Повелитель пустыни - Страница 22

Топик, который она сочла сексуальным, но не чрезмерно откровенным, был безнадежно эротичен. Ткань вызывающе облегала груди, четко вырисовывая их, особенно соски, эти бесстыдные сигналы ее желания. Ткань поддерживала груди, приподнимая их. И шея открыта как нельзя более.

— Боже.

Джасмин припала спиной к стене. Ничего удивительного, что Тарик не пустил ее в столовую. Да она похожа на гурию! Так одевается женщина, которая готова удовлетворить своего господина во всем, что он пожелает. Джасмин была сражена. Она сделала глубокий, отчаянный вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Наверное, избыток кислорода оживил ее мозг, так как в хаосе мыслей появился яркий луч надежды.

— Он не велел мне переодеться, — прошептала она. — Вообще-то он сказал, что я великолепно выгляжу.

Если бы Тарик был возмущен ее чересчур сексуальным нарядом, он не велел бы ей дожидаться в его спальне, не согласился бы с ее выбором, а главное, не стал бы ее целовать.

Усмехнувшись, она скользнула к громадной кровати и устроилась на краю, подальше от зеркала. Когда Тарик открыл дверь, она приняла скучающее выражение. Он остановился. Джасмин заметила, как он сглотнул. Она знала наверняка, о чем он думает. Хочет швырнуть ее на кровать и дать ей урок, чтобы она впредь не дразнила его. Вот только он не уверен, дразнит ли она его.

Она соскочила с кровати и приблизилась к мужу.

— Готово?

Он кивнул, но, казалось, забыл, что загораживает дверь. Справившись с желанием поддразнить его, Джасмин толкнула его в грудь. Он послушно отступил в сторону, давая ей пройти, и проследовал за ней.

Войдя в комнату, Тарик сел у накрытого стола не на подушку напротив Джасмин, а устроился рядом, грудью и плечом прижавшись к ней, а когда она чуть откинулась назад, по-мужски поддержал ее крепкой рукой.

Стараясь дышать как можно ровнее, она взяла тарелку с какими-то сладостями и протянула ее Тарику. Он приподнял темную бровь, как бы ожидая продолжения. Невольно покраснев, она взяла с тарелки сушеный фрукт и положила его Тарику в рот. Он чуть не откусил ее палец. Она со смехом отдернула руку.

Пусть глаза мужа неотразимо блестят; Джасмин твердо решила, что не только она потеряет контроль над собой в эту ночь.

С вымученной непринужденностью улыбнувшись, она откусила от сладости, которую держала в руке.

— О! Я в жизни такого не пробовала.

К ее изумлению, Тарик выхватил у нее оставшийся кусок.

— Эй! Я же сказал тебе: я голоден. Корми меня.

Джасмин уверила себе, что двусмысленность в словах Тарика ей только почудилась; не мог же он, в самом деле, заявить, что его мучает голод? Она шутливо погрозила своему шейху, но взяла кебаб и поднесла к его губам. Поев с ее руки, он с довольным видом растянулся рядом с ней. Раньше Тарик в такие игры никогда не играл, и Джасмин нашла, что ей нравится баловать его. Хочется наполнить удовольствием его жизнь, лишь бы не погас яркий огонь, горящий в нем, пусть даже от исполнения таких обязанностей этот огонь неимоверно разжигает ее любовь к нему.

— Я не справлюсь с десертом. — Джасмин погладила себя по животу.

Взгляд Тарика медленно пропутешествовал от ее губ к груди, затем к животу. Теперь она ничего не могла поделать с румянцем — под цвет Розы Зюльхейля, как заметил про себя Тарик. Он провел пальцем по ее груди, и от его ласки она почувствовала слабость и трепет внутри.

— Оставим это здесь. — Тарик поднялся и протянул руку, чтобы помочь Джасмин встать. — На случай, если ты еще проголодаешься.

Джасмин чуть не оступилась, когда до нее дошел смысл его слов. Но, подняв глаза, она увидела, что Тарик полностью владеет собой.

Что же будет? — думала она, страшась возможного поражения. Тарик недостаточно возбужден, раз не срывает с нее одежду. Ей надоело, что он осторожно раздевает ее каждый вечер. Она хотела вернуть своего страстного, ненасытного, волнующего любовника. А Тарик провел ее в спальню, остановился у кровати и потянулся к пуговицам ее топика.

Судорожно втянув воздух, Джасмин отбросила его руки. Он покорно их опустил, впрочем, успев наполовину расстегнуть топик, так что ее груди могли в любую секунду выскользнуть наружу.

— Ты не хочешь продолжать?

Он был убийственно корректен.

— Тарик, можно попросить тебя об одолжении?

Старомодный оборот показался ей уместным. Она одета словно принцесса из волшебной сказки, а может быть, словно богиня любви из древних мифов, а перед ней — темный воин, которого она должна околдовать; иначе все будет кончено.

— Одолжение? — Он насторожился.

Джасмин с отчаянным призывом рванула рубашку на его груди.

— Я хочу тебя.

Он снова потянулся к ней. Она покачала головой.

— Мина, что такое?

В его голосе появилось нетерпение. Теперь он был больше похож на любовника, которого Джасмин знала до того, как началось отчуждение. И он назвал ее Миной.

— Только... — Она закусила губу. — Можно, сегодня я буду ласкать тебя?

И она занялась его пуговицами.

Тарик застонал.

— Я уже говорил тебе, прикасаться ко мне можно в любое время.

— Но так, чтобы ты не касался меня.

— Не понимаю. — Тарик снова насторожился.

— Я теряю голову, когда ты ласкаешь меня, а сейчас я хочу узнать тебя. Ну пожалуйста.

Она знала, что рискует, прося передать ей инициативу. Но про себя решила: если он откажет, то она будет продолжать попытки. Уже сейчас в нем больше горения, чем было в последние две недели.

Она расстегнула пуговицу и приступила к следующей.

Он провел рукой по ее волосам и извлек заколку. Мягкие кудри рассыпались по ее плечам огненным водопадом.

— А что я должен делать, пока ты будешь... узнавать меня?

От Джасмин не укрылось ни легкое колебание, ни резкость тона.

Она расстегнула очередную пуговицу.

— Просто расслабься и получай удовольствие. Я сама все сделаю.

В комнате воцарилась тишина, которую нарушали только звуки дыхания. Джасмин опять закусила губу в напряженном ожидании.

— Я тебе разрешаю.

Тарик положил теплые руки на ее открытые бедра. Джасмин улыбнулась, встала на цыпочки и ласково поцеловала его в губы.

— Спасибо тебе.

Ей показалось, что его удивила ее нескрываемая радость. Она сделала полшага назад, расстегнула до конца его рубашку и ослабила ремень на брюках. Ее любознательные пальцы почувствовали стальную твердость великолепной мужской груди. Джасмин откровенно наслаждалась своим исследованием.

— Я люблю твою грудь. — Она уже отбросила всякую осторожность. — Когда я вижу, как ты выходишь из душа, мне хочется затащить тебя в постель и целовать повсюду.

Она прикоснулась к его плоским мужским соскам и поцарапала их ногтями. Его стон музыкой прозвучал для нее.

Воодушевленная такой реакцией, Джасмин обвила руками крепкое тело Тарика и провела языком по соскам. Ее пальцы скользнули вдоль спины вверх и зарылись в его волосы. Наслаждаясь, она продолжала целовать ему грудь, чередуя теплые касания губами с поцелуями откровенными, влажными. А затем с поцелуями прошлась по всему животу Тарика и наконец оказалась перед ним на коленях. Когда Джасмин добралась до его брюк, он с прирожденной мягкостью погладил ее по волосам и поднял ее.

— Мина, — прошептал он прямо ей в губы, — ты уже достаточно меня узнала?

Тяжелый, сексуальный, зовущий голос.

Она ахнула, когда Тарик зажал своим ртом ее нижнюю губу. Он не спешил, целуя ее, слегка покусывая, побуждая открыть рот. Когда она выполнила его желание, его язык проник вглубь и стал исследовать пространство с бесстыдной тщательностью. Долгий, ленивый поцелуй дал ей ощущение, что она принадлежит Тарику. Когда он отпустил ее, она тряхнула головой, задыхаясь и пылая.

— Я только начала.

Джасмин провела пальцами по той части его рук, которые не были прикрыты рукавами. Под золотистой кожей играли наполненные силой мускулы. Поднеся его руку к своему лицу, она начала сосать его палец влажными губами. Он с шумом перевел дыхание. А Джасмин сосала его пальцы один за другим, повторила эту сладостную процедуру с другой рукой, потом стала расстегивать пуговицы на манжетах.