Повелитель книг - Страница 2

— Найдешь там волшебника по имени Эртономус Дрон. Отдашь ему этот пакет и скажешь, что он должен отправиться с ним в гавань Келлох.

Всадник обдумал эти слова. Гавань Келлох находилась далеко на севере.

— Пакет можно доставить и прямо в гавань, — заметил он.

— Нет, — сказал Даннис. — Ты отвезешь его в Хорту-гал. Не хочу тебя обидеть, но ты в ловушку совершенно не вписываешься.

— Хорошо.

— Когда ты можешь выехать? — спросил человек.

— Сейчас, — ответил всадник, развернулся на месте и отправился выполнять поручение.

— Эй! Что это ты там делаешь? — Услышав громкий голос, перекрывший даже разухабистое пение матросов и грузчиков, гулявших в «Сломанном румпеле», Джаг поднял голову. Привычным жестом он быстро захлопнул самодельную тетрадку, в которой записывал события, произошедшие за день, и спрятал ее под тарелкой — он привык действовать быстро в рабстве у гоблинов, потому что иначе ему бы пришлось голодать. Он надеялся, что его действия остались незамеченными — тусклый свет масляных ламп и сальных свечей создавал в углах таверны глубокую тень.

Над столом Джага навис Рейшо, молодой матрос с «Ветрогона», корабля, на котором Джаг сейчас ходил. Ростом Рейшо был шести с лишком футов; до того как поступить на «Ветрогон», он работал то грузчиком, то гребцом, что сделало его плечи широченными. Ему стукнуло всего двадцать лет, для человеческой расы только начало взросления, так что настоящую бороду ему еще было не отрастить, и юноша гладко брил подбородок. Густые черные волосы он стягивал в падающий на спину хвост. От солнца и ветра кожа у него загорела дочерна, хотя кое-где виднелись обычные для моряков синие татуировки. На серебряных серьгах в ушах играли отблески ламп таверны, а в темно-карих глазах прыгали веселые огоньки — он не ожидал, что его приятель с таким испугом отреагирует на его появление.

Для двеллера Джаг отличался высоким ростом, но он едва доставал до подмышек своему другу. Его светлые волосы резко выделялись на красноватом от свежего загара лице. Если Рейшо выглядел моряком с головы до ног, то аккуратно и добротно одетый Джаг напоминал низкорослого купца. Только вот на севере материка купцов-двеллеров не водилось.

Да и писать тут двеллеры не умели, вспомнил Джаг и почувствовал, как его пробирает страх. Он судорожно сглотнул.

К счастью, никто в таверне не обратил внимания на слова молодого моряка. В «Сломанном румпеле», как легко можно было догадаться по его названию, собирались отдохнуть люди, которые связали себя с морем. Здесь они имели возможность не только утолить голод, но и поболтать по душам с друзьями. Потолок до отказа набитой таверны был низок, а земляной пол покрывали осколками устричных раковин, что помогало избавить таверну от большей части приносимой на подошвах посетителей грязи, когда на город налетали терзавшие побережье проливные дожди.

— Предупреждать надо, — раздраженно проворчал Джаг.

— А тебе не следовало бы забывать, что ты не в Рассветных Пустошах или в Хранилище, — заметил Рейшо, понизив голос, — и двеллеры тут не пишут и не читают, как будто всю жизнь этим занимались.

Хоть Джагу и было стыдно, что его застали врасплох, он знал, что матрос прав. Как бы ни требовал работы его разум и как бы ему ни хотелось сделать запись — заниматься дневником здесь было ошибкой. Двеллеров, расу, к которой принадлежал Джаг, гоблины держали в рабстве в течение тех веков, что минули после поражения лорда Харриона, которое нанесла ему объединенная армия людей, эльфов и гномов.

Сами двеллеры в боях против лорда Харриона и его гоблинских полчищ участия не принимали. Древние создали двеллеров, не наделив их ничем, что помогло бы этим созданиям выжить, — кроме разве что трусости. Тем не менее нежелание двеллеров вступать в бой за свою свободу оставило след на отношении к ним остальных народов мира.

— Если б тебя с этой книжицей застал не я, а какой-нибудь гоблин, — продолжал Рейшо, — тебя порвали бы на части и бросили в сточную канаву.

— Я знаю. — Джаг достал тетрадку из-под тарелки и сунул ее в карман серого дорожного плаща.

Потом завернул перо, которым писал, в водонепроницаемую оболочку и убрал его в висящий на поясе пенал для письменных принадлежностей, проверив, чтобы остальные перья лежали в нем ровно и по порядку, как его учили. Аккуратность не была свойственна двеллеру от природы: эти навыки он приобрел во время обучения в Великой Библиотеке. Закрыв бутылочку с чернилами, которая стояла рядом с ним на стуле, подальше от непрошеных глаз, он тоже убрал ее в пенал.

— Так я присяду или как? — спросил матрос.

— Извини. Присаживайся, будь любезен. — Джаг сделал приглашающий жест рукой.

Свободного стула рядом, однако, не оказалось. Рейшо огляделся и, найдя стул, подцепил его ногой и подтащил поближе. После чего уселся, сдвинув висевшие у него на поясе длинный нож и саблю так, чтобы оба клинка можно было легко и быстро выхватить.

— Что ты тут делаешь? — поинтересовался Джаг.

— Тебя искал.

— А зачем?

— Хотел рассказать, как мне повезло — ведь именно тебе надо сказать за это спасибо. — Молодой матрос потер мозолистые руки.

Двеллер приподнял брови.

— Ты хочешь сказать, нам повезло?

— Ну да, — добродушно признал его — правоту Рейшо. — Именно так и говорю, нам повезло.

Не в силах скрывать нетерпение и надежду в голосе, Джаг наконец перестал изображать незаинтересованность. В конце концов, именно на его предположения относительно условий местного рынка они опирались, когда покупали товары в соседнем порту, чтобы продать их здесь.

— Так ты удачно сбыл наш товар?

— Очень даже удачно, маленький книгочей, — белозубо ухмыльнулся матрос, многообещающе звеня содержимым потрепанного кошелька.

Джаг невольно навострил уши, пытаясь по звону монет угадать сумму выручки. Он знал, что их прибыль зависела в основном от того, по какой цене были проданы чимантинские одеяла на здешнем неизученном рынке.

— Одеяла? — спросил двеллер.

Рейшо кивнул.

— Твоя тактика дала результаты — покупателей больше волнует, чтобы вещь у них была не такая, как у других, а не ее добротность или даже цена.

Джаг улыбнулся. Продавать одеяла было, конечно, рискованно, но риск этот все-таки оправдался. Чимантинские одеяла, несомненно, спасали от холода, но, кроме этого, рисунки на каждом из них не были похожи друг на друга. Двеллер предположил, что даже в провинциальных поселениях, к которым можно было отнести и гавань Келлох, найдутся покупатели на такие вещи.

Рейшо, помахав рукой, подозвал служанку.

— Лучше не хвастай новоприобретенным богатством, — предупредил приятеля Джаг, который, как и все двеллеры, перед лицом физической опасности предпочитал убегать и прятаться. — Иначе ты его потеряешь, а то и голову вместе с ним, не успев вернуться на корабль.

— Ну, сначала я парочку голов успею проломить, — ухмыльнулся молодой матрос.

— Может, при этом и я с тобой в неприятности ввяжусь. В гавани Келлох небезопасно. Это не торговый город, а портовая дыра, полная бандитов и мошенников. — Джаг постучал пальцами по неровной столешнице. Иногда Рейшо будто нарочно не понимал намеков. Несколько раз двеллеру уже приходилось вести со своим товарищем и компаньоном беседы настолько прямолинейные, что ему становилось неудобно.

— Ох, верно.

— А бегаю я куда медленнее тебя.

— Я бы сражался рядом с тобой до последнего, — пообещал матрос. — Ни за что бы тебя не бросил.

Джаг знал, что Рейшо так бы и поступил. К несчастью, подумал он, это бы только погубило их обоих. Двеллер вздохнул; большинство остальных рас часто жаловались на подобные глубокие тоскливые вздохи, которые являлись отличительной особенностью всех его сородичей.

Молодой матрос неплохо владел саблей и, когда не был занят работой на корабле, неустанно отрабатывал боевые навыки. Несколько раз Рейшо приходилось использовать свое боевое мастерство в схватках, которые экипажу «Ветрогона» приходилось вести с пиратами или гоблинскими кораблями, и Джаг в этих случаях непременно отмечал его храбрость. Тот же отмечал, что Джаг куда отважнее, раз по доброй воле покинул безопасные и уединенные Рассветные Пустоши и вернулся в жестокий и явно неласковый к нему большой мир.