Потому что (не) люблю (СИ) - Страница 2

— Паш, какого… чёрта? — едва сдержался я. — Что происходит?

При виде моей злой, слегка побитой рожи, девчонка осеклась и перестала орать матом. Но по-прежнему отбрыкивалась и шипела всякими «уродами» и «козлами». Горовец с интересом сложил руки на круглом пузе и приготовился смотреть шоу.

— Данила Александрович, она машину вашу поцарапала! — остановившись в паре шагов от стола, скрутил ей руки за спиной Пашка. — Новую.

За-ши-бись! Вот просто слов нет!

— Ну что ту скажешь, — не поднимая головы, процедил я сквозь зубы, — попала девочка не по-детски. Только чего ты её сюда-то припёр? Иди вызывай комиссаров.

— Так она вот, Данила Александрович! Вот этим! — положил он на столик длинный гвоздь. — Слово из трёх букв нацарапала.

— Хех! Смертница! — крякнул Горовец.

А я вдруг рассмеялся, потому что дебилизм ситуации зашкалил. Пашка растерялся. А девчонка, почуяв свободу, попыталась его лягнуть и сбежать. А когда не получилось, снова завела своё:

— Руки убрал, козёл! Да я вас…

И я сорвался. Просто подцепил её за химо и поволок вниз. С моего пути бесшумно разбегались понятливые официанты, а девчонка семенила за мной и ойкала, перемежая свой писк невнятной бранью:

— Гад! Руки убрал от меня… Да ты знаешь, вообще, с кем связался… Урод…

Выскочив на парковку, я замер возле своей малышки. Возле своей девочки, которая только неделю назад впервые увидела свет вне завода в Италии и крытой одноместной автовозки. Которая только вчера впервые познала единственного в своей жизни хозяина — меня! А теперь на её стильном, крашенном по моему же индивидуальному заказу в стальной металлик с дерзкой жёлто-алой полосой капоте красовалось уродское слово из трёх букв. То самое, на «х» начинается.

У меня перед глазами поплыла красная пелена… Едва сдерживаясь развернулся к девчонке.

— Что бы ты понимала, эта тачка стоит двадцать миллионов. Ремонта минимум на лям-полтора точно. У тебя есть такие деньги?

— Да пошёл ты! — огрызнулась она, но уже значительно тише.

— Я так и думал. Ну что ж, похоже, следующие лет пять тебе придётся провести за решёткой. Но можно иначе — я тебя просто отпущу, если скажешь, кто заказал.

Она упрямо молчала. Дерзкая во всём: в вызывающем, ненавидяще-испуганном взгляде, в том, как не прекращая ни на секунду, пытается вывернуться из захвата и дать дёру, в брани, которая срывается с пухлых обкусанных губ так свободно, словно это просто дыхание.

— Ну? Последний раз спрашиваю.

Молчит.

— Ладно. Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.

— Да пошёл ты! — вскинула она на меня полный презрения взгляд, такой, что я даже замер на мгновение — она была похожа на глупого трёхнедельного котёнка, шипящего в морду бойцовскому псу. И это, как ни странно, было даже забавно. — Кого ты из себя строишь, крутого? А в зеркало себя видел вообще? И тачку свою уродскую ты в соседнем гараже из ржавой Приоры сделал!

— Ффф… — сжал я кулаки в карманах. Всё-таки она бесила, а не забавляла. — Короче Паш, грузи её и на хату.

***

Едва вошёл в дом, как сразу услышал Маринкин смех. Звонкий, беззаботный, взахлёб. У меня аж челюсть свело. Что это — злость? Ревность?

Остро захотелось послать всё куда подальше, однако я натянул довольную улыбку, и шагнул в гостиную.

Кирей развалился на диванчике, а Маринка сидела напротив него на барном островке и игриво болтая ногами, хохотала. Ну то есть вот эта зараза, от которой я за последние месяца так четыре не то, что близости, а даже улыбки не видел, сидела сейчас на столе и заливалась смехом. Склонённая к плечу голова и откинутые назад волосы будто случайно открывали изящную линию оголённой шеи и ключиц…

Увидев меня, тут же осеклась. Скользнула со столешницы, оправила съехавший на плечо ворот шёлковой домашней блузы и привычно натянула длинные рукава на кулаки. Всего мгновение — и вот она снова закрытая и чужая.

— О, Даныч, братан! — поднялся навстречу мне Кирей. — Наконец-то!

Обнялись — крепко, по-настоящему. Как и положено самым близким друганам детства.

— Ничего себе, Капитан Америка! — тиснул я его за прокачанное плечо. — Пять лет назад ты, помнится, был помягче.

— Работа такая, — смеясь подёргал грудными мышцами Кирей. Получилось эффектно.

— Всё-таки порвал Голливуд?

— Типа того. А ты-то чего такой покоцаный? — кивнул на подсохшую уже корку на моей губе. — Жена что ли бьёт?

Я бросил взгляд на Маринку. Подумалось вдруг, что, если бы она расщедрилась хотя бы на такой знак внимания, это было бы уже ого-го! Но мне теперь не то, что по морде, а даже просто повышенного тона голоса от неё не доставалось.

— Да нет, жена у меня сама нежность. — Снова взгляд на Маринку, но она на меня не смотрела и, похоже, даже, не слушала. — Просто боями балуюсь. Помогают снять стресс и быть в тонусе. Без этого в бизнесе никак.

— Интересный подход! А тебя не смущает, что в таком виде ты похож скорее на гопника?

— А ему ему плевать! — встряла вдруг Маринка. — Он позапрошлой осенью был номинирован на областную премию «Человек года» Пятнадцать номинантов, все не абы кто. Торжественный приём, голосование в прямом эфире, телемост с Москвой. Дресс-код, естественно! Но в чём, думаешь, пошёл господин Магницкий?

— В трениках и резиновых шлёпках, в чём ещё! — беззлобно рассмеялся Кирей. — А иначе это был бы не Даныч!

— О! Значит не так всё запущенно. Потому что он пошёл всего лишь в джинсах и кроссовках. Хотя спасибо уже на том, что джинсы были без рваных коленок, а то он такое тоже любит.

— Ну это скорее твой косяк, Марин. Надо вовремя зашивать.

Оба рассмеялись.

— Так ты погоди, знаешь, как его окрестили журналисты?

— Ну, думаю, не меньше, чем Магнит! Нет, Магнетиссимо!

— Железяка.

— Чего-о-о?

— Того! Но, справедливости ради, стоит сказать, что первоначальная версия была «Железный человек», и это было действительно круто. Но уже к концу вечера, когда он прямо в зале торжественного приёма, стал бороться со всеми желающими на руках, от неё осталась только Железяка. Представляешь?

Снова рассмеялись. Прям встреча выпускников, твою мать. Я дал им проржаться и поставил жирную точку:

— Ты забыла сказать главное — именно я взял тогда эту премию и стал человеком года.

Маринка едва заметно усмехнулась и ничего не ответила, но я её прекрасно понял. Тогда решающим для моей победы фактором стали не заводы-пароходы «РегионСтали», а кризисный центр «Птицы», который формально хотя и являлся грандиозным социальным проектом моей конторы, но фактически — от меня там только финансирование. Сам же проект был придуман и создан Маринкой — с полного нуля. Не знаю откуда она взяла тогда на это силы. А может, наоборот, именно это и придало ей сил, ведь говорят же — хочешь помочь себе, начни помогать другим, а дальше всё само подтянется.

— А ещё у него берцовая кость на болты собрана, он тебе не говорил? И скоба на нижней челюсти. Так глядишь, туда-сюда и правда железякой станет.

— Нет, не говорил, — посерьёзнел Кирей. — А что случилось? Авария?

— Да нет. Нога — это с парашютом допрыгался, а челюсть — на боях сломали. В двух местах. Больше месяца пюрешками через трубочку питался. А аварий не было. Пока. Но теперь, когда он купил себе спорткар… Кстати, он тебе уже хвастался?

— Марин, может хватит? — не выдержал я. — Сто раз обсуждали! Я не собираюсь сидеть дома и смотреть телек, как и таскать эти чёртовы смокинги и галстуки! Мне нужна свобода и драйв! Я мужик, в конце концов, и имею право на мужские забавы!

— Да я разве спорю? — стиснув в кулаках рукава блузы, едва заметно поёжилась она. — Забавляйся на здоровье. Мужик. — И, не сказав больше ни слова, ушла наверх.

Я сосчитал до десяти и выдохнул. Во время этой внезапной мимолётной перепалки братан безучастно накручивал на палец шнурок от треников и делал вид, что не понимает, что тут происходит. Но мне всё равно было как-то не по себе.

Может, если бы Маринка была просто левой девчонкой, то и мне было бы без разницы, но так уж вышло, что двадцать лет назад я увёл её у братана. Больше того — они ещё были вместе, а я уже умудрился дорваться до её невинности. Случайно, конечно 1, но это не меняет того факта, что тогда-то я её увёл, а вот сейчас, кажется, больше не вывожу. Чёрт его знает почему, просто что-то вдруг сломалось, и наша любовная бричка словно разом лишилась всех четырёх колёс. И я уже из кожи вылез, пытаясь её починить — не получается. В то время, как Кирей, увидевшись с Маринкой впервые за последние двенадцать лет, похоже сразу нашёл подход.