Потерянный берег. Рухнувшие надежды. Архипелаг. Бремя выбора (сборник) - Страница 17

– На улицу, живо! – вывел всех из оцепенения громкий голос Михалыча.

Мы все выбежали во двор, зверье затихло и толчки тоже.

– Землетрясение, похоже, – сказал я.

– Похоже, – согласился Михалыч, – и похоже, не слабое такое.

– Интересно, еще будут толчки? – спросил Федор.

– Ну давай постоим, перекурим да подождем, – ответил Василий, доставая пачку сигарет.

И только он подкурил, как гул земли опять начал ощущаться. Толкнуло сразу и сильно. Аккуратно сложенная у забора поленица, качнувшись, завалилась.

– Твою мать! – сказал я и непроизвольно встал на четвереньки, чтобы не упасть.

Все снова затихло. И только где-то наверху деревни послышался громкий шорох, как будто кто-то ссыпает из гигантского кузова большую кучу щебня. А где-то внизу у реки что-то скрежетало и рушилось.

– Ну вот и мосту хана, – сказал Михалыч, сидя на земле.

– Да… не мост, а название одно, не жалко, – ответил Федор.

Потом характер толчков изменился, теперь они шли не из-под земли, а в бок, как будто вагон метро разгоняется… раз толчок в сторону… второй, еще сильней… от третьего я чуть было не упал, сел на задницу и схватился руками за ствол растущей во дворе сливы.

– Мужики… на небо гляньте, – произнес кто-то.

Я поднял голову и увидел, как Луна и все звездное небо смещается куда-то на северо-запад, потом еще пара толчков и все остановилось. Луна сместилась градусов на 40–50 примерно, а потом исчезла за сопками. Все затихло… Но не надолго. Птицы. Они вроде спать должны, но они, сбившись в стаи и стайки, крича метались по небу… жуткое зрелище.

– Читал я где-то про вот такой «сценарий», – почесывая бороду, задумчиво сказал Федор.

– Сценарий чего? – спросил Вася, приглядываясь к перекошенной бане.

– Ну этого… апкак… армаг… тьфу мля, конца света, короче.

– Удивил… у нас тут свет еще в прошлом веке кончился, – пошутил Михалыч, вроде как пытаясь разрядить обстановку.

– Не смешно, Михалыч, – все так же почесывая бороду, ответил Федор, – следом за таким вот поворотом, по идее, должна волна пойти.

– И большая?

– Не помню, вроде большая.

– Ладно, мужики, пойду я… у себя все проверю, – стал собираться я.

Бимка чуть ли не на руки мне запрыгнул, видно было, что щенок очень напуган, отцепил его на всякий случай, еще что-нибудь свалится на будку и придавит. Из головы не выходила фраза про волну, включил «верхний» свет и поставил греться чайник. Начал прокручивать в мозгах произошедшее, особенно врезалась в мозг фраза Федора про волну…

…и она пришла. Темная, громкая, бурлящая… ломая вековые сосны в распадках, вставая в верхушках деревьев «коброй из пены» и вырывая многотонные валуны из земли… Слушая нарастающий шум, я выбежал во двор, рядом с пикапом стояли четыре пластиковых бочки, такие же, как мы с Василием покупали для топлива… голова была пуста абсолютно… одна мысль «спастись»… и сразу ответ – «зачем? для чего?» И тут меня как-толкнуло: «Светлана!» Перекинув пару пластиковых бочек через забор и схватив с крюка у ворот моток веревки, я следом за бочками сиганул через забор во двор к соседям. Светлана стояла с фонарем в руках во дворе и лучом пыталась высветить то, что происходит в низу деревни.

– Дети где? – практически заорал я на нее, схватив за плечи.

– Вон на веранде.

Мальчишки-погодки сидели на лавке на веранде и испуганно прислушивались к происходящему.

– Ну-ка, пацаны, живо сюда!

Хватанув ножом, который уже привычно болтался в ножнах на поясе, два куска веревки, я привязал мальчишек к одной из бочек, цепляя веревку за технологический отлив одним концом, а вторым обхватив за пояс каждого. То же самое повторил со Светланой, которая покорно наблюдала за моими действиями и не сопротивлялась, и лишь когда я, связав ее бочку и бочку детей вместе, вложил ей в руки нож со словами «если что, режь веревку», она с глазами, полными слез и ужаса, спросила:

– А ты?

– Нормально все будет! – ответил я и перемахнул через забор, уже спиной ощущая холод приближающейся волны.

Только и успев на бегу дернуть из штанов ремень, и просунув его также в отверстие отлива одной из бочек, а затем намотав на руку, я ощутил очень сильный удар в спину… холодно… мокро… страшно, очень страшно… мгновенно заложило уши… кувыркаясь под водой вокруг бочки, я пытался определить свое местоположение в пространстве и, уже выпуская из легких последние остатки воздуха, я обо что-то сильно приложился головой и отключился…

После волны. День 1-й

Пришел в себя от боли, дикой боли в затылке. Еще затекла рука, на которую был намотан ремень. Висел я в ветках огромного дуба на высоте примерно два метра, бочка также зависла чуть выше меня, застряв в ветках. Огляделся… метрах в пятидесяти вниз скала, дальше по распадку бурелом из недавно поваленных волной деревьев, кустарник и везде много веток, разных поломанных веток. Кое-как освободив онемевшую руку от ремня, я попытался спуститься вниз, голова резко закружилась, и я, потеряв равновесие, свалился вниз, сопровождая свой «полет» трехэтажным матом. Ну вроде не зашибся сильно, рука, зараза, ни хрена не чувствует и побелела. Еще не хватало без конечности остаться. Я встал и начал вращать рукой, чтобы кровь приливала к сосудам и капиллярам. Вроде начало ощущаться легкое покалывание в кисти, и я уже осознанно пошевелил пальцами… наконец-то.

Солнце светило очень ярко, и было ощутимо жарко. Парит, очень сильно парит, но водоемов поблизости не видно. Так, для начала вернуть ремень на место, а то, видать, переволновался и ощутимо похудел, штаны бы не потерять. Влез на дерево и спихнул вниз бочку. Вернул на «штатное» место ремень, что дальше… теперь провести ревизию по карманам. Что мы имеем? А собственно, почти ничего и не имеем – булавка, от сглаза, в поясе штанов, зажигалка, связка ключей, кроссовки, джинсы, толстовка и кожаная куртка. О! в кармане куртки перочинный нож… ну уже что-то. А то я же не зверь дикий, когти и клыки отсутствуют, во всяком случае пока, и наличие даже восьмисантиметрового лезвия уже радует. Так… а припекает очень даже, градусов тридцать, не меньше… Снял куртку и замотал ее рукавами на поясе… ерунда какая-то, осень же на дворе была, октябрь. Ага, а повернувшийся небосклон? Точнее, небосклон на месте остался, а вот «шарик» наш повернулся, это к бабке не ходи. И волна нехилая прошла, в основном ударяясь в хребты и уходя распадками, конечно, вот видать, деревеньку нашу по склону и смыло, значит, то, что смыло, надо искать в Лесном приблизительно… но он же намного ниже, и его, наверное, в первую очередь накрыло, хотя… а перевалы?.. Лесной же вроде как в чаше находится, и что въезд, что выезд через перевалы. Так, а где я сам-то сейчас??? Если рассуждать логически, то идти надо вверх, оттуда и осмотреться можно, и по склону пройдусь, может, следы какие найду или полезное что. Прошел вверх не более пятидесяти метров, как у меня снова закружилась голова и стошнило, однако… вероятно, сотрясение получил все же. Присел на землю и прислонился спиной к стволу поваленного дерева, отдохнуть… головокружение и тошнота утихли, и я задремал. Когда открыл глаза, заметил, что солнце опустилось градусов на пятнадцать, то есть прошло не менее полутора часов. Потопал дальше, состояние вроде улучшилось, но тут еще напасть – жутко хотелось пить. Вот же ирония судьбы, некоторое время назад воды было – захлебнуться, а теперь я даже журчания речки не слышу, хотя их в нашей округе было около десятка… рек, речушек и ручейков. Поднявшись на гребень, который, кстати, волна не затронула и скатилась вниз, моему взору открылась фантастическая картина… вода… много воды… Гребень был метров восемьсот высотой. Внизу, почти у подножия, откуда начинался склон другой сопки, высотой не менее четырехсот метров, была видна кромка этого нового океана, этого нового берега. Старый берег был потерян. Навсегда.

По широким распадкам, что выходили к новым берегам, раскинулась гладь воды. Лиственные деревья стояли почти голые, хвойник, которого было больше в этих местах, отсвечивал красивыми зелеными оттенками. Было видно, как нагреваясь, от земли поднималось марево. От жары земля, по которой не больше суток назад пронеслись миллионы кубометров воды, была почти сухая. Ну что, как говорили в детстве, осталось «обосраться и не жить». Пригляделся, ага, очертания верхушек соседних сопок мне знакомы, вон туда, направо и вниз должна быть наша Сахарная, и если прикидывать по уровню воды, то мой дом, похоже, не затоплен… ага, только снесен волной к чертям собачьим, скорее всего. Кстати, о собаке… Бимку жалко, наверняка поломало его волной, или захлебнулся. Постоял так, размышляя, еще полчаса, и что-то накатило… навернулись слезы, и я начал плакать, как ребенок, защемило сердце. Я жалел Бимку, Светлану, ее детей, всех наших деревенских, и вообще весь мир. Немного отдохнув и успокоившись, стал спускаться к предполагаемому месту, где была наша деревня. Добравшись до развалин военной части, присел на обломки кирпичной стены передохнуть, не решаясь спускаться в Сахарную, которую я уже мог хорошо разглядеть.