Посол в запретную зону - Страница 59

«Сейчас тебе освободят руки, и ты откроешь дверь, — продолжал тягуче и монотонно вешать в ментале невидимый Олегу «мыслитель». — За твоей спиной стоят двое воинов с копьями наготове. Если дверь не откроется, если ты ослушаешься приказа или попытаешься использовать против нас свою силу, эти копья вонзятся в тебя. Их наконечники смазаны ядом курана, и ты умрешь через несколько секунд в страшных мучениях. Ты понял меня, человек?»

— Спасибо за предупреждение… — пробормотал Олег и, дождавшись, когда ему развяжут руки, обрушил всю свою накопленную ментальную силу на стоявших за его спиной стражей, одновременно, на всякий случай, заставив всех остальных отступить на безопасное расстояние.

Те двое, что стояли у него за спиной, приподняли копья и вонзили их друг в друга. Олег этого не видел, зато почувствовал их смертельный ужас и боль. И прежде чем остальные поняли, что произошло, он шагнул вперед и приложил свои ладони к поверхности Тетрасекта, впитывая в себя часть энергетического потока и превращая его в мысленный приказ: «Открыть дверь!»

* * *

В золотом кабинете президента, расположенном в бывшем музейном зале, собрались все чиновники, так или иначе причастные к отправке Северцева на Фронту. Секретарь, проводивший Крутицкого в кабинет, указал ему на свободный стул где-то в середине длинного стола. В его торцах оставались свободными еще два кресла.

Часы на стене показывали без пяти минут шесть. И президент, никогда не опаздывавший на совещания, должен был появиться с минуты на минуту. Но Для кого предназначалось еще одно свободное кресло?

Никто из чиновников не мог себе позволить появиться в кабинете позже назначенного времени. никакие оправдания в этом случае не принимались. Крутицкий еще раз внимательно обвел взглядом лица присутствующих.

Здесь был советник по межпланетным связям Диранский. Связей после потери последней колонии не осталось, но пост советник сохранил.

Ближе всех к президентскому креслу расположился начальник президентской канцелярии, Кронов, а напротив него возвышалась тучная фигура Ширамова, военного министра, не забывавшего надевать свой парадный мундир, с шестью генеральскими звездами, на любой президентский прием.

Ровно в шесть задняя дверь кабинета распахнулась, и вместе с первым ударом старинных часов в зал вошел президент.

Поздоровавшись со всеми кивком и предложив всем вставшим при его появлении чиновникам занять свои места, президент опустился в свое кресло и с минуту молчал, нетерпеливо поглядывая на настенные часы.

Кого он ждал? Кто мог себе позволить опоздать на президентский прием? Этого Крутицкий не понимал.

И еще одна неопределенность не давала ему покоя: он так и не успел узнать содержания полученной от Северцева депеши и не мог понять, кто и каким образом сумел получить эту депешу с планеты, расположенной от Земли за сотню световых лет и закрытой от ее кораблей непробиваемым космическим барьером…

Северцев всё рассчитал и, казалось, всё предусмотрел перед своей последней схваткой. Даже количество энергии, необходимой, чтобы открыть дверь Тетрасекта.

Но бывает так, что капризная госпожа Удача отворачивается в самый последний момент от тех, кто привык полагаться только на себя и не верит в непостижимую власть его величества Случая. Створки невидимой двери дрогнули и разошлись ровно настолько, чтобы в них мог проскользнуть человек. И человек бросился в спасительный вход, на какое-то мгновение оказавшись внутри, за чертой опасности. Несмотря на ослепительный свет, сменивший внутри шара черноту наружной ночи, Олег успел рассмотреть три фигуры, стоявшие недалеко от входа. Но в следующее мгновение веревки, все еще опутывавшие люльку, наброшенную на его тело, и превратившиеся теперь в сетчатую ловушку, натянулись и швырнули Олега назад, на галерею. Спасительная дверь мгновенно затянулась, сменившись непроницаемой стеной.

Олег знал, что теперь ему потребуется много времени, чтобы накопить порцию энергии, достаточную для нового воздействия на дверь этого могучего устройства, которое подчинилось его воле с большим внутренним сопротивлением.

Он забыл про проклятые веревки, сплетенные из лиан акронима и упругие, как резиновые жгуты. Они отпустили его ровно настолько, чтобы он смог поверить в уже обретенную свободу и ослабил бдительность, а затем последний сюрприз, подготовленный Шурстом, сработал, и он вновь очутился на галерее, где теперь с ним мог бы справиться и годовалый младенец.

И прежде чем на него набросились хорсты, Олег успел подумать о том, что его мозг всего несколько секунд назад вошел в контакт с чем-то непостижимо огромным, выпившим из его слабого человеческого организма все силы.

* * *

Камера, в которую Олега поместили на этот раз, оказалась значительно хуже той, где он провел в оковах несколько первых дней плена. Хотя ему казалось, что подобное невозможно, он ошибался.

На этот раз Шурст решил, не рискуя новыми экспериментами с опасным пленником, покончить с ним навсегда самым простым и надежным способом. Человек, не оправдавший надежд ночного короля, должен исчезнуть.

Камера, куда теперь втолкнули Олега, находилась на самом дне подземелья.

Она представляла собой каменный мешок размером три на два метра. Стоять, выпрямившись во весь рост, здесь было невозможно. Низкий потолок позволял только сидеть на охапке мокрой гнилой соломы.

В дальнем конце камеры, у его изголовья, по стене протекал небольшой ручеек мутной и грязной воды, отвратительно вонявшей мочой. Вода стекала в узкое отверстие, заменявшее здесь туалет.

На этот раз его не стали приковывать к стене, и вначале Олегу это показалось неплохим предзнаменованием, но позже он понял, что Шурст всего лишь выполнил свое обещание — подвергнуть его долгой и мучительной смерти.

Узник в оковах быстрее заканчивает счеты с жизнью. Ему же предстояла многодневная борьба за жизнь, охота за крысами, если они здесь водятся, и знакомство с вонючим желтоватым ручьем, когда жажда станет невыносимой.

Через несколько недель подобной жизни даже его могучий организм будет сломлен, тогда придут боль и отчаяние…

Погрузившись в какое-то странное безразличие. словно все происходящее его уже не касалось, Олег наблюдал за тем, как постепенно, по мере того как снаружи замуровывали входное отверстие его камеры, исчезали последние блики света, проникавшие внутрь от факелов тюремщиков. Прошло несколько часов, прежде чем он свыкся с полной темнотой, и тогда отчаяние овладело его сознанием.

Ничего не бывает горше неудачи, настигшей человека на пороге победы.

«Сначала впусти страх и отчаяние внутрь себя, а затем, полностью ощутив их вкус, вытолкни их, избавься от них и начинай действовать!» — Так гласило одно из правил философии джедов, расы, полностью исчезнувшей с лица Галактики и не оставившей после себя ничего, кроме этой философии стоицизма.

Медленно и осторожно, словно боясь причинить себе боль неловким движением, Олег приступил к исследованию окружавшего его пространства в ментальном диапазоне.

Олега поместили так далеко от жилых пещер хорстов, что при всем возросшем умении он не смог нащупать вокруг ни единого разума живого существа. Огромный каменный блок, закрывший выход, не смогли бы сдвинуть с места и несколько человек, но хорсты на всякий случай еще и замуровали трещины в стенах, в тех местах, где блок неплотно примыкал к ним. Словно хотели лишний раз продемонстрировать всю безнадежность и окончательность его гибельного положения.

Когда тюремщики, закончив свою работу, наконец ушли, Олег очутился в полной темноте, такой плотной, словно оказался на дне ночного океана. Много раньше, еще в первые дни пребывания на Фронте, он научился видеть при полном отсутствии света. Предметы под его мысленным взором словно начинали слегка фосфоресцировать, четко обозначая не только собственные границы, но и окружающее их пространство.

Однако даже его необычное ночное зрение не помогло ему избавиться от ощущения давления, навалившегося на него из окружающей тьмы.