Постельная дипломатия - Страница 4

Дверь оказалась заперта, но Ровена достала запасной ключ из тайника – отходившей панели у дверной рамы. Павильон при бассейне был по размерам с небольшую квартиру и оборудован всеми ее благами. Колин скинул ботинки у двери, входя следом за ней.

Ровена заглянула в ванную, откуда отдельная дверь вела к бассейну, и нашла на полке пляжные полотенца. Вышла она как раз тогда, когда Колин стягивал с себя мокрый свитер, демонстрируя грудь и живот, которые свидетельствовали о годах упражнений. Узкие бедра, сильные руки и ноги, которые под прилипшими мокрыми брюками выглядели длинными и мускулистыми.

Потом он повернулся, бросая мокрую одежду за дверь, и Ровена беззвучно втянула воздух. Неровные розовые шрамы от ожогов зажили, но все еще выглядели болезненно свежими. Они начинались чуть ниже плеч и спускались по всей длине спины, уходя под пояс брюк.

Ровена успела скрыть изумление к тому моменту, как Колин повернулся обратно. За исключением шрамов, его тело было воплощением совершенства.

– Полотенце? – попросил он, протянув руку.

– Простите.

– Прощаю, – измученно вздохнул Колин. – И перестаньте, наконец, извиняться.

– Изви… – Под его взглядом Ровена пожала плечом. – Привычка.

Глядя, как он вытирает восхитительно подтянутые бицепсы и трицепсы, Ровена ощутила заинтересованное покалывание в тех местах, которые очень давно не давали о себе знать. Хотя это последнее, чем ей сейчас стоило интересоваться.

Но Колин производил впечатление покладистого человека, так что Ровена рискнула попросить его:

– Может, можно не говорить об этом происшествии моему отцу?

Он одарил ее одной из своих очаровательных улыбок:

– Это будет нашим маленьким секретом.

Мысль о том, что у них будет общий секрет, не важно, большой или маленький, заставила ее сердце пропустить удар. Боже, в свои двадцать шесть Ровена чувствовала себя влюбленной школьницей.

– Сенатор требует от вас совершенства? – спросил Колин.

– У него очень высокие стандарты.

– На меня ваш детский сад произвел впечатление.

– Спасибо, – отозвалась Ровена и добавила, сама не зная почему: – Это была моя идея.

Вместо того чтобы отмести ее слова или усомниться в них, Колин как будто искренне заинтересовался:

– Правда?

Наверное, стоило на этом закончить, но у Ровены не получалось замолчать.

– Отец всегда использовал имидж типичного американского семьянина. – Какая ирония: в реальности он мало внимания уделял семье, работа всегда была на первом месте. – Среди вопросов, которыми он занимался, были доступные детские сады для семей работающих родителей. В том числе для его собственного персонала. Логично было открыть детский сад для них. Это пошло на пользу карьере отца и помогает людям, которые на него работают.

– Значит, это ваш проект?

Ровена с нервным смехом покачала головой:

– Нет-нет, конечно, это его проект. Хотя мне нравилось помогать с планированием и смотреть, как все складывается. Я объезжала детские сады по всему городу и искала идеи в Интернете.

– Так почему тогда проект не ваш? – недоуменно сказал он.

– На чеках не мое имя. – И Ровене давно пора было замолчать.

– Чеки выписывать несложно. – Колин как будто опирался на свой опыт. – Похоже, всю трудную, настоящую работу делали вы.

Если сенатор узнает, что она утверждает, будто детский сад был ее идеей, то просто взорвется.

– Право, я ничего такого не сделала.

– И все же вы очень гордитесь тем, для чего ничего такого не сделали. Судя по тому, что рассказали, – гордитесь по праву.

Но ее гордость работой не стоила того, чтобы наступать отцу на мозоли. Зачем она вообще об этом заговорила…

– Вы как будто нервничаете, – заметил Колин.

– Иногда мой язык опережает мои мысли, и я говорю то, что не следовало бы.

– Вас успокоит обещание, что все, что вы мне скажете один на один, сенатор никогда не услышит?

Ровена выдохнула с облегчением:

– Я точно буду благодарна за это.

– Хотя жаль, что вы скрываете свои достижения.

«Это инстинкт выживания».

– Наши с отцом отношения… непростые. И всем будет лучше, если я не буду его сердить.

– Могу понять.

«Правда?»

Ровена посмотрела на часы:

– Ох, я и не заметила, что уже так поздно! Нужно идти в дом, а то Бетти решит, что я утонула.

– Бетти, экономка?

Ровена кивнула.

– Она присматривает за Диланом, пока я плаваю. Обычно это занимает всего сорок минут… – Она замолчала, подсчитывая время. – Вы же сказали, что проснулись, когда я нырнула в бассейн?

– Меня разбудил плеск.

Однако Колин не дал о себе знать, пока она не закончила плавать. Что он все это время делал?

– Да, – сказал он, словно читая ее мысли. – Я смотрел, как вы плаваете. Понимаю, что это нарушение границ… Единственное мое оправдание, хотя и слабое, – вы меня заворожили. – Колин взял ее за руку обеими своими ладонями, и… снова это покалывание! Руки у него были большими, сильными и немного шершавыми. – Надеюсь, вы примете мои извинения.

Ох, как он хорош. Ровена совершила ошибку, посмотрев ему в глаза, и ее буквально затянуло в их синюю глубину. В таких глазах можно утонуть.

Не отводя взгляда, Колин сказал:

– Почему запретное хочется намного больше?

«Возьми меня», – хотела ответить она. Но потом напомнила себе, что он политик, и, хотя его слова звучат искренне, на самом деле он может врать не моргая. Но очень убедительно.

Однако невинный флирт никому не повредит. Правда?

Взгляд Колина встретил ее собственный, а затем скользнул к губам. Естественно, это заставило Ровену посмотреть на его губы, и все ее мысли заняло то, насколько они располагали к поцелуям, как она хотела их целовать.

Колин поднял ее ладонь и прижался поцелуем к тыльной стороне – и земля разверзлась у нее под ногами. Как давно мужские губы не касались ее тела!

– Было очень приятно с вами поговорить, – сказал он. Ровена была абсолютно согласна.

– Может, повторим как-нибудь.

– Может быть. – Колин выпустил ее руку, но медленно, скользя по ее пальцам своими и задержавшись, когда они соприкасались только кончиками.

«Не уходи», – подумала она, но вслух сказать не посмела. Колин же, видимо, потерял дар чтения мыслей, потому что развернулся, подхватил свои ботинки и свитер и удалился.

Молча глядя, как Колин исчезает в темноте, Ровена мечтала снова повторить этот флирт, но понимала, что лучше бы не повторять ничего. Все равно ничего большего не получится.

Когда Ровена вернулась в свои комнаты, их горничная Бетти лежала на диване и смотрела повтор «Династии» по телевизору.

– Ты так долго плавала, – заметила она, садясь и выключая телевизор. Тугие седые кудряшки на затылке сплющились.

– Извини, Бетти. Я не планировала так задерживаться.

– Можно подумать, у меня есть более интересные занятия, – фыркнула Бетти. Она не спрашивала, почему Ровена задержалась, и та не стала делиться.

Бетти медленно поднялась с дивана, потягиваясь артритной спиной. Горничная служила их семье с тех пор, как сама Ровена была ребенком. Она научила девочку печь печенье, рассказала про птичек и пчелок, отвела на примерку первого лифчика. Мать Ровены не тратила время на такие глупости. Но теперь возраст сказывался, физически она уже с трудом справлялась с работой, и скоро ей придется уходить на пенсию.

– Дилан просыпался?

– Даже не шелохнулся.

– Спасибо, что присматриваешь за ним, – сказала Ровена, обнимая горничную.

– Не за что, милая. Завтра в то же время?

– Если тебе не трудно. – Провожая Бетти к двери, Ровена как бы между прочим спросила: – Как тебе наш гость?

– Мистер Миддлбери? Ведет себя приятно, очень вежливый. Любит пофлиртовать, наверное… но ведь какой красавчик! – Она оглянулась на Ровену. – Ваше поколение еще называет мужчин красавчиками?

– Вполне.

– Вот и славно. Ему точно подходит. Будь я лет на тридцать помоложе… – ухмыльнулась она. – А почему ты спрашиваешь?