Нет, на это я не согласен. Хотите бороться, ладно, я готов, но без этих ваших штучек! Согласны - по рукам, не согласны...

- Ну-ну, я пошутил, - ничуть не смутившись, повернул он на сто восемьдесят градусов. - Пусть будет, как ты говоришь. Чистый спорт.

Товарищи, к моему удивлению, к предстоящей схватке отнеслись одобрительно. То ли от однообразия нашей жизни, то ли потому, что я мог, как им казалось, сбить спесь с "нового начальства"... Скорее всего, и то и другое.

- Я буду судьей, - вызвался Сарвар. И тут же заметил мне не как судья, а как заботливый тренер: - Только ты, Валех, поосторожней. Раз он вызывает тебя на ковер, значит, он сильный борец и в хорошей спортивной форме. Значит уверен в себе...

Единственно, кто чутко уловил мое настроение, - была Сарыкейнек. Ей сразу и решительно не понравилась эта затея с борьбой..

- Зачем тебе это? - удивилась она. - Он старше тебя, тяжелее. И потом, тебе бороться с ним... - она пожала плечами, - как-то неловко. - Сарыкейнек, очевидно, имела в виду историю с квартирой.

- Мне самому не хочется, - признался я. - Но что делать... Он насильно вырвал мое согласие. Если я теперь откажусь, он подумает, что я боюсь его.

Сарыкейнек не стала настаивать на своем, просто на мгновение прижалась ко мне.

... Известие о предстоящем состязании мигом облетело стройку. Еще бы! При той скуке, которая витала над нашим досугом - только и развлечений что книги да кино, - этого и следовало ожидать. К тому же надо учесть, в наших краях любят борьбу. Много ценителей этого традиционного вида спорта...

Местом состязания выбрали площадку перед строящимся клубом. Расставили скамейки для публики. Эльдар после работы сбегал в общежитие и захватил балабан, а ученик каменщика Зелимхан пришел с нагарой. (Балабан - небольшой духовой инструмент, напоминающий зурну; нагара - ударный инструмент) К назначенным восьми часам вечера площадка была забита народом. Самодеятельные музыканты вовсю играли "Кероглы" - ту воинственную бодрящую мелодию, которая у азербайджанцев испокон веков сопровождала состязания пехлеванов.

А когда все было готово, Сарвар вышел вперед и представил публике соперников, в меру похвалил и того и другого и, как заправский конферансье, закончил это свое представление шуткой:

- Ну, а вы, ребята, особенно вот ты, Муса, с твоей луженой глоткой, Сарвар показал на стоящего впереди молодого слесаря, - не очень-то кричите во время схватки. А то что выходит? Кто будет болеть за Валеха, тот, считай, не гостеприимен - ведь Раджаб-муаллим приехал недавно, и пока он вроде как наш гость. А кто будет подбадривать Раджаб-муаллима, тот... Того можно упрекнуть в излишнем рвении перед новым начальством. Разве не так? - закончил он под общий смех.

Я рассмеялся вместе со всеми. Не знаю почему, но даже сейчас, перед схваткой, я относился к ней без должной серьезности. Как к шутке. Не было во мне необходимой в таких случаях спортивной злости.

Мы разделись по пояс. Сделали несколько кругов, разминаясь и одновременно пританцовывая под музыку. Вот сошлись в центре, лоб ко лбу. Вижу перед собой настороженные хитрые глаза соперника, а меня разбирает смех. Чего это он так напыжился? Схватились. Э-э, нет, тут не до шуток! Крепкая рука! Не зря меня предупреждал Сарвар. Мой соперник и вправду сильный борец.

Я увернулся от одного захвата, от другого. Нырнул под локоть Раджаба, думая перебросить его через себя... Но тот разгадал маневр. Присел и схватил меня железной хваткой.

Уж не знаю как, но через мгновение я оказался на спине. Не настроился я на борьбу, черт возьми! Недооценил соперника. А это немедленно дает о себе знать!

Впрочем, еще не все потеряно. Я напрягся, не давая сопернику положить меня на обе лопатки, стремительно перевернулся на другой бок, и...

Раджаб отпустил меня, вскочил и победно поднял руки над головой.

- Неправильно! Не считать!! - услышал я возбужденные голоса моих товарищей.

Но Сарвар поднял руку, чтобы навести тишину, и громко сказал:

- Ребята, тише. Валех коснулся лопатками ковра. Вы все видели...

- Что ты говоришь! - вскипел Зейнал. - Он не смог удержать его на лопатках даже несколько секунд! Неправильно!

- Пусть борются еще! - кричали вокруг.

Но для меня было достаточно того, что я и вправду побывал на лопатках. Мало - много... Э-э, чего торговаться! Я так расстроился, что сам отошел в сторону, давая понять, что бороться больше не хочу, во всяком случае сегодня. Правильно или неправильно засчитана победа, не имело значения. Я знал: хоть и на мгновение, но я коснулся земли. Этого я себе не мог простить.

Я собрался уходить. Оделся. Настроение подавленное. А тут Раджаб, ходивший по кругу с победно поднятыми руками, вдруг, смешно подпрыгнув и сделав в воздухе быстрое движение ногами, на манер Мухаммеда Али, бросился ко мне, чтобы обнять. Вот, мол, какой я победитель - сильный, но благородный, внимательный к побежденному. Он даже вытянул губы, чтобы чмокнуть меня в щеку. Но я увернулся. И Раджаб-муаллим еле удержался на ногах, чуть не упал. Я вышел из толпы...

- Напрасно мы тебя судьей выбрали, - услышал я сердитый голос Зейнала.

Сарвар отвечал ему что-то. Что именно, я не слышал. Отойдя в сторонку, я сел и, опустив голову, медленно завязывал шнурки на ботинках. Пальцы не слушались меня.

И тут я почувствовал на своем плече легкую руку Сарыкейнек.

- Чего тебе? - грубовато спросил я.

- В магазин джинсы привезли. Пойдем посмотрим. - Она говорила так, будто ничего не произошло. Причем в голосе ее - я это сразу почувствовал - не было ни капельки притворства или жалости. Уж я-то знал все оттенки ее голоса.

- А мой размер есть? - спросил Эльдар.

- На тебя нужно метров десять ткани, - сказал Зейнал.

Ребята рассмеялись. Улыбнулся и я. Но эта моя улыбка... мне самому показалась жалкой.

... С того дня не было случая, чтобы Раджаб-муаллим, проходя мимо, не остановился бы возле меня с самодовольной улыбочкой, не справился бы о моем здоровье-самочувствии. В том смысле, что, дескать, не зашиб ли я тебя, братец, ненароком, когда бросил на лопатки? Не переломал ли косточек? От этой его улыбочки меня мутило. И каждый раз я говорил ребятам:

- Устройте-ка нам еще схватку, а! Да поскорей.

Сарыкейнек успокаивала меня.

- Оставь ты его в покое, - говорила она. - Не пара он тебе.

Но меня эти слова сердили.

- Ничего ты не понимаешь в мужских делах, - выговаривал я ей. - Не вмешивайся!

Улыбочки начальника, его наигранный интерес к моему здоровью унижали меня, преследовали меня даже во сне.

Сарыкейнек переживает за любимого

... Он не в себе. Я это вижу и чувствую каждый божий день. Когда мы в столовой или на улице встреча. емся с Раджаб-муаллимом, я вижу, как Валех весь напрягается, как набухают у него жилы на висках. И весь он как-то съеживается. Демонстративно отворачивается, Валех совсем не умеет притворяться, дуется как-то по-детски. И чего он так переживает? Ну, навязал ему Раджаб-муаллим эту свою борьбу, хотя и вес, и возраст у них разные. Ну, проиграл... Не вешаться же теперь! Ведь Валех остается таким же, каким был. Сильным, ловким, смелым. Разве можно его поставить рядом с этим Раджабом? Самодовольным, жирным. Да никогда в жизни!.. Это же надо - пристать к человеку, сделавшему тебе доброе дело, уступившему свою законную квартиру: "Давай бороться... давай бороться!.." Его жена куда совестливее, чем он. Встречаясь со мной, смущается, опускает голову. И на эту проклятую борьбу не пришла смотреть.

А что Валех?

Все как один успокаивают меня. Словно сговорились. Даже Сарвар и тот твердит: "Пустое дело, плюнь, не стоит связываться". Да уж связался! Назвался груздем, полезай в кузов... Это надо же - так глупо проиграть?! А все оттого, что до сих пор не попадался мне сильный соперник, я привык к легким победам... И вот он, час расплаты!.. А Сарыкейнек... Мне стыдно ей смотреть в лицо. Небось думает: ну и парень же мне попался! Ни образования, ни должности, ни квартиры... Да еще слабак, при первом же натиске был побежден самодовольным наглецом.