Посреди донской степи - Страница 2
Изменить размер шрифта:
Ненависть
(по мотивам романа С. Германа «Обречённость»)
Где к затону древнему ивы гнутся, плача,
Затерялся в зелени хуторок казачий.
Знали там и радости, знали и печали…
В двадцать первом, в августе, ЧОНовцы примчали.
Выдала карателям бисова холера,
Что в войну здесь прятали белоофицера.
* * *
Стайкой воробьиною мчались ребятишки
К берегу пустынному в поисках Микишки.
А малец на камушке, рядышком ведёрко,
Ловит деду с бабушкой рыбку-краснопёрку.
– Вон Микишка! Тута он! Сматывай-ка снасти
И айда до хутора, там такие страсти!
Краснюки нагрянули злые, словно черти,
Всем грозят наганами и пужают смертью.
Деда твово бестии мучили жестоко,
А потом повесили. Там кровишши стока!
Барахло разбросано, живность перебита,
Дед висит обоссанный, гы-гы-гы, Микита!
А ишо мы видели, как твою бабаню
Бóсую, избитую повели за баню.
* * *
Сквозь кусты орешины видно малолетке:
Мёртвый дед, повешенный на вожже на ветке,
А бабаню старую командир отряда
В куртке комиссаровой бьёт в лицо прикладом.
А она в анчихриста плюнула открыто.
А потом два выстрела… Сирота Микита.
Весь курень каратели обнесли соломой,
Подожгли старательно, и не стало дома.
Ни слезы не выпустил, ни вскричал мальчонка.
Только зубы стиснуты, сжаты кулачонки.
Ить заветы дедовы – Не проси пощады!
Жив казак, покедова не склонился гаду.
И учил дедунюшка – Пусть рыдают бабы.
Ты не плачь, чадунюшко. Энто дело слабых.
Пусть пытают вороги батьку, сына, внука
И других, кто дороги, – не издай ни звука.
А теперь про главное: нет прощенья катам!
Помни, дело славное – отомстить проклятым!
* * *
Белый, красный, верх да низ, стороны медали…
Закалялась ненависть, что покрепче стали.
Хирург
Кто там раненый у нас очередной?
Вот сюда кладите, тихо, не тряси.
Отойди-ка и не засти свет спиной.
Ну, приступим с Богом, Господи спаси!
Эй, сестрица, в кружку спиртика налей!
Выпей, паря, стисни зубы и терпи.
Не стони, казак, бывает тяжелей.
После будешь атаманствовать в степи.
Вроде все твои я раны залатал,
Вскоре – даст Господь – вернёшься снова в строй.
Как же люто покромсал тебя металл!
Молодец! Держался здорово, герой!
Будешь жить, спасибо конику, сынок.
Очень правильно его ты воспитал.
В лазарет тебя из боя приволок,
Лишь потом на землю замертво упал.
Что случилось, братец? Вот тебе и раз!
Столько боли, не моргнувши, перенёс,
А когда всё завершилось, взор угас,
И глаза полны невыплаканных слёз.
Санитары, унесите казака.
Простынёй накройте мёртвое лицо.
Новых раненых готовьте, а пока
Покурить маленько выйду на крыльцо.
Напиши
(по следам стихотворения С. Копыткина «В полевом лазарете»)
Чую, мне не дожить до рассвета
И подумать о вечном пора.
Не отбиться от смерти ланцетом,
Окажи мне услугу, сестра.
Напиши три письмишка, не боле,
На страничке по нескольку слов.
В них не будет ни смерти, ни боли,
Этот крест я отдать не готов.
Напиши пару строчек невесте,
Что она не жена, не вдова,
Потому что пропал я без вести,
Но надёжа осталась жива.
Жалко, сын не успел народиться,
Он бы помнил, что батька – герой,
Воевал за родную землицу.
Это правильный был бы настрой.
А второе письмо для мамани.
Напиши, мол донёс вестовой,
Что в бою я был вроде бы ранен,
Но видали – остался живой.
Пусть не плачет и молится Богу,
Путь отсюда до дома далёк,
Но когда-нить к родному порогу
Воротится любимый сынок.
И отдельно записку для бати,
Правду-матку ему одному —
Всех прощаю, люблю… ну и хватит.
Батя мудрый, поймёт, что к чему.
Вот и всё. Три последних привета.
Да храни тебя Боже, сестра!
Помолиться хочу напоследок.
Чую, мне не дожить до утра.
Конюх
Я хозяину сказал: «Хватит, наработал.
За копейку спину гнуть – будя, не взыщи.
Ноне пятница у нас, завтрева суббота.
Аккурат в воскресный день конюха ищи».
Я – казак, не скопидом и не держиморда,
За лошадками ходить сызмальства привык.
Но давить меня не нать, заявляю гордо,
Коль не хочешь поиметь лишних закавык.
В том, что пал твой жеребец, вовсе невиновен.
Он с рожденья для меня, как родной сынок.
Я же сам яму загон выложил из брёвен,
Одеялу для него с хаты приволок.
Али я когда Серку не казал участья?
Нешто лишнего овса в торбу не кидал?
Лучше сына распроси строго и с пристрастьем,
Потому он до коней форменный вандал.
Пусть расскажет сукин кот, как он ночкой тёмной
На Серке в донскую степь улетел стрелой,
И под утро воротясь, не покрыв попоной,
Утомлённого коня напоил водой.
Скольки раз яво корил, так поить неможно,
Надо скошенной травы покидать в ведро,
Чтобы воду жеребец выпил осторожно,
Чтобы холодом себе не студил нутро.
А работать без Серка – то особый гутор.
Да и неча лишний раз мне пытать судьбу.
Послезавтра ухожу на далёкий хутор,
А не то, боюсь, твово сына пришибу.