Повелители волшебства - Страница 2
– Ты о чем?… Какие еще двери?
– Двери в нашем доме. А Лэйкил – это мой брат. Честно говоря, он большая зануда…
– А этот, второй… Это кто? Ваш швейцар?
– Нет. Тинуэт – это наш дом и есть. Его построил мой папа… Ой, я совсем забыла! Ты не видел нигде тут моего папу? Он такой высокий, сильный… Хотя и не такой высокий, как Лэйкил… У него борода и большие сапоги. Он часто смеется. Его зовут Ролег. Ролег кен Апрей.
– Ну и имечко… Вы откуда приехали, из Европы?.. – Дэвид вздохнул. – Впрочем, неважно. Малышка, если твой папочка тоже сидит где-то здесь, я увижу его, только когда нас отправят на Остров Мира… Вас что – вместе взяли?.. Ну и сволочи! Детей, взрослых – всех под одну гребенку…
Лайла некоторое время молчала. Когда девочка начала говорить, было видно, что она старательно подбирает слова:
– Нас взяли… эээ… не вместе. Меня, например, вообще никто никуда не брал. А куда девался папа, я не знаю… Может, ты его все-таки видел? Я думаю, он должен быть где-нибудь тут поблизости. Тинуэт не мог меня подвести!
На странную манеру общения Лайлы Дэвид решил не обращать внимания. Хотя по-винландски девочка говорила чисто, почти без акцента. Было ясно, что она со своей семьей приехала откуда-то издалека. Оттого и путается в чужом языке.
– Нет. Извини, Лайла. Я его не…
Дэвид замолчал. Нехорошее подозрение закралось в его душу.
«А что, если ее папаша – начальник тюрьмы или кто-нибудь в этом роде?» Тогда все объяснялось очень просто. Зачем-то этот придурок приволок на работу собственную дочурку. Может, хотел показать место, где он трудится на благо общества. А она сбежала. Дети – существа любопытные. Сбежала и стала самостоятельно исследовать дебри папочкиной работы. Само собой, остановить ее никто не посмел. Кому нужны неприятности? Потом Лайла заблудилась. Правда, оставался открытым вопрос – как она проникла в его камеру?.. Но если принять, что все предыдущее верно, то можно объяснить и это: сперла у кого-нибудь ключи – и вперед.
– Послушай-ка, – сказал он, исподлобья разглядывая девчушку, – а кем работает твой папа?
Лайла поковыряла ножкой пол. Обута она была в синие туфельки на коротких каблучках.
Наконец она подняла на Дэвида глаза.
– Волшебником, – негромко призналась она.
Дэвид только хмыкнул. Мелькнула злорадная мысль – начальник тюрьмы, или кто бы он там ни был, воспитал на редкость не приспособленное к реальной жизни существо. Наверное, он руководствовался благими намерениями. Хотел уберечь от грязи и зла. И вот результат – двенадцать лет, а до сих пор верит в детские сказки. Папочку считает, блин, волшебником. И продукты в холодильнике появляются сами собой. И детей достают из капусты. Дэвид покачал головой. В двенадцать лет ребенок уже должен прекрасно знать, откуда что берется и как это «что-то» можно достать. По крайней мере – современный ребенок. И если не родители, то уж одноклассники давно должны были доходчиво растолковать ей пару очевидных вещей… «Впрочем, – подумал Дэвид, – такие, как она, в школах не учатся. К таким, как она, учителя приходят на дом».
Дэвид встал и направился к двери. Он боялся, что все его избитое тело тут же воспротивится такому насилию, но ничего не произошло. Боли не было. Странно.
Может, его не так уж сильно избили вчера? Да нет, «поработали» с ним вполне профессионально… А может, он крепче, чем сам думает?
Последняя мысль была приятна.
Дверь оказалась запертой. Дэвид потолкал ее, попытался потянуть на себя (что при отсутствии ручки с этой стороны сделать было нелегко), но все без толку.
Он мельком оглянулся на девочку. Та сунула руки в кармашки на платье и терпеливо ждала, когда он закончит свои дела и снова заговорит с ней.
Дэвид постучал по двери сначала кулаком, потом ногой. Поорал, желая привлечь внимание кого-нибудь из охраны. Нечего тут делать этой крохе. Подцепит еще вшей. Как бы Дэвид ни относился к ее отцу – начальнику тюрьмы (которому, похоже, было просто наплевать, где шатается его чадо), но девочке здесь нечего делать.
Никто не отозвался на его вопли. Да и кому он нужен, Дэвид Брендом, неудавшийся художник, еще недавно зарабатывавший себе на жизнь рисованием карикатур в дешевых газетах, а теперь являющийся заключенным Большой городской тюрьмы Лачжера, одним из многих тысяч таких же бедолаг, как он?
Дэвид повернулся к двери спиной и стал методично бить в нее ногой. Поскольку он смотрел в потолок и размышлял о высоких материях, то не сразу заметил, как Лайла подошла поближе. Некоторое время она с живым интересом следила за тем, что делает Дэвид, а затем встала рядом и тоже стала пинать дверь.
Тут наконец неудавшийся художник (а также террорист, заговорщик и провокатор, как наверняка через пару дней напишут в его приговоре) заметил ее и прекратил свое занятие. Лайла тоже остановилась. Опустила занесенную для очередного удара ногу на пол и ободряюще улыбнулась Дэвиду.
– Здорово, – сказала она. – Правда, здорово! Давай еще постучим?
– Хватит. – Ему уже стало ясно, что сюда никто не придет.
– Так ты не видел моего па…
– НЕТ, – очень четко и проникновенно произнес Дэвид. – Я НЕ ВИДЕЛ твоего папу.
Лайла повесила голову.
– Жалко.
– Не расстраивайся. – Дэвид хотел, было потрепать ее по плечу, но не стал этого делать. Он бы только испачкал ее идеально чистое, накрахмаленное платье. – Ответь лучше мне на один вопрос. Только честно. Хорошо?
Лайла кивнула.
– Как ты сюда попала?
– Через Дверь, – повторила она, не задумываясь.
Дэвид вздохнул. Прислонился к стальной плите, которую перед этим безуспешно штурмовал.
– Но ведь она закрыта. Даже если ты утащила ключи у кого-то из охраны, с этой стороны запереть ее все равно невозможно.
– А, эта… – Лайла пренебрежительно махнула рукой. – Я прошла через другую дверь… А почему эта дверь вся железная?
Дэвид не ответил. Он сел прямо на пол. Сильнее, чем сейчас, испачкать его штаны все равно уже было невозможно. Выражение его лица должно было ясно показать Лайле, что отвечать на ее идиотские вопросы он не намерен. И играть в ее дурацкие игры – тоже.
Лайла задумчиво поскребла железо кончиком туфельки.
– А если эта дверь закрыта, как же ты попадешь наружу?
– Никак.
– Так ты что, собираешься сидеть здесь до конца своих дней? – сделала она логичное предположение.
– Слушай, что тебе нужно? Когда придет время, – Дэвид зло ударил по железу, – дверцу откроют и добрые дяди выведут меня наружу. И сидеть я буду не здесь, а на Острове Мира.
– Ааа… – протянула она таким тоном, какой используют, когда не понимают ничего, но хотят сделать вид, что понимают хоть что-то. – А что такое Остров Мира?
Дэвид некоторое время смотрел на нее. И молчал.
– Ты что, с Луны свалилась?
Лайла подумала и ответила:
– Нет.
– А вот не похоже.
Они снова какое-то время молчали. Потом Лайле молчать надоело.
– А почему у тебя дома так плохо пахнет?
Дэвид рассвирепел:
– У меня дома пахнет нормально! Что ты вообще обо мне знаешь?! Ты хоть раз была у меня дома?! У меня студия на углу Центральной и Энжел-стрит! Конечно, это не хоромы, как у твоего папочки, но от этого я не перестаю быть таким же человеком, как и ты. Хотя твой папочка и Правитель Роберт Каннинхейм, наверное, долго внушали тебе обратное!..
Лайла отшатнулась. Ее испугала эта вспышка ярости, хотя было видно, что девочка не очень хорошо понимает, о чем он говорит. Дэвид прикусил язык. Грех срываться на ребенке. Она тут ни при чем.
Подождав немного и, видимо, придя к мысли, что ее буйный собеседник успокоился, Лайла снова подошла к нему и примиряюще дотронулась до его рукава.
– Извини. Я не хотела тебя обидеть. Не думала, что тебя это заденет. Ведь, в конце концов, важен сам человек, а не то, как он выглядит. Это мне папа сказал. Но, – она с отвращением поморщилась, – пахнет в твоем доме, по-моему, все-таки просто… просто отвратительно.