Повесть о карте - Страница 8

Следя за тем, в каком направлении движутся к фронту неприятельские силы, где их становится больше, можно установить место предполагаемой атаки врага и расположить свои войска так, чтобы отразить нападение.

Нужно, конечно, чтобы сведения на карте были всегда самые новые. Иначе можно встретиться с неожиданностью: окажется вдруг, что танки противника находятся не за пятьдесят километров от фронта, а совсем уже рядом, начали наступление! Такие неожиданности на войне могут порой оказаться роковыми.

Чтобы этого не случилось, во всех штабах оперативные дежурные круглосуточно следят за картой.

На линию река Драва — озеро Балатон — река Грон наши войска вышли в начале декабря 1944 года, оставив далеко в тылу окруженную армию врага в районе Будапешта. Фашистское главное командование всё время пыталось разорвать кольцо, замкнувшееся вокруг столицы Венгрии, и бои долго не утихали.

Сопротивлялись фашисты отчаянно. Советское командование предложило капитуляцию. Враги предательски убили советских парламентеров, вышедших с белыми флагами. После этого начался последний штурм. 13 февраля Будапешт был взят. В плен попало сто десять тысяч солдат и офицеров.

Но здесь, у позиций полка подполковника Иванова, всё было тихо. Бойцы окопались, построили прочные блиндажи, создали минные поля, протянули телефонные линии, помогли артиллеристам получше установить тяжелые орудия.

Конечно, тишина эта была относительной. По ночам над передним краем взлетали осветительные ракеты, трассирующие снаряды и пулеметные очереди прочерчивали небосвод; то здесь, то там возникали ожесточенные перестрелки; снайперы часами выслеживали вражеских солдат; разведчики ходили на «поиск».

Над передним краем взлетали ракеты.

Но в общем, по сравнению с настоящими жаркими днями боев, это было затишье. Все отдохнули, регулярно получали письма и даже истомились бездельем. Хотелось добить врага и скорее ехать по домам — пахать, сеять, строить. Все понимали уже, что дни фашистской Германии сочтены, и ждали приказа идти дальше.

Оперативные дежурные между тем, так же как и прежде, круглосуточно дежурили у карт, нанося на них малейшие сведения. Внимательно следили за позициями врага наблюдатели; самолеты вели фотосъемку; неслышно шарили в воздухе невидимые лучи радиолокаторов. Разведчики приволакивали через Драву на свой берег перепуганных солдат, которые твердили: «Гитлер — капут». Они тоже понимали, что война проиграна.

Вражеская часть карты как заснула. Иногда за целые сутки не прибавлялось на ней ни единого синего штриха. Зато полоса укреплений на нашей, советской, стороне всё ширилась, делалась разветвленней. В глубокой тайне подходили новые части, готовясь к сокрушительному удару на Вену.

И вдруг, в самом начале марта, ожила карта и вражеской территории. И не только перед позициями полка подполковника Иванова. По всей линии фронта в штабы советских частей стали приходить тревожные сообщения.

Авиаразведка установила, что в тылу противника происходит перегруппировка войск. Севернее озера Балатон (там стояли тоже части 3-го Украинского фронта) отважные разведчики «добыли» такого «языка», что в первый момент сами не могли поверить тому, что обнаружилось: это был солдат 6-й Танковой армии «СС».

Привели «языка».

Еще совсем недавно эта армия успешно громила англичан и американцев на западноевропейском фронте в Арденнах.

Срочно сообщили в штаб фронта, но там уже знали, что фашистское главное командование решило во что бы то ни стало перейти в наступление в Венгрии. Этим оно хотело отвлечь часть советских войск с Берлинского направления и затянуть войну. Гитлер упрямо повторял, что русские будут воевать с американцами, если только Германия продержится еще немного. Поэтому-то лучшие фашистские армии катились с запада на восток, с англо-американского фронта на советский.

Проходили дни. На картах появлялись всё более тревожные сведения.

Синие ромбы, изображавшие танковые дивизии, угрожающе расположились между озерами Балатон и Веленце. То в одном, то в другом участке карты появлялись извилистые стрелки, изображающие колонны на марше. Над некоторыми из них были показаны флажки: значит, разведчики установили, что эти части шли со штабами. Другие сопровождались черточками (артиллерия) или ромбами (танки). Условные значки разведывательных дозоров подбирались к самой красной линии, изображавшей наш передний край…

Через несколько часов приходили новые сведения: «Колонна пехоты со штабом закончила марш и укрылась в лесу западнее высоты 174,3».

Оперативный дежурный осторожно стирал резинкой условный знак «походная колонна пехоты со штабом» и западнее высоты 174,3 рисовал синим карандашом овал. Тут же он запрашивал помощника начальника штаба по разведке: «Узнать, что за часть укрылась в лесу западнее высоты 174,3?»

Так карты штабов всё время вбирали в себя сведения о противнике. Командиры советских войск внимательно изучали эту «живую» картину и видели, как всё ближе подтягиваются к линии фронта, готовясь к прыжку, вражеские полки и дивизии.

Глухой мартовской ночью в штабе полка раздался телефонный звонок. Вызывали помощника начальника штаба по оперативной работе. Он подошел. Знакомый голос начальника оперативного отдела дивизии спокойно и даже лениво спросил о здоровье, о погоде, о том, когда получал помощник последние письма из дому, скучает ли…

Дружеская беседа, не более.

Но все слова начальника оперативного отдела помощник начальника штаба полка аккуратно записал и, как только разговор закончился, прошел с этой записью к начальнику штаба. Тот спал. Помощник, ни одной секунды не колеблясь, разбудил его.

— Товарищ начальник штаба, — доложил он, — получена кодированная[11] телефонограмма оперативного отдела дивизии о том, что в пять ноль-ноль офицером связи командования будет доставлен боевой приказ…

И возбужденно, совсем не по-служебному, добавил:

— Началось, Сергей Николаевич… Добьем теперь гада…

В 500 приказ был доставлен. По сведениям командования, наступление фашистских войск ожидалось в ночь на 6 марта. Боевая задача полка, как и всех войск фронта, заключалась в том, чтобы малой кровью измотать противника на оборонительных рубежах и затем самим перейти в наступление.

Командир и офицеры штаба склонились над картой. Уточнялась обстановка, синими стрелками намечались предполагаемые направления вражеских атак, красными — наших контратак, отдавались приказы…

…Когда в ночь на 6 марта гитлеровцы показались перед позициями полка, командир его, подполковник Иванов, не носился на белом коне перед окопами (по мнению некоторых ребят, так должен вести себя в бою командир). Склонившись над столом в блиндаже командного пункта, он получал по телефону и радио сообщения о противнике и наносил их на карту. Глаза подполковника горели от удовольствия: клин вражеского главного удара лез прямо в поля минных заграждений.

Вражеские танки на полях минных заграждений.

Оставалось лишь передвинуть пехоту и танки так, чтобы нацелить их в основание клина и, когда враг «завязнет» (карта сразу сигнализирует об этом: повторные сводки покажут, что части противника нисколько не продвинулись вперед), взять врага в клещи.

И вот уже летит боевой приказ: «Танковым частям, с приданными к ним стрелковыми ротами, сосредоточиться для атаки в районах высот 201,4 и 193,5».

Вскоре приходит сообщение: «Приказ выполнен».