Посольский город - Страница 11

— Я так устала, — сказала она. Её лицо пошло рябью и затрещало, как от радиопомехи. — Вот дождусь, когда можно будет взглянуть на нашего нового посла в действии — разве можно пропустить такое? — и пойду.

Её стремление пользоваться одним корпусом за раз было продиктовано понятиями о вежливости или удобстве, принятыми у террафилов. Думаю, она знала, что общение с существами, имеющими более одного физического воплощения, представляет для нас проблему. Разумеется, она была импортным продуктом, хотя и неясно, откуда её привезли и когда. В Послограде она жила дольше всех, кого я знала. Её тюрингское программное обеспечение далеко превосходило местные возможности, да и вовне я ничего подобного не встречала. Обычно контактировать с автомом — всё равно что разговаривать с кем-то, чьи способности к познанию глубоко повреждены, но с Эрсуль мы дружили. «Приходи и спаси меня от этих деревенских дурачков», — бывало, говорила мне она, когда ей случалось загрузиться в компании других автомов.

— Ты шутишь сама с собой, когда никто не смотрит? — спросила я у неё однажды.

— А это имеет значение? — ответила она наконец, и меня словно кипятком обожгло. Грубо и по-детски было поднимать вопрос о её личности, об очевидно присущем ей сознании и о том, всегда ли она такая. По традиции, ни один из тех немногих автомов, чьё поведение настолько походило на человеческое, чтобы спровоцировать подобный вопрос, не стал бы на него отвечать.

Она была моей лучшей подругой, и, при её необычности, местной знаменитостью. Когда мы с ней познакомились, у меня было такое чувство, будто я уже видела её раньше. Сначала я никак не могла понять где; потом, когда до меня дошло, когда и где это было, я спросила её напрямую (как будто это могло её напугать):

— А зачем они тебя туда позвали? В дом Брена, давным-давно, когда послы читали мне моё сравнение? Это ведь ты была, правда? Помнишь?

— Ависа, — сказала она с лёгким упрёком и заставила своё лицо задрожать, будто от огорчения. Другого ответа на свой вопрос я от неё так и не получила, да и не слишком настаивала.

Прижавшись друг к другу под сенью плюща, мы следили за тем, как порхают по залу маленькие камеры, записывая происходящее. Их декоративные биопанцири светились разными цветами.

— Так, значит, ты их уже видела? — сказала Эрсуль. — Этих почётных новобранцев, которых мы все ждём? Я нет.

Меня это удивило. Эрсуль нигде не работала, её не связывали никакие обязательства, но как компьютер она имела определённую ценность для служащих посольства и нередко выступала от их имени. То же можно было сказать и обо мне — мой въездно-выездной статус был им полезен — до тех пор пока я не вышла у них из фавора. Я ожидала, что Эрсуль наверняка будет в курсе любых дискуссий, но, очевидно, с момента прибытия нового посла служащие посольства разделились на клики.

— У них там драка, — сказала Эрсуль. — Так я слышала. — Эрсуль постоянно что-нибудь рассказывали: наверное, потому, что она не была человеком, хотя казалось, что она почти человек. Думаю, что заодно она прослушивала местную сеть, взламывая коды доступа ко многим любопытным фрагментам информации, когда хотела поделиться ею с друзьями.

— Люди волнуются. Хотя кажется, некоторые даже прониклись симпатией… Посмотри на МагДа. А теперь ещё и Уайат хочет влезть в это дело.

— Уайат?

— Раскапывает какие-то древние законы, пробует консультировать посла наедине. Всё такое.

Уайат, представитель Бремена, прибыл с собственным небольшим штатом на предыдущем торговом корабле, чтобы сменить Четтенхема, своего предшественника. По плану он должен был отправляться назад через один рейс. Бременцы основали Послоград чуть более двух мегачасов тому назад. Юридически мы все были бременцами: пользовались протекторатом. Но послы, формально правившие от имени Бремена, были, разумеется, здешними уроженками, так же как служащие посольства и все мы, их подданные. Уайат, Четтенхем и прочие атташе, получая длительное назначение к нам, зависели от их помощи во всём, что касалось торговой информации, всякого рода предложений, а также подхода к Хозяевам и технике. Крайне редко кто-либо из них давал иные указания, кроме «Продолжать». Кроме того, они сами тоже выступали советниками служащих, помогая им ориентироваться в столичной политике. Так что энергичное продвижение Уайатом своего протеже меня заинтриговало.

Впервые на памяти живущих посол прибывал извне. Если бы не праздник — корабль уходил, и бал нельзя было откладывать, — подозреваю, что служащие и дальше держали бы нового посла в карантине, а сами продолжали бы плести интриги.

— КелВин здесь, — тихо предупредила Эрсуль, бросив взгляд через моё плечо. Я не обернулась. Она поглядела на меня, и её компьютерное лицо приняло слегка вопросительное выражение, словно она ещё надеялась когда-нибудь узнать, что произошло между нами. Я покачала головой.

Приехала Янна Саутель, старший научно-исследовательский сотрудник Послограда, а с ней ещё один посол. Я шепнула Эрсуль:

— Отлично, это ЭдГар. Пора посплетничать. Погоди немного, скоро я всё тебе расскажу. — Я медленно двинулась сквозь толпу туда, где вращались послы. Там, среди смеха и веселья танцующих, я подняла бокал и заставила ЭдГар повернуться ко мне.

— Посол, — сказала я. Они улыбнулись. — Итак, — продолжала я, — мы готовы?

— О нет, маяки Христовы, — ответил Эд или Гар.

— Ты так спрашиваешь, как будто я знаю, что происходит, Ависа, — сказал другой. Я наклонила голову. ЭдГар и я всегда развлекались подчёркнутым флиртом. Я им нравилась; любители поговорить и посплетничать, они всегда выбалтывали всё, что было можно, и даже немного больше. Вот и теперь старые щёголи покрутили головами из стороны в сторону, театрально приподняли брови, точно боясь, что кто-то налетит на них и заткнёт им рты. Конспирация была их пунктиком. Вполне возможно, что в последние несколько месяцев их предостерегали против меня, но они продолжали относиться ко мне с той же непринуждённой куртуазностью, как и прежде, и я это ценила. Я улыбнулась, но улыбка сбежала с моего лица, едва я заметила, что, несмотря на праздничные лица, они по-настоящему расстроены.

— Никогда бы не подумал, что такое…

— …возможно, — сказали ЭдГар.

— Там творится такое…

— … чего мы не понимаем.

— А другие послы? — спросила я.

Мы оглядели комнату. Многие из их коллег уже прибыли. Вон ЭсМе в переливчатых платьях; АрнОльд щупали тугие воротнички, сдавливавшие им шеи под обручами; ЖасМин и ХелЭн путано спорили, перебивая друг друга, и каждая половина одного посла заканчивала фразы за другую. От такого количества послов, собранных в одном месте, начинало казаться, будто я во сне. На вживлённых в их шеи обручах, украшенных сообразно вкусу каждого, синхронно подмигивали светодиоды, меняя цвет.

— Честно? — сказал ЭдГар. — Все в тревоге.

— Более или менее.

— Некоторые считают, что мы…

— … преувеличиваем. РанДольф думают, что для нас это к лучшему.

— Пришелец в наших рядах заставит нас встряхнуться. Но оптимизма никто не испытывает.

— А где ХоаКин? И где Уайат?

— Они везут нового мальчика. Вместе.

— Не хотят выпускать друг друга из виду.

Служители освобождали пространство у входа в зал, готовясь к прибытию ХоаКин, председателя послов, Уайата, атташе Бремена, и нового посла. Среди них были те, кого я не знала. Пилота я уже давно потеряла из виду, так что спросить, кто они — команда, иммигранты или временно-прибывшие, — было не у кого.

Во время подобных балов всех новичков — постоянных или временных — непременно окружают местные. Так что одиночества они не испытывают, им есть с кем поговорить и с кем заняться сексом. Их одежду, снаряжение и приращения разглядывают, точно Священный Грааль. Всё программное оборудование, которое у них есть с собой, копируют, и местная сеть ещё много недель щебечет новыми экзотическими алгоритмами. Но в тот раз всех интересовал только новый посол.

— А что ещё привезли? Полезное? — Посол ЖасМин подошли совсем близко, и я подчёркнуто адресовала вопрос им, а не ЭдГар. ЖасМин меня не любили, и я заговаривала с ними, когда могла, чтобы они знали — я их не боюсь. Они не ответили, а я пошла дальше, поздоровалась с Симмоном, офицером службы безопасности. Мы много лет не поддерживали отношений, однако искренне симпатизировали друг другу, так что никакой неловкости не возникло, хотя я присутствовала как гость, причём нежеланный, а он был на работе. Он пожал мою ладонь своей биомеханической правой рукой, которой пользовался с тех пор, как разорвавшийся на стрельбище пистолет уничтожил её предшественницу из плоти и крови.