Повелитель блох - Страница 13

– Мудрая девушка, – Джузеппе пробормотал это очень тихо, но Ганц услышал и укоризненно качнул головой. Впрочем, прерывать рассказ он не стал.

– И тогда я сказал: «Любовь моя, Кармеллина! Здесь я никогда не смогу разбогатеть! Я ухожу из этого городка, чтобы заработать много денег и жениться на тебе!» Она плакала и обещала ждать меня. Не сразу дела мои пошли хорошо, но я работал много и усердно, зарабатывая деньги и мечтая о своей Кармеллине. Но когда через три… нет, через пять лет, я вернулся, что я узнал? Она давно была замужем за булочником! Не умея противиться своим жестоким родителям, она вышла за него едва ли не через месяц, после моего отъезда. Я готов был простить ее, я предложил бросить все и уехать со мной, но тут из дома выбежал ребенок и вцепился ей в юбку. За ним второй, третий…

– Булочник время даром не терял, – усмехнулся магистр. На этот раз, на него с упреком посмотрела Арра. – Я повернулся и ушел. Тогда, шагая по пыльной улице прочь от ее дома, я держался. Никто не увидел моих горьких слез, моих мучений, моего разбитого сердца. В тот же час, я покинул этот проклятый городишко и скитаюсь с тех пор по дорогам, без надежды на счастье, с тоской вспоминая мою милую, неверную Кармеллину.

Арра, не обращая внимания на некоторые нестыковки в рассказах Ганца, откровенно хлюпала носом.

– Давно это было? – спросил Джузеппе.

– Я тогда еще работал, – Ганц вспомнил, что теперь его профессия – наливать людям пиво, и обслужил себя. – А года три назад, со мной произошла эта неприятность. И моей профессиональной деятельности пришел конец.

– И чем ты с тех пор занимаешься? – Арра быстро вытерла глаза.

– О-о! – Ганц мечтательно закатил глаза, – чего только не было за эти три волшебных года! Вы очевидно в курсе, что ремесло наемного убийцы накладывает некоторые ограничения? И вот все эти ограничения с меня осыпались и я остался, совершенно свободным от обязательств, наедине с жизнью. Поскольку я был неплохим профессионалом и пользовался достаточной известностью в заинтересованных кругах, гонорары мои составляли весьма существенные суммы. Не то, чтобы удалось скопить очень много, но тем не менее, вынужденный отойти от дел, я оказался обладателем вполне приличного капитала. Поверьте, эти три года пролетели, как одно мгновение и вот он я, весь перед вами, свободный, как ветер и без единого гроша! Абсолютно нищий! – Ганц хотел эффектным жестом вывернуть карманы, но вместо этого вытащил горсть мелочи и с изумлением уставился на нее. Среди медяков тускло поблескивали несколько серебряных монет и даже одна золотая.

– Деньгами это, конечно, назвать нельзя, согласен, – ухмыльнулся Джузеппе, – но и считать тебя абсолютно нищим я отказываюсь.

– Тоже выходит, выиграл, – сделал вывод Ганц и обвел аудиторию восторженным взглядом, словно приглашая порадоваться вместе с ним. – Приятный сюрприз, правда? Теперь я, получается, состоятельный мужчина, мало того, что хозяин постоялого двора, так еще при деньжатах! Могу развлекаться, как только в голову придет. Захочу, буду здесь на сене валяться, а захочу – в путешествие отправлюсь… Вот вам, например, попутчики не нужны? А то хотите, поеду? Куда вы, кстати собрались, далеко?

Арра не ответила. Сидела молча, опустив голову и внимательно разглядывала свои руки. Джузеппе тоже не торопился. Повозился в кресле, устраиваясь поудобнее и не сводя пытливого взгляда с Ганца, потом поднес ко рту кружку и одним махом вылил в глотку оставшееся в ней пиво.

– А ведь действительно, ин-те-рес-ная получается ситуация, – почти пропел он. – Ни с того ни с сего, посреди степи, совершенно случайно, встречаются магистр истинной магии, воин-маг и убийца магов… Кто-нибудь, из здесь присутствующих, верит в совпадения?

Словно в ответ, хлопнула створка окна, распахнутая сильным порывом ветра. В ночном небе сверкнула молния, через несколько секунд докатились и раскаты грома, крупные капли забарабанили по крыше. Под внимательно-настороженным взглядом Арры, Ганц подошел к окну, высунул руку наружу, преувеличенно тщательно осмотрел мокрые пальцы.

– Как я и говорил, дождь пошел, – сообщил он очевидное. – Нет, ребята, я лично, в совпадения не верю. Давайте, рассказывайте, что случилось?

Проснулся Зарик рано, солнце еще не взошло, и первым делом проверил шкатулку. Торопливо развернул грязный комок рубашки, вздохнул облегченно. На ровной зеленоватой поверхности вроде бы проступили какие-то странные узоры. На буквы не похоже, так, закорючки да загогулины. Зарик плюнул на палец, потер одну темную запятую. Она не исчезла, наоборот слегка засветилась, налилась тусклым пурпурным цветом.

М-да, как ни крути, а шкатулочка, похоже заговоренная. С другой стороны, это обычное дело. А как же, если бы ему довелось закапывать клад с драгоценностями, тоже непременно заговорил бы. Не сам, конечно, тут специалист нужен, но такого специалиста найти – раз плюнуть. Берут они, правда дорого.

А как же тогда открывать? Сам он заговор снять нипочем не сумеет. Отвезти шкатулку в столицу, там найдутся старые друзья, помогут. Зарик дернул плечом. К друзьям только и идти за помощью, помогли уже однажды. Если бы не они, спал бы он сейчас под собственным одеялом в собственном доме, а не вертелся бы на охапке соломы в сарае дядюшки Корадо. А что с ним сделала собственная жена, об этом лучше вообще не вспоминать. Нет уж, хватит! Лучший друг человека – он сам.

Так что с кладом этим, сначала надо самому попробовать, а уж потом, если не получится, искать знающего человека. Хотя, почему не получится? Шкатулочка ему в руки легко далась, а ведь заговоры на клад такие строгие бывают, не то что без рук, без головы можно остаться. А она вроде как довольна, что Зарик ее нашел, теплеет, когда он в руки ее берет, цвет меняет. Словно кошка мурлычет. Точно, должна открыться.

– Зарик! Кончай спать бездельник! – да, дядюшка Корадо, это тебе не жена. У нее будить гораздо нежнее получалось. – Каша на столе, быстро ешь и за работу. Сегодня с колодцем надо закончить.

– Иду, иду, – Зарик натянул рубаху, снова бережно опустил шкатулку за пазуху и, потягиваясь, вышел из сарая.

Во время плотного завтрака оба молчали – дядюшка Корадо только покосился на торчащую на животе работника рубаху и нахмурился, а Зарик вовсе ни на что не обращал внимания, думал только о том, как будет открывать чудесную шкатулку. Потом, так же молча направились во двор, к колодцу. Зарик работал, как обычно, но то ли сил у него после вчерашней находки прибавилось, то ли пошел рыхлый пласт, только за час он сделал столько же, сколько вчера за три.

Вскоре появилась вода и дядюшка Корадо заметно повеселел. Он вслух начал прикидывать, кого из мастеров позовет выкладывать камнем стенки колодца, да из чего лучше будет сделать навес, и когда новый колодец можно будет считать окончательно готовым. Зарик, не слушая его рассуждений, подавал наверх тяжелые ведра с мокрой землей и думал о своем. Счастливая улыбка не сходила с его лица.

Наконец, основная работа была выполнена, теперь дело было за каменщиком. Зарик вылез на солнечный свет, как он вчера и рассчитал, почти в полдень. Дальше все было, как в сказке, не иначе шкатулочка удачу приносила. Довольный хозяин велел Зарику идти мыться и даже дал большой кусок мыла. Не такого, конечно, каким моются важные господа, цветного и с душистым запахом, а обыкновенный брусок серого, самодельного. Но и это было прекрасно. Зарик не только помылся, но и выстирал рубаху и штаны, использовав почти треть куска, а Корадо даже бровью не повел. Честно расплатился, отдав оговоренные две медные монеты, а потом, хотя и не обязан был уже, позвал обедать и Зарик наелся впрок, до отвала. Все-таки не зря молва говорит, славный он человек, дядюшка Корадо, жаль, что ему постоянный работник не нужен. Хотя сейчас, даже если бы ему и предложили, Зарик бы не остался. У него была шкатулка и хотелось поскорее уйти подальше от любопытных глаз, чтобы, наконец, попробовать открыть ее. Зарик вежливо распрощался и бодрым шагом двинулся в степь.