Повелители кукловодов - Страница 19
– Ты Адеир!
– Откуда ты знаешь мое настоя… Ты фея?!
– Как и ты. Я знала твою мать, Лораин. И видела твою сестру.
И снова фея Адеир и конюх вопросили в один голос, забыв о сваре:
– Где?! Когда?!
– В Морехском лесу, около трех недель назад.
– Она жива! Как она туда попала?! Умоляю, монна, расскажите о Серене все! – кричали конюх и фея, перебивая друг друга.
– Она шла из столицы в Кситлану. Искать своего возлюбленного, солдата.
Юноша издал стон.
– Создатель! Зачем?.. Зачем она…
Фея ответила:
– Затем что любит тебя, кретин. Если бы она знала, каков ты… Если Создатель даст нам свидеться, я расскажу ей о тебе. Ты предашь ее точно так же, как предал меня…
Внезапно юноша подскочил к фее, схватил ее за руки и отчеканил в лицо:
– Я. Не. Предавал. Тебя. Хочешь верь, хочешь нет, но прекрати оскорблять меня. Я никому не сообщал ни о тебе, ни о Придворном Маге. Клянусь в том честью и памятью погибшей семьи и любовью к твоей сестре!
Зеленые глаза феи полыхнули сомнением. Чернявая служанка приблизилась к ней, тронула за руку и обратилась неожиданно фамильярно:
– Эдди, вряд ли это был Люс. Ты упоминала, он пришел с тобой из Кситлану. Маловероятно, что он знал, кому докладывать о твоем приезде в Кедари… То есть, о приезде твоего бра… мужа. Это должен быть кто-то из постоянных обитателей поместья.
Сомнение феи росло, теперь она казалась растерянной.
– Но кто тогда?.. Кто мог посметь? Кедари им родное. Они не могли подвергнуть его опасности…
– Я пыталась вызнать у леди Жа’нол, – продолжала чернявая простолюдинка. – Она не сказала. Но быть может, тот, кто сообщил ей о приходе Кэрдана, хотел помочь, а не подвергнуть опасности?..
Фея вспыхнула.
– Будьте вы все прокляты со своей помощью! Что мне теперь делать?!
Брюнетка погладила ее по руке.
– Давай возьмем с собой Люса. Мы тоже идем на восток. И возможно, нам тоже придется идти в Кситланию. Даст Создатель, мы вместе сумеем найти твою сестру.
Зеленые глаза феи недовольно сверкнули. Она молчала мгновение, размышляя, затем, приняв решение, обратилась к конюху по имени Люс:
– Собирай свои вещи, пойдешь с нами. Не трать время, чтобы забрать положенные тебе медяки у трактирщицы. Рози сейчас купит тебе лошадь на деньги своих ун-чу-лай, раз уж это ее идея. Да, Рози?
Чернявая неуверенно кивнула. Люс метнулся из обеденного зала в помещение для слуг. Фея повернулась к белобрысому:
– Ступай помоги Рози выбрать лошадь.
Тот не двинулся с места, а процедил сквозь зубы:
– А волшебное слово, цыпочка?
– Пожалуйста, помоги Рози выбрать лошадь, – холодно повторила фея Адеир.
– Неправильно, – ухмыльнулся белобрысый. – Волшебное слово – я тебе отсосу.
Фея и бровью не повела в ответ на хамство.
– Сам себе отсосешь. Или твоя Жа’нол. Или Вета. Что она тебе ответит, если посмеешь заговорить с ней в таком тоне?
– Ты не Вета, цыпочка. Мозгов не хватает. Если цыпочке не хватает мозгов, она работает глоткой.
Белобрысый заржал, подхватил под руку чернявую Рози и вывел из трактира. Долан понял, что сильно ошибся в статусе трех путешественников. Фея явно не была хозяйкой, а белобрысый и чернявая – слугами. Когда они вышли, Эдди-Адеир повернулась к Риниэль.
– Ты сказала, что видела мою мать… Когда?.. Неужели тогда же, когда Серену?!
Рини покачала головой.
– Много раньше. Несколько лет назад, в Элезеуме.
– Ты была в Элезеуме?!
– Я жила там семь лет. Я знаю твою историю, Адеир. Мне жаль, что твой брат так поступил с тобой и сестрой. Я желаю тебе найти Серену, а потом вернуться в Элезеум.
– А ты? Почему ты вернулась, если была там?! Если бы только я могла не возвращаться оттуда…
Риниэль склонила голову.
– Я понимаю, Адеир. Феи воздуха более других сестер нуждаются в пространстве Элезеума. Не то с нами, феями огня. Для нас его бытие слишком безмятежно. Слишком бесстрастно. Мы всегда с головой окунаемся в страсти смертного мира. Его события, его переживания – для нас воздух и пища.
Адеир закусила губу в смятении.
– Я ничего не знаю о феях… Как тебя зовут?
– Риниэль. Я понимаю, сестра. Позволишь ли поделиться с тобой теплом?
Адеир недоуменно посмотрела на Рини, та пояснила с улыбкой:
– Обнять тебя! Так сестры говорят друг другу.
– Я… Да. Спасибо, Риниэль…
Фея воздуха неуверенно протянула руки, Риниэль крепко обняла ее. Каким-то чудом Долан ощутил, как горячая волна перетекает от его любимой к фее Адеир – во дворце ее называли Эдерой Кедар – отогревая несчастную девушку, как некогда отогревала его самого. В очередной раз маркиз испытал прилив ненависти к бывшему учителю, Придворному Магу Кэрдану, что искалечил жизни стольких невинных, прекрасных существ.
Девушки замерли в объятиях друг друга. Вернулся Люс, одетый и при шпаге. Как и Долан, он ощутил странное веяние в воздухе, окутавшее двух фей. Он остановился на пороге, чтобы не спугнуть дивное и непостижимое очарование иного мира, иных сущностей. Прошло несколько минут.
– Расскажи мне об Элезеуме, – попросила Адеир. – О вечной весне и травоядных кошках, которых поят молоком оленихи…
Риниэль улыбнулась.
– Это все формы. Весна, кошки, оленихи, молоко… Элезеум способен принимать бесчисленное множество форм. За ними стоит единая суть. Когда ты попадешь к нему, ты постигнешь ее. Единение. В Элезеуме ты едина со всем, что наполняет его. С сестрами, с кошками, с весной – с любыми формами. Формы теряют значение. Ты понимаешь, что они могут перетекать друг в друга с легкостью, могут появляться и исчезать – все это не имеет такого значения, как в смертном мире, мире твердой материи. Здесь все создано прочно и надолго, и рассоздание вызывает много боли. Не то в Элезеуме, где ничего не зафиксировано навек. Единение – вот что имеет смысл, а не то, что зафиксировано. Не то, что имеет форму.
Зеленоглазая фея зачарованно слушала Риниэль. Люс и Долан не понимали ни слова. Долан просто смотрел на любимую, наслаждаясь ее тонкими изящными чертами. Он снова ощутил, что появление Риниэль в его жизни – невероятная несправедливость бытия. Вся ее красота принадлежит ему, незаслуженно. Люди привыкли гориться на несправедливость Создателя, когда Он обрушивал на них несчастья и катастрофы. Но точно так же несправедлива была Его немыслимая милость, Его благодать, коей Он осыпал недостойных… Таких, как он, Ревин Долан.
Девушки продолжали говорить. Появилась недовольная хозяйка, требуя, чтобы они заказали что-нибудь, раз уж сидят и занимают столик. Адеир отмахнулась:
– Принесите, что хотите в какую хотите цену, только без мяса. Я оплачу. И накормите вашего бывшего конюха достойным завтраком, за мой счет.
Долан почувствовал голодное урчание в желудке. Риниэль кинула на него быстрый взгляд.
– Сестра, могу я попросить тебя угостить завтраком моего Избранника? У нас совсем мало денег, а дорога предстоит до Закатного Океана…
Адеир присвистнула, вызвав очередной недовольный взгляд трактирщицы. Некоторые простолюдины верили, что свист отпугивает богатство.
– Твоего Избранника? Воистину, судьба подчас странно шутит над нами… Он хотя бы не принуждал тебя Избрать его?
Риниэль улыбнулась.
– Он то и дело понуждал меня отменить Избрание. Все никак не может поверить, что оно необратимо.
Адеир вздохнула.
– Необратимо, поверь, – сказала она Долану. – Если бы я могла отменить свое, сделала бы это тысячу раз. Досточтимая монна! – окликнула она трактирщицу. – Накорми самым сытным завтраком милорда! Я плачу за все!
Выкрикнув это, она прибавила так, что услышали только Риниэль и Долан:
– Плачу не я, но пусть только Рози попробует не раскошелиться!
Когда вернулась брюнетка Рози и белобрысый, все пятеро, включая младенца, успели доесть завтрак, Адеир и ее грудничок – второй на сегодня, а Долан, Рини и юноша Люс – лишь первый. С ехидной усмешкой Адеир велела Рози: