Посол в запретную зону - Страница 60

Он не сразу поверил в то, что его и в самом деле оставили здесь навсегда, оставили умирать.

В тридцать пять лет, когда внутри тебя ключом бьет энергия, недоступная обычным людям, поверить в это очень трудно.

Но раз за разом, ощупывая стены своей камеры, вытесанной в монолитной скале каким-то извращенным рудокопом, Олег убеждался в том, что выбраться отсюда невозможно.

И даже если, благодаря чуду, на которое он не смел и надеяться, извне явится помощь, его не смогут найти в гигантском подземном лабиринте.

Ему не удалось дотянуться своим могучим ментальным щупом ни до одного хорста; как же подать сигнал неведомым помощникам, если они вдруг окажутся поблизости.

Словно окончательно перечеркивая все его надежды, напротив мокрого и жесткого ложа, которое отныне и до самой смерти должно было заменять ему кровать, обнаружился висящий на стене человеческий скелет.

Кем был этот его товарищ по несчастью? Вряд ли он был землянином. Фронта закрыта от внешнего мира уже многие тысячелетия, но, несмотря на это, у землян и у народа, населявшего эту планету, были общие предки. Скелет фронтера почти не отличался от скелета землянина, разве что кости казались чуть потоньше из-за влияния пониженной гравитации этой планеты.

Покончив с исследованием камеры и лишний раз убедившись в безнадежности своего положения, Олег вытянулся на мокрой подстилке, расслабился и позволил себе наконец вспомнить то, что сумел увидеть в короткое мгновение, пока находился внутри Тетрасекта…

У него не было полной уверенности в том, что среди двух незнакомых ему фронтеров стояла Лэйла… Неожиданная волна света, вырвавшаяся из открытой двери, ослепила его, а время, в течение которого он там находился, исчислялось долями секунды. И все же… И все же… У кого еще могли быть такие золотистые волосы, волной спадающие ниже плеч?

Лица он рассмотреть не успел, и сейчас, сколько ни старался вызвать в памяти картину, увиденную на краткий миг внутри Тетрасекта, ничего, кроме цветных пятен и очертаний двух мужских фигур, стоявших рядом с женщиной, вспомнить ему не удавалось. В конце концов, там мог быть кто угодно. Цивилизация, создавшая устройство, подобное Тетрасекту, должна насчитывать многомиллионную популяцию и развитые технологические центры… Но где они, эти центры? На Фронте их не было. Планета представляла собой дикий мир, населенный растительными паразитами, а столица походила на город, который его обитатели покинули много столетий назад.

Почему цивилизация, способная посещать иные звездные миры, уступила свою планету ничтожным Потомкам вампиров?

Каждый раз, когда Олег пытался вспомнить Лейлу, его память упрямо возвращалась к вопросам, на Которые не было ответов. В его теперешнем положении это казалось естественным. Только помощь извне могла его вызволить из смертельной ловушки, в которую он угодил по милости Шурста. Но на Фронту он прилетел по приглашению самих фронтеров и был уверен, что это приглашение не могло возникнуть без участия Лэйлы. В конце концов, только она да еще сопровождавший ее старик знали о существовании лейтенанта эвакуационной службы Олега Северцева. Кстати, кто он такой, этот старик? Среди трех фигур, которые Олег заметил в Тетрасекте, его не было.

«А почему, собственно, он там должен был оказаться? — спросил Олег сам себя и тут же ответил: — Да потому, что кто-то же должен был заинтересоваться судьбой посла Звездной Федерации, официально приглашенного на Фронту! Ведь кто-то же пропустил его посадочную шлюпку сквозь непроходимый для кораблей космический барьер, а затем попросту взял да и забыл о его прибытии?»

Логики во всем этом не было никакой. Одно с другим не вязалось, и ему оставалось лишь принять суровую действительность, какой бы нелепой и несправедливой она ни казалась. Принять и сдаться? Или принять и продолжить борьбу? Этого Олег еще не решил… Да и как можно продолжать борьбу, если не видно даже намека на победу?

* * *

Лон Харингэм, главный распорядитель внешних обстоятельств, чья резиденция находилась внутри главного энергетического центра Фронты, в просторечье именуемого Тетрасектом, вызвал к себе двоих самых ответственных своих сотрудников.

Рен Стайзер, уже глубокий старик, чей ум все еще оставался достаточно деятелен для того, чтобы разобраться в устройстве древних, доставленном с далекой гибнущей планеты, и Лэйла Крэйн, главный специалист по внешним связям, которых до самого последнего времени не существовало вообще, прибыли, как и полагалось при вызове такого уровня, без единого сектарта опоздания.

Поздоровавшись с прибывшими коротким кивком головы, Харингэм, не терпевший бессмысленной растраты времени, сразу же приступил к делу:

— Итак, ваша последняя акция оказалась неудачной. В чем причина?

Ответил Стайзер, который охотно принимал на себя чужую ответственность, понимая, что ему, старейшему члену совета, не грозит никакое взыскание:

— Предвиденное нами вероятностное событие не удалось зафиксировать на плане реальности.

Ястребиное лицо Харингэма, обтянутое сухой кожей, казалось, обострилось еще больше от сдержанного неудовольствия.

— Вы говорите об этом так, словно не несете никакой ответственности за это происшествие!

— Мы несем за него ответственность! — немедленно ответил Стайзер. — Вот только в существующем порядке вещей это ничего не меняет!

— И где же теперь находится посол Звездной Федерации, приглашенный на Фронту по вашему настоянию?

Казалось, впервые Стайзер потерял свою самоуверенность и ответил почти виновато:

— Мы его потеряли…

— То есть как это потеряли? Вы не можете установить местонахождение человека на Фронте со Всем вашим штатом и многофункциональной дорогой аппаратурой, находящейся в вашем полном распоряжении?

— Очевидно, хорсты поместили своего пленника в такое место, куда наши пространственные и ментальные щупы не могут проникнуть. Или, что гораздо более вероятно, после неудачной попытки проникновения в Тетрасект они от него избавились.

— И что же вы предлагаете?

— Ждать. Ждать, пока обстоятельства изменятся!

— Я с этим не согласна! — неожиданно заявила Лэйла Крэйн, решительно выступая вперед. — Анализ временных вероятностей показывает, что, если мы немедленно не предпримем решительных действий, мы навсегда потеряем этого очень нужного нам человека!

— Если уже не потеряли! — проворчал Стайзер. — И что, по-твоему, мы можем предпринять? — с прорвавшимся наружу раздражением осведомился он, не любивший, когда его оттесняли на второй план, даже если не был уверен в собственной правоте. — Мы по рукам и ногам связаны договором о разделе сфер влияния. И не забывай, что древние пристально следят за его соблюдением. Твой чрезмерный интерес к этому человеку не может оправдать наше вмешательство! Да и как мы можем вмешаться, если даже не знаем, где он находится?!

— Я готова организовать экспедицию на поверхность Фронты, чтобы установить его местонахождение! Действие наших приборов очень сильно зависит от расстояния до объекта. Я постараюсь его сократить.

— Ты хоть понимаешь, что предлагаешь!? взвился Стайзер, уже не пытающийся сдержать возмущение. — Ты ставишь личные интересы выше всего остального! Для такой экспедиции потребуется специальное разрешение совета древних, поскольку она представляет опасность не только для тебя!

— Я его добьюсь.

Люди привыкли измерять время с помощью различных часовых механизмов и в конце концов перестали замечать, что скорость его течения может быть совершенно различной. Хотя никто не станет отрицать, что счастливые часы проходят слишком быстро, а часы уныния, боли и несчастий тянутся бесконечно.

Особенно сильно замедляется время, связанное с томительным ожиданием какого-нибудь события. Но проходят часы, дни, недели, и в конце концов привычные отрезки времени перестают существовать для узника, который не может видеть даже движения солнца на небосклоне.