Потеряшка с Пожарной, 19 (СИ) - Страница 1

Двадцать пять лет назад

Антон злился. Щека горела от пощёчины, а шея болела от заданной трёпки. Но он был прав, когда высказал всё, что думал. У них не было дома. Это был притон, куда приходили всё, кто хотел выпить и кому некуда было идти. Но это был не дом. И женщина с помятым лицом не была матерью. Матери другие.

Он перешагнул через низкий заборчик, что отделял детскую площадку от гаражей. Карусель, качельки, песочница, горка. Женщины бегают за малышами, которые только научились ходить, другие сидели на лавочка и болтали, наблюдая за детьми постарше. Но вот ребёнок упал. Разговор прерывался. Женщина подбежала к ребёнку и вытирала слёзы, подула на коленку. Ребёнок прекратил плакать. Это была мама. Она не сидела с утра за столом вливая в себя стопку за стопкой. Обида захлестнула его так, что он сжал кулаки. Злость на жизнь и просто непонимание, почему всё так несправедливо.

— Дядя, почему ты плачешь? — к нему подошла девочка лет четырёх, может пяти. Два коротких хвостика торчали как усы у жука.

— Уйди, — он отвернулся.

— Я сегодня читала. За это мне конфету дали.

— Рад за тебя, — буркнул Антон. Девочка не отходила. Взяла его за руку. Он хотел стряхнуть её руку, но не успел.

— Прекрати реветь! — строго сказала она. — Дяди не плачут.

— Чего ты ко мне привязалась? Иди играй.

— Если дяди плакать начнут, то кто будет мне слёзы вытирать?

— Чего? Какой я тебе дядя?

— Взрослый и сильный. Вот, — она вложила ему в ладонь петушок на полочке, который так и переливался на солнце. — Я его хотела на горке съесть, но отдам тебе.

— И зачем?

— Чтоб ты улыбнулся, — серьёзно ответила она. Затем забралась рядом с ним на скамейку. — Меня завтра в сад отдают. Там надо будет английский учить. Ты знаешь английский?

— Нет.

— И я не знаю. Но скоро узнаю. Не хочу ничего учить. Гулять хочу каждый день.

— В саду гуляют. Два раза в день, если погода хорошая.

— Ты там был?

— Все ходят в сад, — ответил Антон.

— Я раньше не ходила. Читала и считала дома. Бабушка учила. Но она английского не знает.

— Прям проблема!

— Мама говорит, что знать нужно, иначе в школу не поступлю, — она вздохнула. Опять взяла его за руку. — Смотри, опять ревёт. Нечего было лезть на горку, если не готов был с неё упасть. Смотреть противно.

— Какая ты серьёзная! — насмешливо сказал Антон, покосившись на девочку.

— Знаю. Поэтому за такого сопливого замуж не пойду. Мне нужен такой муж, который будет мне слёзы вытирать, а не я ему, — явно копируя чью-то речь, сказала она. — А лучше, чтоб мы вовсе не плакали. Если хочешь, чтоб я за тебя замуж пошла, то больше не плачь.

— Даже не собирался на тебе жениться, — едва сдерживая смех, сказал он.

— Так я ещё маленькая. А как подрасту, так захочешь, — невозмутимо ответила девочка. Они какое-то время сидели молча. Она болтала ногами в красных сандалиях и белых носочках.

— Так и будешь здесь сидеть? — спросил Антон.

— Я тебе мешаю?

— Нет. Где твоя мама?

— Не знаю. Я потерялась.

— Чего же ты молчала?!

— Ждала, когда ты успокоишься и отведёшь меня домой, — ответила она.

— Где твой дом?

— Пожарная улица 19, квартира на третьем этаже. Второй подъезд.

— Это на другом конце города! Как ты здесь оказалась?

— Мы в гости приехали с мамой к какому-то дяди. А мне погулять захотелось. Я спросила, так они разрешили.

— Дом помнишь?

— Нет. Чего мне его запоминать? Или ты запоминаешь дома, куда в гости ходишь?

Антон задумался. Вряд ли эта малявка куда-то далеко смогла бы уйти.

— Покажи, как ты до площадки дошла. Это помнишь?

— Это помню, — она спрыгнула с лавочки. — Пойдём. Тебя как зовут?

— Антон.

— А меня Кони.

— Кто это тебя табуном назвал?

— Кем?

— Кони. Лошади в большом количестве.

— Это короткое имя. Полное слишком длинное, — ответила девочка.

Он машинально убрал конфету в карман. Взял её за руку. Девочка чего-то напевала себе под нос.

— Вон тот дом! — она показала на новую высотку, которая была метрах в пятистах. — Там тот дядя живёт. Дом на башню похож. У меня ноги болят.

— И чего ты хочешь?

— Возьми меня на руки. Я устала.

— Знаешь — это уже наглость.

— Принцы принцесс на руках носят.

— Ты не принцесса, а я не принц. И в мультиках они танцуют.

— У меня ноги болят. Я ещё маленькая. А ты большой, — она строго на него посмотрела.

— Мне всего двенадцать.

— А мне четыре.

— Первый и последний раз, — сказал он, поднимая её на руки.

— Ты сильный. Я знала, — она руками уцепилась за его шею. Ещё и голову ему на плечо положила. — А мы с тобой танцевать будем?

— Обязательно, — буркнул Антон, чувствую, как у него отваливаются руки.

— Это хорошо. Тогда за тебя замуж пойду, — она зевнула.

— Вырасти для начала.

— Вырасту, а ты меня дождёшься? Смотри не женись на ком-нибудь! Ты красивый…

— Хватит глупости говорить.

— Это правда. Я потом тебе расскажу…

Она не договорила. Уснула. Антону стало не по себе. У него на руках был чужой ребёнок, которого должно быть искали. Оставалось надеяться, что около высотки он найдёт её мать. А если не найдёт? Об этом не хотелось думать.

Около дома бегала женщина. Увидев Антона, она поменялась в лице.

— Ты…

— Тихо! — зло прошипел он. — Она спит. Убежала к пятому дому на площадку. Забирайте пропажу.

Её мама еле разжала руки девочки. Антон потёр затёкшую шею. Девочка что-то пробормотала во сне, обнимая уже маму. Женщина посмотрела на Антона, но он не стал ждать нагоняя и припустился бежать.

Вечером он лежал в комнате и крутил в руках палочку от конфеты. В двенадцать лет он неожиданно стал взрослым "дядей". А ведь верно. Для той мелкой, он казался взрослым. Ещё и чуть не женился. Вот так и сходи на детскую площадку. Не успеешь глазом моргнуть, как какая-нибудь малявка женит, ещё и на руках носить заставит. Вот девчонки, у них с рождения головы забиты ерундой.

Наши дни

Июнь. Жара под тридцать. Антон уже успел переодеться и пошёл включать "мангал" — машину для упаковки товара полиэтиленом. Работы сегодня должно было быть много. По вторникам всегда был аврал.

Он только сегодня вернулся из отпуска, но так как отпуском это было сложно назвать, когда за две недели у него был лишь один выходной, который он потратил отсыпаясь, то в работу войти было легко.

— Слышал про Констанцию? — задароваясь, к нему подошёл Володя.

— Каждый считает своим долгом мне про неё рассказать, — ответил Антон. — Я понимаю, что имя необычное, женщина необычная, лето и всё такое, но это прям помешательство.

— Ага, и она это помешательство поддерживает каждый день, — ответил Володя, смотря в сторону ворот.

— Пахабно, Маша, нету слов! — заржал Слава.

— Понравилось? Любуйся, как в галерее, но руками не тронь!

— Или что?

— По лапкам получишь, — насмешливо ответила женщина. Антон посмотрел в её сторону. Полный зад был обтянут прозрачной тканью платья. Она достала ключ от раздевалки. Повернулась. Сквозь платье просвечивалось всё нижнее бельё, ничего не скрывая, но женщину мало это волновало. Она пошла в сторону раздевалки, начихав на мужчин, которые пытались её подковырнуть.

— Я тебе говорил, — сказал Володя.

— Симпатичная, — пожал плечами Антон. — Только я не шакал, чтоб слюни пускать на девчонку в прозрачном платье.

— Как отпуск провёл?

— На кару права получил.

— Нафиг тебе это?

— А вот охота, — ответил Антон.

— Пойду перекурю, пока время есть, — сказал Володя, посмотрев на часы. Антон же приступил к работе.

В его обязанности входило обрабатывать собранные заказы плёнкой. Услуга была за дополнительную плату и не все компании ей пользовались. Поэтому когда выходил перерыв, Антон помогал другим собирать заказы. Компания торговала сумками, фурнитурой и тканью, закупая их у производителей и перепродавая мелким магазинам. Платили честно, но и работать приходилось прилично, порой задерживаясь после работы или выходя в выходной.