Повелители волшебства - Страница 20

Хозяин замка кивнул.

– Проверяла на вшивость? Хотела узнать, расист ты или нет?

– Ну да.

– И ты притворился белой овечкой?

– Так ведь я и в самом деле не расист.

Кирран только покачал головой.

– Куда только катится мир…

– И не говори, – подхватил Лэйкил. – Кстати, ты вроде бы обещал моей сестре какого-то слона. Она просила напомнить при случае.

Кен Эсель вздохнул.

– Все-таки не забыла… Признаться, я хотел приберечь слона для ее Дня Рождения.

– Ммм… Я что-нибудь придумаю. Скажу, что забыл спросить.

– Ага, и Лайла вызовет меня через зеркало… Ладно, на День Рождения будет что-нибудь другое. Подожди минутку. – Кирран встал и вышел из библиотеки.

Ждать пришлось дольше, чем минутку. Очевидно, Кирран не сразу вспомнил, в какой части замка оставил животное.

Лэйкил заскучал. Он даже стал просматривать корешки книг в надежде отыскать какую-нибудь вещицу, отвлекшую бы его на время. Наконец появился кен Эсель. В руке он нес средних размеров клетку, такие обычно делают для певчих птиц. Правда, в данной клетке сидел шестиногий розовый слон.

Ростом всего сантиметров двадцать в холке, слон оказался настолько толстым, что смахивал на набитую ватой игрушку. Тем не менее, он был вполне живой и настоящий.

Когда Кирран установил клетку на столе, слон посмотрел на них с Лэйкилом и вопросительно загудел. Негромко.

Лэйкил секунд пятнадцать разглядывал его через решетку. Слон – тоже через решетку – разглядывал волшебника.

– И где ты только нашел такого уродца? – спросил кен Апрей. И вздрогнул, потому что слон неожиданно издал несколько резких возмущенных звуков – нечто среднее между дудением и громким испусканием газов.

– Учти, он почти все понимает, – предупредил Кирран. – А что до того, где я его взял… места надо знать, мой мальчик.

– Очень смешно.

– На самом деле, – признался Кирран, – мне подарил его твой дядя, когда мне было года на четыре меньше, чем сейчас твоей Лайле. Так что я, можно сказать, возвращаю его в лоно семьи.

– Дядя… Теперь понимаю… – протянул Лэйкил. – Да, у дядюшки всегда было любимым занятием сотворение чего-нибудь совершенно сумасшедшего.

Услыхав такое оскорбительное заявление, слон надулся, покраснел, яростно наморщил хобот и издал уже совершенно неприличный звук.

– Эй, не зли его! – встревожено сказал Кирран.

– Не буду. Но если тебе подарил его мой дядя, то почему же ты возвращаешь его?

– Ему тут скучно. Я давно вырос. Каи – тоже. В последнее время мой двоюродный брат предпочитает изучать высшую математику, а не играть с ним. У вас Пончику будет куда веселее. Да и Лайла теперь найдет, чем заняться.

– Пончику? – переспросил Лэйкил, продолжая рассматривать слона. – Подходящее имя… А что он ест?

– Все. Естественно, кроме мяса. В принципе, если ты забудешь его покормить, ничего страшного не случится. Это же волшебное создание. Ковер не пачкает и может год ничего не жрать.

– Да, ничего не скажешь – видна, видна рука дяди… Кстати, зачем ты держишь его в клетке?

Кирран усмехнулся.

– А ты попробуй, выпусти его у себя в Тинуэте. Забредет куда-нибудь, а потом будет у тебя полночи под кроватью пердеть и посвистывать. Как тебе это понравится?

– Думаю, не слишком… Ладно, мне пора. Зайду как-нибудь на днях.

– Рубины не забудь.

– Принесу… чтобы показать, чего ты лишился. Не потеряй мой алмаз.

…Они виделись почти каждый день. У Алианы было немного друзей. Она жила довольно уединенно и с себе подобными почти не общалась. Как выяснил Лэйкил, светский визит к Киррану был ее первым опытом такого рода. Последние несколько лет она почти безвылазно провела в Академии. Хотя и Лэйкил нередко там появлялся, он не удивился тому, что прежде они не встречались. Академия, по сути, была целым городом, где обучались Искусству тысячи молодых волшебников. Крупнейшая школа волшебства для смертных, в среде Лордов Академия вызывала, как правило, лишь снисходительную улыбку. Правда, и Лорды, которые не страдали снобизмом, могли отыскать там что-нибудь для себя полезное. Обширная библиотека Академии по праву считалась лучшей в Нимриане.

Лэйкил и Алиана от души повеселились, обсуждая знакомых преподавателей. О том, кто такой Лэйкил, в Академии знал только его друг, мастер Олито. О титуле Алианы не ведал никто, хотя она, в общей сложности, посещала Академию уже около пяти лет. Знаменитые преподаватели, гордившиеся тем, что обучают людей «настоящей магии», ведать не ведали, что, по крайней мере, двое их учеников знают Искусство не хуже их самих.

Алиану восхитили работы из морозной пряжи, которые продемонстрировал Лэйкил. На фоне традиционной техники, которую использовала Алиана, работы молодого графа попахивали махровым авангардизмом. Сам кен Апрей, впрочем, ценил свои произведения не слишком высоко. Прежде всего, он был мастером меча и боевым чародеем. А все остальное – так, дело десятое. Способ отогнать скуку.

За эту неделю они успели сравнительно неплохо узнать друг друга. Они провели пару приятных вечеров в замке Алианы, любуясь заснеженными острыми пиками, окружавшими ее обиталище. Лэйкил не торопился. Поспешив, он только бы оттолкнул ее. Конечно, все женщины одинаковы… но к каждой из них нужен особый подход.

Замок Алианы располагался очень высоко. Воздух здесь был разрежен, а звезды видны даже днем. Один раз Алиана устроила ужасающую метель, и Лэйкил, стоя рядом с ней на вершине главной башни, видел ледяных духов и демонов, торжествующих, летящих друг за другом в снежном хороводе. Зрелище было величественное.

Может быть, вначале это и было игрой – пари, заключенное от нечего делать. Потом… Нет, он не влюбился в нее, пока еще нет. Но он знал, что мог бы влюбиться… Со временем. Она не была пустышкой.

Тем не менее, эта возможность на данный момент была лишь возможностью, а неделя между тем подходила к концу.

Последний вечер был особенно хорош. Они сидели у камина, попивали белое вино и говорили о том, что было им дорого. Алиана от природы была хорошим слушателем. Лэйкил умел становиться им, когда хотел.

Из комнаты они вышли на широкий балкон. Снаружи было холодно, но оболочка микроклимата поддерживала одинаковую температуру не только во всех помещениях замка, но и за их пределами – на балконах, открытых площадках и во дворе. Тем не менее, снег, проникавший внутрь оболочки, не таял – ибо так желала хозяйка замка.

Несколько минут они стояли молча. С балкона открывался чертовски красивый вид. Здесь, высоко в северных горах Нимриана, небо, когда подступал вечер, приобретало фиолетовый оттенок. В долинах оно становилось золотисто-жемчужным.

Он взял ее за руку.

– Алиана.

…Она не уклонилась от поцелуя. Лэйкил обнял ее. Он чувствовал тепло ее кожи, запах ее волос, ее томление, ее желание…

– Подожди. – Она нашла в себе силы отстраниться, хотя он видел, что это далось ей с определенным трудом. – Не надо…

– Я тебе не нравлюсь? – спросил он, не отпуская ее взгляда.

– Не в этом дело… У меня есть… возлюбленный. Я ведь говорила тебе.

Лэйкил покачал головой.

– Любовник, а не возлюбленный. Ты не любишь Рувиэля.

Она не сказала, что он не прав. Вместо этого она попыталась увильнуть от прямого ответа.

– Почему ты так думаешь?

– Разве я ошибаюсь? – Это был риторический вопрос. Из ее отрывочных рассказов о Рувиэле Лэйкил уже составил общее представление о причинах их размолвки.

Обычаи, касающиеся взаимоотношений полов, у людей и демонов были слишком различны, чтобы одна только любовь могла сразу решить все противоречия. Несмотря на то, что и Алиана и Рувиэль были образованными и интеллектуальными созданиями – каждый по меркам своего общества, даже пять лет совместной жизни мало, что смогли изменить.

Как-то раз Алиана, страдавшая от недостатка внимания, намекнула Рувиэлю, что хотела бы, чтобы иногда он дарил ей цветы. Убедившись в течение следующего года, что Рувиэль намека не понял, она изложила свою просьбу прямым текстом, добавив, что ей, как женщине, очень нравятся такие знаки внимания. Рувиэль серьезно задумался над ее словами, он ведь хотел, чтобы она была счастлива. Наконец он спросил: «С какой периодичностью я должен буду это делать?»