Посол в запретную зону - Страница 76

— Адмиральский катер у левого борта! — доложил динамик срочного оповещения. — Выдвинуть парадный трап?

— Отставить! — спокойно, не меняя привычной интонации, приказал Пирсов. — Мы пока еще в доке. Подождет, пока мы из него выберемся. Начинайте процедуру старта.

Один из радистов, сидевший за боковым пультом, сорвал с головы наушники и обратился к капитану напрямую, игнорируя громкую связь, которой полагалось сейчас пользоваться всем службам.

— Капитан! Он требует немедленно принять на борт представителя верховного командования Федерации!

— Не отвечать на его вызовы. Отключить все внешние каналы связи! — Очевидно, эта неслыханная во время старта команда заставила радиста возразить севшим от волнения голосом:

— Но капитан! Как быть с диспетчером, без его указаний мы же не сможем покинуть док…

— Выполняйте приказ!

После этого в рубке повисла мертвая тишина, лишь щелканье реле да едва слышный шелест электроники в многочисленных приборах нарушал ее.

Команда все еще не догадывалась, что собирается предпринять ее капитан. Лишь один человек в рубке, кроме Олега и самого капитана, понимал, что происходит.

Шаги первого помощника, направлявшегося к капитану, дробно ударили по установившейся в рубке тишине и отдались в голове Северцева нехорошим предчувствием. Кажется, ему придется нарушить только что данное Пирсову обещание ни во что не вмешиваться…

Электронное табло часов между тем проглотило цифру последней предстартовой минуты, корабль чуть вздрогнул, все обзорные экраны вспыхнули одновременно, показывая едва заметное движение окружавших корпус корабля металлических ферм. Сразу же стал виден и адмиральский катер, отчаянно сигналивший им морзянкой своего прожектора. Казалось, воздух в рубке сгустился от напряжения.

— Он требует, чтобы мы немедленно заглушили двигатели… — растерянно пролепетал молоденький радист, сидевший за дальним пультом.

— Продолжать движение! — рявкнул Пирсов не терпящим возражения тоном.

— Вы не имеете права не подчиняться приказам адмиральского катера! — тихим и каким-то неестественным голосом произнес Филипов, находившийся от командирского кресла на расстоянии десятка шагов и продолжавший свое угрожающе медленное продвижение к капитану. Казалось, это подкрадывается большая хищная кошка, готовившаяся к завершающему смертоносному прыжку.

— Катеру я не подчиняюсь. А никакого адмирала не вижу, — в своем обычном, ироничном тоне ответил Пирсов.

Он не замечал угрозы, исходившей от его первого помощника. Слишком сильна была привычка ощущать себя полноправным хозяином своего корабля, человеком, чьи приказы никогда не обсуждались, особенно здесь, в командирской рубке, после того как началась процедура старта.

Неожиданно, за секунду до того, как в руке Филипова блеснул станер, Северцев понял, что сейчас произойдет, и рванулся вперед со своего дивана, находившегося метрах в двадцати от центра рубки, где развивались драматические события. Преодолеть эти метры за оставшиеся в его распоряжении мгновения не было никакой возможности. Он послал свое тело в бросок совершенно рефлекторно, не думая о том, что уже не успеет вмешаться. Но произошло нечто странное. Воздух в рубке словно остекленел. Звуки исчезли, а люди на несколько мгновений замерли в полной неподвижности. И только когда Северцев оказался рядом с Филиповым и выбил у него из рук станер, уже направленный в грудь Пирсова, время вернулось в свою привычную колею.

И в этот момент взгляд Северцева встретился со взглядом Филипова. Волна почти ощутимой физически ненависти окатила его. Она рвалась наружу из этого человека, и Северцеву показалось, что, если сейчас Филипов не сумеет дать ей выход на волю, ненависть разорвет его изнутри.

Но гораздо важней ощущения самой ненависти было понять ее причину, потому что причина эта находилась вне этого человека и даже вне помещения, в котором они сейчас находились.

Какая-то очень серьезная опасность притаилась в глубинах корабля, и Филипов, ставший проводником этой опасности, сам по себе уже не представлял серьезной угрозы, совершенно уничтоженный утратой оружия в самый решительный момент, к которому он, видимо, давно готовился. Филипов принял для себя нелегкое и очень рискованное решение, все поставил, казалось, на абсолютно верную карту внезапной измены и неожиданно проиграл из-за непредвиденного вмешательства какого-то гражданского хлыща.

— Старшина Воронин! Арестуйте бывшего первого помощника! — ровным и каким-то слишком уж будничным голосом приказал Пирсов. Со стороны человеку, впервые услышавшему этот голос, могло показаться, что арест первого помощника для командира корабля — дело вполне привычное, что он вообще, если понадобится, может арестовывать этих помощников целыми пачками. Не подчиниться этому голосу было невозможно, такая скрытая сила чувствовалась в самом тоне приказа.

И только когда на руках Филипова защелкнулись наручники, Северцев понял, что эпизод этот потерял для него всякое значение еще до его завершения, в тот самый момент, когда он почувствовал, что за поступком Филипова стоит чья-то другая, гораздо более опасная ненависть.

К сожалению, мгновенное прозрение уже покинуло Олега, он не сумел ухватиться за него, удержаться на его волне и разобраться в том, что же еще должно произойти на корабле. Слишком много сил отнял его бросок через рубку, тех самых сил, которые еще только начали восстанавливаться в его опустошенном недавним переходом организме.

Медленно, словно нехотя, «Ураган» увеличивал скорость, постепенно разгоняя свою чудовищную массу. Сейчас он проходил второе промышленное кольцо, вплотную примыкавшее к докам. Нагромождения различных по форме конструкций казались фантазией свихнувшегося кубиста.

Кольцо разрасталось постепенно, без единого первоначального плана. Вначале этому способствовало заблуждение, вбитое в голову конструкторов и инженеров со школьной скамьи: «Пространство за пределами земной атмосферы бесконечно». Собственно, так оно и было, места за пределами Земли оказалось предостаточно. Но каждый конструктор, ставя перед собой задачу предельно сократить коммуникации, чтобы удешевить проект, любой ценой старался втиснуть свой заводишко во внутреннюю часть кольца, поближе к поверхности планеты.

Постепенно над экваториальной частью Земли образовалось рукотворное кольцо, в котором отдельные его части, состоявшие из объемистых фигур самых различных форм, настолько тесно располагались по отношению друг к другу, что то и дело возникала опасность столкновения. Чтобы его избежать, приходилось принимать дорогостоящие меры, уравнивая скорости орбитальных объектов с помощью навесных двигателей.

Так продолжалось до тех пор, пока гигантский додекаэдр «Автокосма» не въехал в борт фабрики по переработке промышленных отходов.

Убытки от этого столкновения, унесшего десятки жизней рабочих, оказавшихся в зоне удара, заставили инженеров срочно искать более дешевый и надежный способ обезопасить неподвижно висевшие над экваториальной зоной Земли тысячетонные конструкции.

Задача усложнялась тем, что их нельзя было просто передвинуть в другой сектор космоса, так как только орбиты над экваториальной областью планеты позволяли создавать спутники, неподвижно висящие над заданными областями ее поверхности.

И в конце концов какой-то умник, имя которого история стыдливо умалчивала, предложил соединить все уже существовавшие на орбите конструкции, находившиеся в опасной близости одна от другой, специальными гибкими фермами, способными сжиматься и разжиматься, предотвращая разрушительные столкновения.

На какое-то время это помогло избегать аварий и превратило второе промышленное кольцо в непроходимый лабиринт, продраться через который такому гиганту, каким был «Ураган», для постороннего наблюдателя представлялось совершенно невозможным.

Вся смена в управляющей рубке корабля, включая самого капитана, работала на пределе возможностей, и даже далеко за этими пределами… А в голове Северцева настойчиво звучал один и тот же вопрос: