Потерянная рота - Страница 24

Смерклому показалось, что он попал под град камней, настолько неожиданно и больно обрушились на него обвинения молодого лейтенанта. Он припустил прочь, чтобы больше не вызывать возмущения командира.

"Боже-мой, боже-мой! - на ходу проносилось у него в голове. - Не досталось спиртику-то!"

Прямо у него на пути выросла темная высокая фигура красноармейца. Смерклый не видел, откуда тот появился.

- Куда бежишь? - спросил солдат.

Фрол остановился возле него.

- Не бегу я, - растерянно стал оправдываться Фрол. - Так, иду быстро...

Блики костра упали на лицо высокого солдата, и Смерклый увидел тонкий нос с горбинкой и пустые бесцветные глаза. Солдат хищно улыбнулся.

- Я видел, как тебя прогнал лейтенант. Чем же ты его так разгневал?

- Ничем, - быстро ответил Фрол.

- Ты попросил немного спирта, чтобы согреться на ночь, а он накричал на тебя...

Фрол, насупившись, молчал.

- Вот они командиры, - произнес солдат, повернув голову в направлении Калинина, который задумчиво ковырял снег носком сапога. - Не понимают, что солдатской душе требуется.

- Они за нас думают, - возразил Смерклый. - Раз нельзя, значит нельзя. Спирт для атаки будет надобен.

- Брось! - раздраженно сказал солдат. - Знал бы ты, сколько у него спирту. Несколько фляг.

- Неужели! - удивился Фрол.

Солдат кивнул:

- У них много спирту. Им просто жалко. Не любят они солдата. Злые они. И лейтенант этот молодой, и старшина, и политрук...

- Вроде политрук неплохой мужик.

- Неплохой, - согласился солдат. - Неплохой, когда на привале, а в бою - спинами других прикрывается.

Фрол почти забыл обиду, нанесенную молодым лейтенантом.

- Что-то я тебя не знаю, - сказал он.

- Я из третьего взвода, - ответил солдат. - Которого не существует. Полностью погиб третий взвод. Один я остался. Сергей Вирский меня зовут.

- Фрол Смерклый. - Он пожал руку солдату. - Руки погрей. Что-то ты совсем замерз.

- Не беда. Увидимся.

Накричав на незнакомого солдата, Калинину почувствовал себя легче. Кроме того, он ощутил уверенность в себе. Правда, убедить старшину и политрука в том, что нужно продолжить движение, уже не представлялось возможным. Пришлось Алексею свыкнуться с мыслью, что сегодня рота уже никуда не тронется и останется ночевать прямо на этой дороге.

Размышляющего и медленно бредущего между костров Калинина догнал сержант Ермолаев.

- Разрешите обратиться, товарищ командир! - произнес он.

- Конечно... Странная фраза. Я много раз слышал её и даже произносил сам, но никогда не задумывался над её бессмысленностью, - неожиданно по-философски произнес Калинин.

- Что? - не понял Ермолаев молодого лейтенанта.

- Вот вы просите разрешения обратиться ко мне, в то время как обращение уже сделали. "Товарищ командир" - ведь это обращение... Так что вы хотели?

- Не знаю даже с чего начать... - нерешительно произнес Ермолаев. - Я не понимаю... А меня с самого начала в армии учили - обнаружил что-то новое, даже если не понимаешь этого - доложи командиру.

- Я думаю, это правильно.

- Согласен, - кивнул Ермолаев. - Я обнаружил звериный след.

Калинин быстро посмотрел на сержанта. До сих пор лес оставался мертвым. Ни птицы, ни звери, ни их следы до этого момента не попадались им на глаза. След, обнаруженный Ермолаевым, стал первым проявлением жизни в лесу.

- Зверь прошел больше недели назад. След уже замело снегом, но под сугробом на заледеневшей корке остался отпечаток ступни.

- Что это за зверь?

На лице Ермолаева промелькнула растерянность.

- Я понимаю, это звучит глупо, - произнес он, отводя глаза. - Вроде бы, охотник из Сибири, должен знать все следы... Но я не могу опознать этот след.

Алексей внимательно посмотрел на выражение лица Ермолаева.

- Вы не можете опознать след зверя или это неизвестный вам след? задал он уточняющий вопрос.

- Да, - подхватил мысль Ермолаев. - Скорее всего, это неизвестный мне след...

- След крупный?

- Очень. Это не медведь, не тигр... Пятка узкая, почти не оказывает давления на поверхность снега. От неё осталась очень слабая ложбинка. Напротив, пальцы мощные, их четыре. В снегу так же отпечатались четкие проколы на концах пальцев. Я измерил глубину прокола - она составила около десяти сантиметров.

- Ты хочешь сказать, что проколы - это звериные когти, и они длиной десять сантиметров?

- Да. Зверь шел на четырех лапах, причем основная часть веса приходилась на передние.

- Ты же нашел только один след!

- Да, и я думаю, что это след задней ноги. На неё вес практически не приходится.

Алексей повернулся в сторону темной чащи. Свет костров только сгущал мрак между деревьями. Информация Ермолаева о таинственном звере бодрости не прибавляла. Калинин невольно поежился.

- Можешь себе представить, - произнес Алексей, - что где-то там, в темноте бродят невиданные звери с когтями длиной в десять сантиметров?

- Я нашел только один отпечаток, - сказал Ермолаев. - Это даже не следы!

- Ладно. Я поговорю со старшиной, чтобы он выставил охрану по периметру лагеря.

Ермолаев удовлетворенно кивнул. Калинин отпустил сержанта, а сам в задумчивости сел на снег.

Сообщать старшине о странном следе зверя, конечно, не стоит. Охрана и так будет выставлена, а вот усугублять конфликт с Семеном Владимировичем было бы неразумно. Боже, как он устал за этот день! Первый день командования ротой. Сколько вопросов, сколько ответственности! Солдаты словно не замечали его приказов, старшина вспыхивал по каждому маломальскому поводу. Только политрук Зайнулов как-то поддерживал его, да рядовой Приходько иногда поднимал настроение своими шуточками.

За целый день Алексей съел только треть котелка каши на завтрак и половинку булочки с маком после полудня. Но голода он не чувствовал. Он ощущал неимоверную усталость. А ещё головокружение. Калинин слышал это выражение - голова кружится от забот. Теперь он прочувствовал эти слова на себе в полной мере. Мир как будто сдвинулся немного, и от этого сознание Калинина плохо воспринимало окружающую действительность.

Он вдруг посмотрел свежим взглядом на темный лес вокруг. Алексею показалось, что совсем недавно, возможно вчера, он заснул у себя дома в постели, а проснулся в этом дремучем лесу в окружении чужих ему людей, на лицах которых лежит печать войны. Словно кто-то властный, почти бог, кинул его к этим людям и заставил командовать ими. А кем был Алексей до этого? Начинающим ученым, очкариком.