Потеряшка с Пожарной, 19 (СИ) - Страница 24

— Стани, всё нормально. Вытерпим, — ответил Антон.

— Так не должно быть. Я надеюсь, что она со временем успокоится.

— И я надеюсь, — пробормотал Антон. — Не обращай внимание. Голова болит.

— У меня есть обезболивающие.

— Нет. Так пройдёт, — он посмотрел на неё. — Ты сегодня прям чудо как хороша. Тебе идёт платье.

— Спасибо. Пойдём тебе хотя бы чаю сделаю. Может тогда голова перестанет болеть.

— Ты всегда такая заботливая?

— Почему бы и не позаботиться? Или ты против?

— Чудно.

— А ты привыкай, — ответила она.

Привыкать к хорошему было сложно. Антон наблюдал за Тамарой Петровной и понимал, что всё ещё слишком хрупко, чтоб с уверенностью сказать, что история закончена. Да и Стани пока была в шоке после его появления. У них было слишком мало общих точек соприкосновения. Мало общего и тут ничего нельзя было поделать. Разные миры. Со временем она придёт в себя и поймёт, что он не тот человек, что ей нужен. А он к тому времени привыкнет к этому хорошему. И что тогда? И тогда ему придётся уходить. Она будет жить дальше, а он…

— Антон, возьми чай, — она протянула ему чашку и пару конфет. — Ты сегодня к ужину вернёшься?

— Возможно и раньше. Надо одному знакомому мешок картошки на дачу свезти. У него родители на даче живут. Вместо огорода цветы выращивают. Он им картошку из города возит.

— Бывает и такое. У нас раньше дом был в этой деревни. Ещё от прадеда остался. В этой деревне и бабушка с дедушкой жили. Туту познакомились, поженились. Потом в город подались. Если бы дом не сгорел, то возможно мама бы тут летом жила, а я бы ей картошку из города возила, потому что я грядки копать не умею и не понимаю, как что растёт.

— Я сам не умею огородничать.

— В деревне мы с тобой бы не прожили.

— Почему? Когда стоит вопрос о выживании, то знания откуда-то приходят из вне.

— Кони! Куда ты пропала? — раздалось недовольное Тамары Петровны. Констанция виновато улыбнулась и пошла к матери.

Вороны с карканьем пронеслись над кладбищем. Антон проследил за ними взглядом. Чёрные предвестники неприятностей или просто птицы, что пролетали мимо? Всё зависит от человека и его отношения к жизни.

Вечер среды. Стани затеяла генеральную уборку. Антон лежал на кровати и наблюдал, как она скачет на стуле, вытирая пыль. Ему убираться не хотелось. Он думал, что она сейчас начнёт его пилить и обвинять в том, что он ничего не делает, но Стани его удивила в который раз.

— Чего мне с тобой ругаться? Ты устал. Я же вижу. Это у меня потребность смыть эту пыль, а не у тебя, — ответила она. — К тому же это просто необходимость.

— И в чём необходимость? — спросил лениво Антон.

— Я хочу найти своё бельё, — ответила она.

— Я не знаю где оно, — разводя руками, ответил Антон.

— Вот и я не знаю.

— В следующие выходные у Маришки именины. Пойдёшь со мной?

— А Маришка это…

— Дочка Сани.

— Можно. Нашла! Как можно закидывать мои вещи в дальний угол стенки?! За коробку с зимними вещами?! Это какая должна быть траектория полёта? — Констанция строго посмотрела на него. При этом в глазах отражалось полное недоумение. Антон только руками развёл. Они переглянулись и рассмеялись. — Это глупо!

— Вся наша жизнь одна сплошная глупость, — ответил он, подходя к ней и помогая спуститься со стула. — Ты прям Золушка, которую так и хочется пригласить на танец.

— Я не закончила уборку.

— Потом закончишь, — отбирая у неё вещи и тряпку, чтоб откинуть их в сторону, ответил Антон.

— Это не правильно.

— Почему? Помнишь когда-то мы с тобой так и не смогли нормально станцевать? Надо это исправить.

— Прямо сейчас?!

— А чего нам ждать? — кружа её по комнате, ответил Антон.

— Я не готова. Музыки нет. Извини, не хотела… Я же тебе сейчас все ноги отдавлю!

— Ничего. Они у меня крепкие, — ответил Антон. — Давно я хотел вот так с тобой станцевать.

— Что вы тут затеяли? — спросила Тамара Петовна, заглядывая в комнату.

— А на что это похоже? — спросил Антон, заставляя Стани откинуться ему на руку. Она испугалась, но рассмеялась, когда он вернул её на ноги.

— Глупости.

— Так даже никто не спорит, что это серьёзное занятие! — ответил Антон. Наблюдая, как в глазах Констанции появилась жизнь. Они стали напоминать огоньки на новогодней ёлки.

— Дурдом, — Тамара Петровна пошла на кухню. Констанция этого не заметила, наблюдая за Антоном и не веря в реальность. И дело было вовсе не в танцах или его словах, поступках. Она поймала себя на мысли, что его присутствие возвращает краски в жизнь. А это дорогого стоило.

Пятница. Они только вернулись с купания. Впереди были выходные. Констанция после душа сразу ушла спать. У неё не было сил даже, чтоб мать выслушать. Максимум она разогрела еду и поняла, что выдохлась. Антон сам чувствовал усталость. Неделя выдалась довольно напряжённой.

— Антон, у меня опять не работает окно. Я целый день в духоте просидела! — возмутилась Тамара Петровна.

— Завтра сделаю.

— А мне сегодня задыхаться? Придётся Кони будить, чтоб она мне окно открыла.

— Так я могу открыть, — ответил Антон, которому совсем не хотелось спускаться в машину за отвёрткой.

— А потом мне мёрзнуть придётся! Вы же спать будете, а мне окно некому будет закрыть.

— Ох, Тамара Петровна!

— Что? — она посмотрела на него глазами старой вороны.

— Ничего. Починю я ваше окно.

Он закинул тарелки в раковину и пошёл на улицу. Когда же вернулся, то его сумка с вещами была выставлена за дверь. Сама же дверь была закрыта. Антон хотел позвонить, но решил, что если сейчас увидит Тамару Петровну, то точно будет скандал. Взявку сумку, он пошёл вниз.

Констанция проснулась ещё до рассвета. Она потянулась, повернулась в сторону Антона, но его не было. В комнате она была одна. Ванная, кухня — никого. Сумки с вещами не было. Констанция набрала его номер, но телефон был вне зоны доступа. Несколько попыток были безуспешны. Бросив телефон, Констанция вернулась в комнату. Он забрал все вещи. После быстрого осмотра она заметила, что его вещей не было даже в ванной. Машина не стояла на привычном месте. Он уехал и ничего не сказал.

— Ты чего ревёшь? — заходя в комнату, спросила Тамара Петровна.

— Мам, вчера… Антон…

— Ему кто-то позвонил. Он собрал вещи и ушёл. Я видела, что во дворе его поджидали какие-то тёмные личности. Кони, он плохой человек. Как ты это не можешь понять?

— Не могу. Потому что знаю — Антон другой. У него, наверное, неприятности. Его надо найти. Саше позвонить… — вытирая слёзы, сказала Констанция. Она хотела вернуться на кухню за телефоном, но Тамара Петровна её остановила.

— Дочка, не надо никому звонить. Он больше не вернётся. Я не позволю, чтоб он сломал тебе жизнь.

— Подожди. Что ты сказала? Ты не позволишь? Что ты ему сказала? — Констанция чувствовала, как сердце перестаёт биться. Голова закружилась. — Мам, это ведь твои козни?

— Я тебе не какой-то там Решелье. Козни не умею строить, — она хотела уйти, но Констанция её остановила.

— Мама, что ты ему сказала?

— Я ничего ему не говорила!

— Ты прячешь глаза! Мам, что вчера произошло?

— Не смей повышать на меня голос! — огрызнулась Тамара Петровна. — Я его выгнала. Он тебе не пара. Кони, ну подумай…

Констанция её не слушала. Она молча прошла на кухню. Набрала ещё раз номер Антона. Телефон в этот раз был включён, но Антон не брал трубку. Пять звонков без ответа.

— Мы будем сегодня завтракать? — невозмутимо спросила Тамара Петровна.

— Зачем ты это сделала? Объясни мне так, чтоб я это поняла? Зачем надо делать так, чтоб мне было плохо? Зачем?

— Дочка, я не хочу, чтоб ты страдала. Чтоб он тебя обидел.

— И поэтому ты делаешь больно мне? Да? Мам, зачем? Зачем ты так надо мной издеваешься?

— Прекрати лить слёзы, неблагодарная девчонка. Я ради тебя…

— Не надо было ничего делать ради меня. Я не просила, чтоб ты отдавала свою жизнь ради меня. Не просила этого делать! Я не хочу расплачиваться за своё рождение терпя твой эгоизм! Мам, я хочу жить! Любить! Дышать!