Повелеваю - стань моей! - Страница 8

Судя по ее виду, она собиралась сообщить что-то неприятное, но на лице были неуверенность и нерешительность.

— Даже если тебе удастся изъять у них весь материал, это только разозлит их. Они наверняка возьмут в осаду мой дом. — С ее губ сорвался тихий стон. — Послушай, тебе не стоит отвозить меня домой. Высади меня у какого-нибудь отеля. Даже если они разузнают об этом, ты не пострадаешь. Пускай фотографируют меня, сколько влезет, а домой я вернусь завтра после работы.

— У меня есть идея получше. — Шехаб поднес ее руку к губам и не отрывал до тех пор, пока она снова не задрожала. — Спать еще рано, и к тому же я не хочу отдавать тебя на милость стервятников. Может, поужинаешь со мной?

Фара ответила не сразу. Все это время Шехаб продолжал осыпать поцелуями ее руку. Наконец она тихонько вздохнула и улыбнулась.

Шехаб нажал кнопку.

— В аэропорт, — приказал он своему шоферу.

— В аэропорт? — повторила Фара, с удивлением вскинув брови.

Шехаб улыбнулся ей медленной, чувственной улыбкой:

— Мы поужинаем на борту моего самолета.

«Да, конечно, — подумав, согласилась Фара. — Так меньше шансов, что нас увидят вместе».

Всю дорогу до аэропорта Шехаб не выпускал ее из кольца своих рук. Скоро после его ласк у Фары возникло ощущение, что ее тело целиком состоит из нервных, очень чувствительных окончаний.

Лимузин остановился.

Шехаб вышел из автомобиля, обогнул его и открыл дверь. Она чувствовала себя такой разбитой, что пришлось вытаскивать ее из машины едва ли не на руках.

Фара оглянулась, плохо соображая, что происходит, но мало-помалу к ней вернулась способность мыслить. Она осознала, что они стоят рядом с серебристым самолетом. Прохладный ночной воздух заставил ее поежиться. Приблизившись к трапу, она нерешительно оглянулась, но Шехаб ободряюще улыбнулся и взял ее за руку. И не выпускал ее до тех пор, пока они не поднялись на борт.

Раньше ей приходилось летать на частных самолетах, но на таком — никогда. Из-за роскошной, со вкусом подобранной внутренней отделки он был похож на летающий дворец. Ее мультимиллионер-отец был владельцем двух авиалайнеров. Но те выглядели куда скромнее. Билл тоже, хоть и являлся миллиардером, не швырялся деньгами налево и направо, предпочитая роскоши удобство и практичность.

— У вас хороший вкус, к тому же здесь так комфортно, — сделала она ему комплимент.

Шехаб улыбнулся:

— Мне слишком часто приходится совершать перелеты, и нет такой возможности подолгу останавливаться в городах, куда приходится летать по делам. Поэтому добро пожаловать в мой летающий дом.

— Летающий дворец, — поправила его Фара.

Шехаб недоверчиво поднял бровь:

— Не верится, что ты впервые видишь такой. Мне кажется, там, где есть большие деньги, это не редкость. И ты это прекрасно знаешь — ведь сама принадлежишь к таким кругам.

— Я бы так не сказала. Скорее, к моим услугам прибегают, когда в этом возникает необходимость. Тогда я становлюсь гадалкой на картах таро, жилеткой для слез, уборщицей или гидом для людей с тугим кошельком.

Шехаб запрокинул голову и от души рассмеялся.

— Я уже давно не загадываю, каким будет твой ответ, — посмеиваясь, признался он, — потому что понял: это бесполезно.

Он положил руку ей на талию и увлек за собой, улыбаясь и поддразнивая.

— Так ты считаешь, что мне следовало бы потратить деньги на что-нибудь более стоящее?

— Лично для меня немыслимо покупать вещи, цены которых похожи на телефонные номера.

— Если знаешь, как зарабатывать такие суммы, тогда можешь себе позволить. Полезных трат, поверь, у меня тоже предостаточно.

Глаза Фары расширились.

— Вот черт! — с досадой воскликнула она. — Ты ведь владеешь контрольными пакетами акций компаний, у которых существуют фонды поддержки со значительным капиталом. Я еще тогда подумала, что этот парень, аль-Аджман — филантроп.

Смех Шехаба прервал ее пылкую речь. Фара мгновенно смутилась и пробормотала:

— Какое счастье, что мое неумение держать язык за зубами тебя только смешит.

— Филантроп еще куда ни шло. Я уж думал, ты скажешь — супермен.

— Однако внешность соответствует.

— Супермен так супермен, — покладисто согласился Шехаб. — Тем более что я не прочь выглядеть героем в твоих глазах. — Он коснулся ее щеки губами.

Только благодаря какому-то чуду Фара не ляпнула, что в ее глазах он уже герой.

На верхней палубе Шехаб остановился перед дверью и приложил палец к идентификационной сенсорной панели. Двери бесшумно раскрылись, и они оказались в уютной гостиной, отделанной в приглушенных золотых и зеленых тонах. Также бесшумно дверь за ними закрылась.

Шехаб усадил Фару в удобное кожаное кресло.

— Вон там, — указал он на дверь в другом конце гостиной своего воздушного дворца, — ты найдешь все необходимое. Чувствуй себя как дома. Я присоединюсь к тебе через несколько минут.

Фара встревожилась, что остается одна, но его обещание успокоило ее. Она расслабилась и несколько минут сидела спокойно, затем ей стало интересно, куда он пропал. Выйдя обратно в салон, она обнаружила, что Шехаб уже вернулся.

Он снял большую часть одежды, оставшись в белой рубашке и черных спортивных шортах. Ей вдруг стало тяжело дышать, а в горле пересохло. От его улыбки ее сердце на миг словно остановилось, а затем забилось с бешеной силой.

Шехаб, без сомнения, знал, какой эффект окажет на нее вид его полуобнаженного тела. Он протянул к ней руку, и Фара перенеслась к нему словно по воздуху, продолжая впитывать глазами его совершенную красоту — гордая посадка головы, решительный подбородок, идеальная форма носа, блеск иссиня-черных волос. Его пронзительные черные глаза словно гипнотизировали ее.

Эти колдовские глаза брали в плен, ввергали в хаос мысли. Чтобы прийти в себя, Фара с усилием отвела взгляд, и тут же опять ее глаза притянуло к Шехабу словно магнитом.

— Садись, — сказал он, и Фара буквально рухнула в кресло, куда указала его рука.

Каждое движение Шехаба, его взгляд, звук голоса, произносившего ее имя, — все это так остро действовало на чувства Фары, что она боялась: сердце просто не выдержит и остановится. Она опустила глаза и кончиками пальцев потерла виски, пытаясь прийти в себя.

Шехаб помог пристегнуть ей ремень, опустился в соседнее кресло, пристегнулся сам и нажал какую-то кнопку. Почти сразу самолет тронулся с места. Волнуясь, она украдкой взглянула на Шехаба. И была немало озадачена той мрачной решимостью, почти безжалостностью, которую успела прочесть на его лице.

В сердце Фары закрался страх, но он же вернул мыслям некоторую ясность. Как она могла оказаться настолько доверчивой, что поверила словам незнакомого мужчины! Как вообще такое могло случиться? Фара уже в который раз спрашивала себя об этом, но делать теперь что-либо было поздно. Она на борту его самолета, который вот-вот взлетит в неизвестном ей направлении.

Что, если это заранее было подстроено? Ведь многим известно о привязанности Билла к ней, только никто не знает, что любовь эта скорее отеческая, нежели мужчины к женщине. Может, кто-то хочет, используя ее, добраться до Билла? И почему это раньше не пришло ей в голову?

«Успокойся», — велела себе Фара и попыталась рассуждать здраво. Надо проанализировать, когда он высказал свой интерес к ней: до или после того, как она представилась? Или это ни о чем не говорит? Ведь он мог и притвориться, что они не знакомы.

Фара раздосадованно поджала губы, но тут же одернула себя. Пока она не поймет, что у него на уме, нельзя допустить, чтобы он догадался о терзающих ее подозрениях... Но все же какая она дура! Неужели жизнь ничему ее не научила? Где ее здравый смысл? Ведь такое уже было не раз: многие пытались добиться ее расположения, с тем чтобы потом через нее повлиять на Билла, до которого не могли добраться иначе.

Фара украдкой посмотрела на того, кто назвался Шехабом. Почувствовав ее взгляд, он повернул голову. Их глаза встретились, и по спине Фары побежал холодок. Глаза мужчины были непроницаемы. Там не было и следа страсти, горевшей в них еще несколько секунд назад.