Потаенные страхи (СИ) - Страница 7

— Я не смогу… — молодой человек обхватил голову руками, а локтями уперся в колени.

— Неужели передо мной тот самый Андрей Горин, о котором мне говорила моя самая талантливая и любимая среди дебютантов актриса? Где твоя хваленая выдержка? — спросил мужчина, приподняв бровь. — И чем, интересно, тут можно восхищаться? Не пойму я…

— Что? Она говорила обо мне? — Горин поднял голову и удивленно посмотрел на дядюшку. В ответ он лишь пожал плечами и улыбнулся.

— Береги ее, — Исаев ободряюще похлопал актера по плечу, поднялся и пошел восвояси. — Увидимся, малыш, — бросил, не оборачиваясь.

"Восхищается мной, говорите? Если бы она знала, какой монстр на самом деле находится возле нее…"

Посидев в парке еще немного, брюнет размышлял о словах, сказанных президентом. Молодой человек усмехнулся — давно они не разговаривали как дядя с племянником.

Вскоре актер вернулся в клинику и нашел Фельдмана. Андрей был хотел знать результаты обследования, какими бы они ни оказались.

— Что ж, у пациентки ничего нового мы не нашли. При положительной динамике, думаю, я смогу выписать ее дней через десять. Но! Это все ориентировочно. Мы точно не знаем, как поведет себя ее организм в дальнейшем. Вот пока и все, что я могу вам сказать.

— Этого вполне достаточно. Главное, чтобы она шла на поправку. Остальное не так важно. Петр Васильевич, — актер достал что-то из небольшой коробочки, которую принес с собой, — скажите, пожалуйста, как зовут вашу супругу?

— А-ээ…

— Как-как?

— Мария Эдуардовна… — не понимая, в чем дело, выговорил доктор.

— Прекрасно, — брюнет развернул сверток и раскрыл книгу. Что-то написал и протянул мужчине.

— Ч-что это? — удивленно спросил Фельдман.

— Вы же просили автограф?

— Да, но…

— Вот я и подумал, что ваша жена не откажется получить в подарок книгу одного из моих любимых писателей. Правда, всего лишь с моей подписью.

Врач посмотрел на книгу — увесистая, в бордовом переплете. Спереди красовалась золотистая надпись: "Ричард Бах. Избранное". Наверное, подарочное издание. Открыл книгу. На развороте каллиграфически выведено:

"Каждый, кто уверен в своей победе, рано или поздно обретет ее"

Ричард Бах

А ниже:

"С большим уважением, Марии Эдуардовне Фельдман от Андрея Горина"

Еще ниже автограф актера.

Фельдман перевернул страницу. Там лежала фотокарточка, и тоже с автографом.

— Это фото с последней фотосессии. Широкая публика увидит ее через несколько месяцев. Думаю, будет лучше вложить его в середину книги.

— Ох… — врач с восхищением смотрел то на книгу, то на брюнета. — Не знаю, что и сказать… Это бесподобный подарок. Благодарю!

— Бросьте, Петр Васильевич. Это я должен благодарить вас за Майю…

— Пока она находится здесь, — после небольшой паузы промолвил мужчина. — вам представился замечательный шанс. Скажите ей. Скажите этой милой девушке, как сильно вы ее любите.

— У меня что, на лбу все написано? — невесело усмехнулся Горин. — Неужели по мне так заметно?

— Значит, я не первый, кто говорит вам об этом, — засмеялся врач.

— Я, пожалуй, пойду. Я должен был ждать Майю с обследования. А день уже близится к концу, — ушел от разговора брюнет. — Всего доброго.

Он не мог сейчас беспокоить любимую и заставлять ее лишний раз переживать. А зная ее характер, переживать будет точно. Более того, они оба находились не в лучших состояниях.

Больше всего он боялся сорваться в присутствии Майи. Еще больше — на нее. Нет, это уж слишком. Сначала он должен был разобраться в себе. А потом уже действовать по ситуации, но со спокойной душой.

Когда Андрей вошел в палату, на часах было 19:47. По дороге в клинику он заехал купить все необходимые для пребывания в стационаре вещи. Девушка все еще спала. Тем лучше. Он не смог бы и пары слов сказать. Обессиленно рухнул на диван. Взглянул на актрису. В последнее время ему нравилось наблюдать за ней спящей. Мужской глаз зацепился за яркое пятно. Кулаки машинально сжались — на прикроватной тумбе стоял букет цветов.

“— Гляди-ка! Проворонишь, и уведут из-под носа.”

— Опять ты? — прошептал брюнет в пустоту. — Что тебе на этот раз нужно?

“— Ты же сам все прекрасно знаешь.”

“Почему? Почему он появился именно сейчас?!”

“— Ты же взбеленился из-за этого веника. Ну, давай. Выйди из себя! Разозлись!”

— Заткнись! — прошипел молодой человек. — Я не куплюсь на твои уловки. Не позволю тебе навредить ей!

Актер встал и бесшумно прошел к душевой, взяв лишь полотенце. Он предусмотрительно захватил с собой в больницу сменную одежду. Но забыл вытащить ее из сумки, которую оставил на диване.

Горячий душ — как раз то, что ему было нужно, чтобы успокоиться и расслабиться. Избавиться от ненужных мыслей.

Только дверь закрылась, рыжеволосая распахнула глаза.

“Что это было? С кем он разговаривал?”

Через несколько секунд раздался звук открываемой двери. Майя поспешно закрыла глаза, притворившись спящей. Легкие шаги совсем рядом с кроватью. Приоткрыла один глаз, когда звук шагов отдалился. Он не должен был заметить, что за ним наблюдали. Молодой человек подошел к окну. Вечернее солнце золотило обнаженную кожу. Капельки воды, сверкая драгоценными камушками, скатывались вниз по безупречному телу. Затаив дыхание, девушка смотрела. Ловила каждое движение. Как же он был прекрасен!

Несколько минут Горин вглядывался в вечерний город. Мокрые волосы разметались, как попало. Такой беспорядок нравился актрисе куда больше, нежели аккуратная прическа.

“Интересно, о чем он думает? Почему грустный?..”

Мужчина отвернулся от окна, подошел к дивану и достал одежду из сумки. Он мог бы почувствовать, как пара голубых глаз неотрывно следила за ним. Вещи небрежно упали на диван. Брюнет стоял спиной к актрисе. Полотенце соскользнуло с бедер на пол. Девичье сердце бешено заколотилось. Что такое? Она ведь уже видела его обнаженным на съемках. Пусть не полностью, но все же. Хотя нет, было дело… как-то она по ошибке вломилась к нему в душ…

Молодой человек натянул штаны. Скорее всего, домашние или спортивные, поскольку с молнией он не возился. Собирался надеть футболку, но передумал и сложил обратно. Медленно повернулся к «спящей» и долго смотрел на нее.

Резкий спазм сдавил голову. От сильной боли Майя застонала. Андрей вздрогнул и кинулся к кровати.

— Чщ-щ-щ… Тише… — прошептал он с такой нежностью. — Что случилось?

— Голова… — тоже, почему-то, шепотом ответила Майя.

— Я позову…

— Нет, не нужно! Мне неудобно беспокоить кого-либо.

— Это их работа.

— Просто посидите со мной, пожалуйста. Если боли не прекратятся, тогда вызовем медсестру.

— Ну хорошо, — согласился Горин, садясь ближе к больной.

— Скажите мне, вас ведь что-то беспокоит?

— Твое самочувствие, — недолго думая, ответил собеседник.

— Я же серьезно спрашиваю.

— А я серьезно отвечаю.

“Напрямую спрашивать бесполезно. Что же делать? Пока я здесь лежу, не смогу толком ничего узнать.”

— А как на работе дела?

— График сделал посвободнее. Появилось больше времени. Из города в ближайшее время выезжать не буду.

— Из-за меня, да? Послушайте, вы не должны…

— Нет, должен. Иначе с ума сойду.

— Все в порядке. Я не обижаюсь и ни в коем случае не виню вас! Напротив, это мне нужно извиняться. Доставляю одни проблемы. Мне так неловко.

— Замолчи, слышишь? Все не так! — он осекся. — Прости, я не хотел срываться. Просто пойми, я сам желаю заботиться о тебе. По крайней мере, до тех пор, пока ты полностью не поправишься. Можешь считать, что я делаю это для собственного успокоения. Если захочешь, мы вернемся к разговору, когда тебе станет лучше. А сейчас довольно. Я позову медсестру.

Актер встал, забрал с дивана футболку и на ходу натянул ее, удаляясь прочь. Слезинки покатились по вискам, оставляя за собой мокрые дорожки. О, он был чертовски зол. Последний раз наставник разговаривал с ней в подобном тоне после того, как прознал об ее участии в съемках клипа одного поющего выскочки, Сергея Жданова.