Повесть о Сарыкейнек и Валехе - Страница 58

Вечером пришла машина, доски погрузили и куда-то увезли. Так кончился этот неприятный для нас спектакль. Санубар рассказывала потом, что доски эти конфисковали. Оказалось, они были приобретены незаконным образом у какого-то прораба.

- Пусть Валех будет осторожен, - предупредила она. - Кажется, отец замышляет недоброе...

Мы и сами это видели.

Неймат облюбовал помимо нашей двери еще и окно. Валеху уже дважды пришлось вставлять стекла.

Забита стала еще язвительнее и изобретательнее на мелкие пакости. Вредная женщина стала на полную мощность включать приемник. Он только хрипел и трещал, я ни разу не слышала, чтобы из него донеслась музыка или нормальная человеческая речь.

Жить сделалось невмоготу.

- Послушай, - предложила я однажды Валеху, - давай поговорим с ее мужем.

Самого Агаси мы видели всего раза два. Уходил он ни свет ни заря, приходил поздно.

Санубар рассказала, что у Агаси есть приятельница, с которой он открыто живет. Все об этом знали, в том числе и Забита. Знала, но шума не поднимала, боясь, что Агаси разведется с ней и женится на той женщине.

Вообще-то при муже Забита робела. Как негодная собака при виде строгого хозяина поджимает хвост и припадает к земле, так и эта крикливая, скверная женщина терялась при Агаси.

Решив поговорить с Агаси, мы дождались его возвращения, - к счастью, в тот день он пришел домой не очень поздно.

- Просим, сосед, скажи жене, чтобы не шумела зря, - подошел к нему Валех, - и не позволяла Неймату вбивать в нашу дверь гвозди.

Агаси зажег спичку, чтобы прикурить, и мы увидели его затуманенные вином красные глаза.

- Разведусь с этой сукиной дочерью, - хрипло сказал он.- Честно говорю, разведусь.

- Зачем разводиться? - вмешалась Сарыкейнек.- У вас дети... Просто велите ей не хулиганить. Агаси пристально посмотрел на меня.

- Твоя жена? - спросил Валеха и, когда тот кивнул, зарычал с неожиданной злостью: - Нет, разведусь! Клянусь, разведусь! Будьте спокойны! - Сказав это, Агаси прошел к себе.

На следующий день, однако, ничего не изменилось. Неймат, продрав глаза, снова взялся за свое, Забита за свое.

По сути дела, мы могли вздохнуть свободно только после одиннадцати, когда соседи ложились спать.

(Валех, впрочем, в это время как раз уходил в ночную смену.)

.. .Наконец-то мы зажили семейной жизнью, о которой столько мечтали. Мы ощутили ее вкус и прелесть, и были бы совершенно счастливы (несмотря на то что нам многого еще недоставало!), если бы не Забита, Неймат, Ага-башир.

- Судя по всему, Адам и Ева жалеют о том, что вкусили яблоко и покинули рай. Рай наших гор, - шутил иногда Валех.

- Нет, нет, - возражала я. - Не говори так, Валех... Я боюсь!

А он хохотал.

- Ах ты, моя суеверная! - И целовал меня, успокаивая. - Конечно, все будет хорошо. Откуда было Адаму и Еве знать про существование огромных нахальных крыс - Забиты, Агабашира, Балаами.

- Пропади они пропадом! - восклицала я. - Мир состоит не только из них. Есть на свете и Джамал-муал-лим, и тетушка Джейран, и Мурадзаде, и Сарвар...

- И мы с тобой, - добавлял он, - Но знай. Точно так же, как мы избавились от крыс, побросав в норы битое стекло и зацементировав их, точно так же следует бороться со всякими мерзавцами. Иначе они, как сорная трава, прорастут повсюду.

И далее он развивал свою излюбленную мысль: в основе большинства дурных поступков на земле лежит... элементарная глупость. И действительно, если глянуть на поведение всех встреченных нами дурных людей - от Меджидова и его сынка до Забиты, - то в нем не видно ничего, кроме глупости и своекорыстия. Впрочем, своекорыстие - та же глупость, ибо умные люди давно сказали: нет на свете большего богатства, чем свобода. А когда человек, как муравей, тащит все в дом и живет ради денег и вещей, тогда он становится жалким рабом своего богатства.

Стремиться к наживе не просто дурно, а неумно, глупо!

Глупо и отравлять жизнь другим, как Забита.

А разве есть хоть какой-то здравый смысл в обручении парня с девушкой, которая не только не любит его - презирает?!

... Судьба бедняжки Санубар, при всех многочисленных неприятностях нашей жизни на Девятой Параллельной, причиняла мне больше всего душевной боли.

Время от времени я видела, как Гюльбала останавливал девушку на улице и грубо совал ей что-то в руки. Очевидно, подарок. На большее в общении с прекрасным полом этот, с позволения сказать, кавалер не был способен.

Девушка отталкивала его и убегала. А потом, я слышала, плакала навзрыд.

- Да скажи ты своим родителям, что он тебе не мил, - не раз советовала я ей. - Хочешь, я сама скажу?

- Нет, нет! - пугалась Санубар. - Ничего делать не надо! Накануне свадьбы я брошусь в море, и все.

- Послушай, что за глупости? - сердилась я каждый раз. - Не делай из Гюльбалы Кероглы!

Но как я ни старалась, страх не оставлял девушку.

Время от времени она приходила ко мне, хотя ей это и не разрешалось, и со слезами на глазах рассказывала, что в их доме все чаще поговаривают о свадьбе.

Санубар была девушка тонкая, чуткая и с каждым днем буквально таяла на глазах.

Все реже и реже она стала выходить из дому, боясь встретить Гюльбалу. Даже в библиотеку перестала ходить. Книги ей приносила я.

- Послушай, ты взрослая девушка, умная, красивая,- продолжала я убеждать ее, - окончила школу. Ну почему ты должна связать свою судьбу с невежественным парнем?!

Но убедить в чем-то Санубар было невозможно. Она плакала и упорно твердила свое: утоплюсь.

После случая с досками, когда Валех прогнал Гюльбалу с крыши, я воспрянула духом.

- Ну, теперь видишь, никакой он не герой?! - доказывала я девушке. - Бежал от Валеха так, что пятки сверкали! - И смеялась.

Санубар улыбалась, но дальше этого дело не шло.

Я видела, с какой тоской Санубар смотрела нам вслед, когда мы по воскресеньям - единственный свободный от работы день у Валеха! - отправлялись на бульвар или в кино. Я не раз предлагала составить нам компанию. Но девушка каждый раз отказывалась.

- Нет, - говорила она. - Гюльбала с хулиганами затеют драку.

- Но ведь с нами Валех.

- Я и за него боюсь, - опускала она голову. - Ах, вот бы встретить такого парня, как твой Валех, и полюбить его... И увез бы он меня далеко-далеко...

Она мечтательно поднимала глаза к небу, - видимо, сама мысль о таком счастье казалась ей чем-то сказочным, недосягаемым.

Но родилась она, Санубар, нежный цветок сирени (такой смысл имело ее имя!) под счастливой звездой.

Глава пятнадцатая

ПОВЕСТВУЕТ ОБ ИСТОРИИ НЕЖНОГО ЦВЕТКА ПО ИМЕНИ СИРЕНЬ И МНОГОМ ДРУГОМ, СВЯЗАННОМ С ЭТОЙ ИСТОРИЕЙ

Валех

Наступил новруз-байрам. В канун праздника, вечером, в каждом доме должен быть плов. Таков освященный веками обычай.

Об этом обычае мы ничего не знали в детском доме.

На праздничный плов впервые нас пригласила тетушка Гюллюбеим.

Когда мы сели за стол, тетушка Гюллюбеим предупредила: говорить следует только о вещах приятных.

- Тоже обычай? - спросила Сарыкейнек. - А с чем он связан?

Тетушка Гюллюбеим объяснила, что в канун новруз-байрама принято под дверями подслушивать, о чем говорят в доме.

- Зачем? - удивилась Сарыкейнек.

- Своего рода гаданье. Если кто услышит слова приятные, радостные, значит, Новый год сулит ему удачу. Ведь новруз-байрам - Новый год.

- Удачу кому? Тому, кто говорил или кто подслушивал? - допытывалась Сарыкейнек.

- Кто подслушивал... И кто говорил - тоже. Всем.

Весь вечер в маленьком уютном домике тетушки Гюллюбеим раздавался смех. Мы вовсю веселили старушку разными смешными историями. Смеялись сами и были совершенно счастливы.

Думаю, в тот вечер довольны были и те, кто подслушивал у наших дверей.

Не знаю, какой смысл вкладывали в новруз-байрам наши верующие предки, но мы с Сарыкейнек и все наши друзья - Сарвар, Зейнал, Эльдар - очень любили этот волшебный дивный праздник весны.