Потерянные страницы - Страница 45

Вубнеш поставила утку на землю и подошла к Филу. Он обнял девочку.

Вовремя.

Появилась Лимбо-пушка.

Парящая площадка величиной с боевой корабль заслонила солнце. На них смотрел глаз Лимбо-пушки с затемненной линзой, широкий, как туннель.

— Филипп К. Дик, — раздался голос президента Лимбо из нескольких громкоговорителей. — Вы признаны виновным в измене, диверсии и оскорблении президента по всем соответствующим статьям, законам и поправкам. Готовьтесь принять свою участь. Хотите ли вы купить страховку на имя ближайшего родственника?

— Конечно.

Из отверстия парящей платформы выпал пакет бумаг и с глухим ударом приземлился у ног Фила.

— Теперь ваш банковский счет обнулен. К сожалению, мы не можем оплатить страховку прямо сейчас, потому что уничтожение Лимбо-пушкой не считается фактом смерти. Однако ваша жена и дочь наделяются минимальным прожиточным пособием.

— Ладно, стреляйте.

— Не указывайте мне, что делать. Я выстрелю, когда буду готов!

Фил повернулся к жене:

— Прощай, Линда. Мне жаль, что мы были так черствы друг к другу. Я пересмотрел свое мнение, в другой жизни тебя ждет карьера певицы.

— Спасибо, Фил.

Пушка выстрелила.

Они плавали где-то, и в этом где-то Фил крепко держался за девочку.

А девочка каким-то образом превратилась в Джейн.

И если только он очень сильно не ошибался — что не исключено, потому что Фил сейчас быстро забывал все, а может, наоборот, вспоминал, — это где-то все больше походило на утробу матери.

Она сидит под землей на глубине в полмили под Маклином, что в штате Вирджиния, в темной пустой комнате.

Затем включается проектор, освещая настенный экран едко-ярким светом, и начинается черно-белый фильм вымершего (?) человечества. Из кинобудки доносится шуршание ленты о барабан, словно ветер перекатывает по кладбищу осенние листья.

Съемка любительская, что видно по пленке — «Белл энд Хауэлл супер 8 мм». Она напоминает запись Запрудера, знакомую до мельчайших деталей благодаря бесконечным покадровым толкованиям телекомментаторов. Перевернутое изображение Никсона, умирающего на руках Пэт — байковое пальто первой леди залито кровью из груди президента. Пуэрториканский фанатик-националист Анига выпустил с дюжину пуль. Какое глупое, будто специально подобранное имя, подумала она. Как сокращение от «аннигилировать». Дурацкое совпадение, насмешка над всеми.

И самое нелепое, размышляет женщина, запутавшийся убийца-идеалист расчистил дорогу вице-президенту, невежественному деревенщине, бывшему водителю грузовика, а ныне ее боссу.

На экране, однако, другая запись, и женщина пытается настроиться на восприятие, напрягает свой острый ум, заставляет себя посмотреть на заезженную немую пленку свежим взглядом, объективно.

Пора отрабатывать зарплату, Алиса, упрекает она себя. Время задействовать свои ученые степени и десятки лет опыта, чтобы разгадать необъяснимое.

Время спасти мир.

(На самом деле ей хочется — и всегда хотелось — найти в себе силы оставить его.)

Она скрещивает руки на коленях, и привычный жест вызывает поток образов и ощущений: палящее солнце Африки, грубое одеяло под голым телом, запах пыли, скота и едкого дыма от костра, глубокая рана, где ее совсем не ждешь, крик маленькой девочки, кровь на тупом ноже.

Фильм, напомнила она себе. Смотри фильм.

На экране Мемориал Линкольна, окруженный туристами в шортах-бермудах и гавайских рубашках, кричаще ярких даже в черно-белом изображении. Среди них торговцы воздушными шариками и хот-догами, охранники в костюмах медвежонка Смоки. Однако они не смотрят на статую Великого освободителя. Взгляды толпы обращены к чему-то иному.

К чему-то неожиданному, внезапному, непредсказуемому.

В толпу проник один из свабхавикакая.

Будь прокляты эти пришельцы за то, что выбрали такое заковыристое имя, приземлившись в прошлом году в Дхармасале!

Пришелец, видимо, вышел из огромного корабля-матки у Белого дома, хотя можно с той же долей вероятности предположить, что он из любого другого летательного аппарата, приземлившегося в какой угодно столице земного шара. Никто не видел, чтобы инопланетяне сходили с корабля, ни один научный прибор не обнаружил приближения тарелок. Ни одна модулируемая волна не поколебала радиоэфир, по крайней мере в известном человеку электромагнитном спектре. И тем не менее свабхавикакая, несомненно, появляются из кораблей.

Спросите любого из тех, кого они похитили.

Если найдете.

Камера резко разворачивается, ее владелец — некий Берт Хансон, насколько помнит женщина, женатый на Салли, отец двоих детей — ищет инопланетян.

Однако старый добрый Берт недоволен результатом в видеоискателе. Причиной тому не то, что он не умеет обращаться с камерой, а особенности пришельцев со звезд.

Свабхавикакая плохо запечатлеваются на пленке. В светочувствительном слое и через линзы они кажутся аморфными пятнами. Для невооруженного глаза пришельцы переливаются мириадами галлюциногенных частиц, готовых в любой момент превратиться в конкретный образ. Опрошенные видели что угодно: от ангела до дьявола, от человека до животного — самые фантастические сочетания. Чаще всего описывают кристаллических чудовищ с щупальцами. Нередко пришельцы воплощаются в хороводы движущихся цветных камней, словно миниатюрные Сатурны.

На самом деле, думает Алиса, к нам вторглись ходячие — или парящие — пятна Роршаха.

Но могут ли эти пришельцы — да и любые пришельцы — быть чем-то иным?

Свабхавикакая на пленке возносится над изумленной толпой, как прожженная дырка в целлулоиде, осторожно подлетая к каждому, будто исследует, проверяет, клеймит… или миропомазывает. Вдруг бросается к человеку с камерой, затуманив изображение, которое смотрит Алиса.

Съемка продолжается в полете, пока камера не разбивается об асфальт.

Помимо Берта Хансона из толпы исчезли три человека: лопнули, как мыльные пузыри.

Тина Нортрап, четырнадцати лет, приехала в столицу с родителями — Эмили и Фредом из города О-Клэр, штат Висконсин.

Милли Хенрикс, семидесяти трех лет, местная, прогуливалась мимо памятника с мужем Тоддом.

Прямо из рук отца исчезла Фатима Кури, двух лет, дочь египетского посла.

Все они были незнакомы друг с другом, между ними не существовало никакой связи. Родственников жертв не тронули. Выбор кажется просто случайным: одна иностранка и трое граждан Америки, граждан, за которых Алиса чувствует себя в ответе.

Предыдущие исчезновения были столь же странными. Разнородные жертвы, иногда друзья, но чаще нет. Зато реакция общественности не отличалась разнообразием: возмущение, шок, учинение массовых беспорядков, взаимные обвинения, давление с каждой стороны, сверху и снизу, на должностных лиц всего мира, чтобы те приняли меры. Очевидного решения не может быть принято ввиду отсутствия атомного оружия у большинства стран, как заявил генерал Кертис Ле Мэй.

Однако шерлокхолмсовское мышление, интуиция и разум подсказывают Алисе, что существует способ положить конец безумию инопланетян.

Проектор погас, комната погрузилась в темноту.

Хватит сидеть здесь. Надо что-то делать, предпринять пусть даже тщетную попытку. Открытие можно совершить только в движении, в новых ситуациях, в опасности.

— Дайте свет, — приказала доктор наук Аписа Шелдон, директор ЦРУ. — Урсула!

В считанные секунды перед Алисой появляется ее личная помощница, прижимая к черной блузке стопку папок.

— Что дальше, шеф?

Урсула лет на пятнадцать младше пятидесятилетней начальницы. Сообразительная, быстрая, преданная женщина — из новых кадров, которые Алиса постоянно набирает, выискивая таланты в разных областях и дисциплинах, чтобы подготовить ЦРУ к вхождению в современную эру. Урсула занимается антропологией — ее родители были пионерами в этой науке; ее отличает всесторонний подход к любому вопросу, что немаловажно для Алисы.