Повесть о Хаййе ибн Йакзане - Страница 7

Затем следует расположенное по ту его сторону царство[56], жители которого – обладатели красивой наружности, охотники до пиршеств и увеселений, люди, не знающие горести и печали, тонкие знатоки игры на лютне, распространенной у них во множестве разновидностей. Управляет ими женщина, и они имеют естественное предрасположение к доброте и мягкосердечию, так что отвращение у них вызывает уже одно упоминание о зле. Городов же там насчитывается девять.

Затем следует царство[57], жители которого дороднее телом и еще большей красоты. Их особенность в том, что удаление от них полезно, а приближение к ним вредно. Городов же там насчитывается пять.

Затем следует царство[58], в коем укрывается племя, несущее земле порчу. Душегубство, кровопролитие, коварное убийство, членовредительство служат им утехой наряду с увеселениями и развлечениями. Царствует над ними некто рыжеволосый, испытывающий постоянное искушение учинить пытку, казнь или телесную расправу. Как заверяют те, кто передает вести об этом царстве, завороженный той царицей, он охвачен страстью к ней. Городов же там насчитывается восемь.

Затем следует обширное царство[59], коего жители преисполнены нравственной чистоты, справедливости, мудрости, благочестия, решимости предоставить любой стране все, что нужно для ее благополучия, готовности проявить участие к близкому и далекому, оказать любезность знакомому и незнакомому. И им как нельзя более повезло по части красоты и благолепия. Городов же там насчитывается восемь.

Затем следует царство[60], населенное племенем, у коего мысли – путаные, а намерения – злые. Однако если уж надумало оно исправиться, то дает тому самое веское подтверждение, а коли решило напасть на какое племя, то не наносит удара, бросаясь очертя голову, но коварно и скрытно подбирается к нему, неспешно в действиях и не выказывает нетерпения в отношении того, что упадет с дерева или прорастет из земли само. Городов же там насчитывается восемь.

Затем следует огромное царство[61] с обширными землями и великим множеством жителей, край, где обосновываются не в городах, а в пустынной равнине, разделенной двенадцатью рубежами, и где имеется двадцать восемь поселений[62]. Ни одно сообщество жителей здесь не вступает в поселение другого сообщества, пока те, кто находится впереди, не освобождают своих жилищ – вот тогда их место занимают без промедления[63]. Племена, что населяют предшествующие царства, путешествуя, непременно наведываются сюда[64].

К нему примыкает царство[65], горизонты которого и поныне неведомы. В нем нет ни городов, ни округов, и не укрыться там никому, кого можно было бы воспринять зрением. Жители его суть духовные существа из числа ангелов – люди там не обитают[66]. На тех, кто ниже, повеление и предопределение нисходят из этого царства. А по ту его сторону нет никакой обитаемой земли[67].

Итак, к двум областям сим примыкают земли и небеса, что с левой стороны мира, каковые и образуют Запад. Если ты отправишься от них в сторону Востока, то пред тобою предстанет область, не заселенная людьми, не усеянная ни травами и кустарниками, ни деревьями, ни камнями. Вся она – вольно раскинувшаяся суша, да пучина морская, да ветры, заключенные в подземелье, да жарко полыхающий огонь[68]. Пересекши ее, ты окажешься в области, где встретятся тебе и недвижные громады гор, и реки быстротечные, и вольные ветры, и ливнем разражающиеся тучи; ты найдешь здесь самородки золотые и серебро, камни благородные и простые, всех родов и видов – только нет здесь ничего произрастающего[69]. Путь через нее приведет тебя в область, изобилующую – помимо перечисленного – многоразличными растениями: как травами и кустарниками, так и деревьями, как плодовыми, так и неплодовыми, как приносящими орехи, так и дающими семена, – только не услышать тебе в них даже писка или шипения живого существа[70]. Отсюда ты попадешь в область, в коей собраны и все ранее перечисленное, и многообразные виды бессловесных животных: плавающих, пресмыкающихся, ходящих и летающих, рождаемых и самозарождающихся, – только нет здесь человека[71]. И отсюда ты выйдешь уже в этот ваш мир[72], а о том, что содержит он в себе, вы имеете понятие и по собственным наблюдениям, и по рассказам других.

Если же ты направишься прямиком на Восток, то встретишь солнце[73], восходящее меж двух сонмищ[74] пособников сатаны. Ведь у сатаны есть два таких сонмища: одно – летает, другое – шагает. Из них шагающее племя включает в себя два рода: род, наделенный норовом хищника, и род, наделенный норовом скотины; меж ними постоянная, никогда не утихающая распря. Оба они – по левую сторону Востока[75]. Что же до демонов, которые летают, то их волости – по правую сторону Востока. В их облике нет единообразия; напротив, каждой особи их, можно сказать, свойственна неповторимая внешность: может попасться облик, составленный из сочетания двух, либо трех, либо четырех обликов, вроде парящего человека или свиноголовой гадюки; а может попасться облик-недоносок, вроде особи – половины человека, особи – одной ноги человека, особи – кисти руки человека или какой другой подобного рода твари. Похоже, что составные образы, запечатлеваемые художниками, перенесены как раз из этой области. Тот, кто вершит делами сей области[76], велел проложить пять дорог[77] для гонца, расставив также на них пограничную охрану своего царства[78]. Здесь хватают пленных обитателей этого мира[79] и записывают поступающие отсюда сведения. Пленные передаются блюстителю пяти дорог[80], следящему за вратами области, а при пленниках – вести в грамоте, свернутой в свиток и закрепленной печатью, дабы ее не прочел блюститель. Оному дозволено и вменено в обязанность только препровождать их всех к некоему хранителю[81], который представляет их царю[82]. Пленники находятся в ведении этого хранителя, а их пожитки он поручает беречь другому хранителю[83]. Всякий раз, как из вашего мира захватывают людей, животных или что другое, они начинают производить потомство по образам своим, сочетая их друг с другом либо же недонашивая их[84]. Из упоминавшихся двух сонмищ пособников сатаны одно[85] отправляется в эту вашу область и, застигая людей, проникает в самое их дыхание, чтобы добраться до тайников сердца. Из двух же шагающих сонмищ то, что имеет обличие хищников[86], подстерегает, когда возьмет человека хоть малейшая досада, и тогда принуждает его выйти из себя, расписывая ему в лучшем виде такие злодейства, как убиение, членовредительство, опустошение и истязание. Оно взлелеивает в душе ненависть, подстрекает чинить всяческую несправедливость и притеснение.