Пособие по укрощению маленьких вредин. Агрессия. Упрямство. Озорство - Страница 4

Стало быть, перво-наперво надо выяснить, разобраться: кого стоит отнести к вредным детям, с кем – погодить, а кого вовсе реабилитировать за отсутствием состава преступления. Подробно речь об этом пойдёт в следующих главах, но для начала сузим само понятие и выделим его устойчивые признаки.

Общими смыслами слов ведают лингвисты и филологи, а уточнением понятий – профильные специалисты, в данном случае психологи. И вот, посовещавшись, они придумали термин (это и есть суженное общее значение) девиантный (от лат. deviatio – уклонение). В самом общем смысле девиантное поведение – значит, отклоняющееся от нормы. Его основные признаки:

♦ несоответствие общепринятым и официально установленным социальным нормам;

♦ негативное отношение, отрицательная оценка со стороны других людей;

♦ нанесение ущерба самой личности или окружающим людям;

♦ устойчивость и повторяемость (многократность или длительность);

♦ индивидуальное и возрастно-половое своеобразие.

Сумма этих признаков даёт следующее общее определение: девиантное поведение – устойчиво отклоняющееся от наиболее важных социальных норм, причиняющее реальный вред обществу или самому человеку и сопровождающееся социальной дезадаптацией[5].

Следует, однако, понимать: все девиантные дети – вредины (условно говоря), но далеко не все вредины – девиантны.

Фазиль Искандер в замечательной повести «Детский сад» высказал такое соображение: «Все нормальные дети так или иначе проходят, можно сказать, тираническую стадию развития. У одних она проявляется по отношению к животным, у других – к родителям. А у меня по отношению к товарищу. Я думаю, что настоящие, взрослые тираны – это те, кто в детстве не успел побыть хоть каким-нибудь тиранчиком».

Иначе говоря, непослушание в той или иной степени свойственно подавляющему большинству детей, тогда как девиация – существенное отклонение от нормы. С психологических позиций оно близко к патологии, а с юридических – к правонарушению[6]. К тому же большинство специалистов считают, что сам термин «девиантное поведение» применим к детям не младше пяти лет. По некоторым данным, в настоящее время это приблизительно 20 % всех дошкольников.

Поэтому явно и сильно выраженную детскую вредность точнее было бы назвать предпороговым поведением – ещё не перешедшим границ нормального, но уже «на кромочке». Либо просто ещё «недотянувшим» по возрасту.

Каковы же наиболее заметные проявления детской вредности?

Дадим пока самые общие их «фотороботы», а подробно дознаваться будем также в последующих главах.

1. Агрессор – задира, забияка, маленький разбойник (в переводе на детский язык – «заводила», «боец», «силач» и пр.).

Из литературных персонажей это Нильс Хольгерсон, который путешествовал с дикими гусями, Страшный Мальчик из одноимённого рассказа Аверченко, разнокалиберные драчуны и высшей пробы спорщики из рассказов Драгунского, Носова, Голявкина и многие-многие другие.

«В нём не было ни капли жалости к нищим, слепым и убогим. Он бросал в них камни и выгонял обратно на большую дорогу. Так что никто, просящий подаяния, не заходил в их деревню дважды. ‹…› Он протыкал острой тростинкой слепые глаза беспомощного крота, и… закидывал камнями больного проказой…»

(Оскар Уайльд «Звёздный мальчик»)

2. Упрямец – бука, придира, капризуля, нехочуха (типичные клише в детском языке: «я сам!», «ну вас всех!», «вот ещё!», «не хочу – не буду!»).

К этому типу можно отнести несносных Трилли из «Белого пуделя» Куприна и Кисю из рассказа Аверченко, Павлика из повести Воробьёва «Капризка – вождь ничевоков», Родьку из сказки Христолюбовой «Топало»…

«Лежит Вася в кровати, но спать и не собирается. Хорошо в кровати, только неинтересно и обидно. Как в углу. Одна разница: в углу стоишь, а в кровати лежишь.

Вот если бы наоборот: в углу лежать, а в кровати стоять. Сказано – сделано! Встаёт Вася и радостно кричит, громко кричит.

– Спать, спать, спать, – говорит мама и укладывает Васю обратно в кровать.

Вася кричит лёжа, но уже не радостно, а обиженно».

(Лев Давыдычев «Капризный Вася и послушный пёс Атос»)

3. Озорник – проказник, безобразник, сорванец (возможные детские определения: «весельчак», «кладоискатель», «путешественник», «сыщик» и др.).

Здесь можно вспомнить того же Карлсона, а также Тома Сойера или Девочку-с-которой-детям-не-разрешали-водиться. Из наших – Динку Осеевой или парнишку с говорящим именем Стобед (популярного персонажа журнала «Здоровье» 1980-х годов) и ещё множество литературных шкодниц и шалопаев.

«Больше всего на свете я люблю страшные приключения. Завтра чуть свет убегу из дома – лазить по заборам, разорять птичьи гнёзда, дразнить мальчишек, таскать за хвосты собак и кошек… Я ещё не то придумаю!..»

(Алексей Толстой «Золотой ключик, или Приключения Буратино»)

При этом важно увидеть и понять: агрессия, упрямство, озорство – не просто составляющие общего (и, как мы выяснили, очень условного) понятия «вредность», это ещё и тесно взаимосвязанные явления. Типичнейшая ситуация: ребёнок вначале проказничает, затем противится пресечению озорства, а потом огрызается в ответ на замечания и упрёки. Все ингредиенты непослушания в одном флаконе!

Случается и так, что агрессия, упрямство и озорство возникают вообще одновременно – не по принципу цепной реакции, а как единая форма поведения. Чаще всего такое происходит, когда ребёнок изначально всё знает и понимает, но ему либо хочется досадить, «делать назло», либо его охватывает злой азарт – и озорство продолжается вопреки увещеваниям и упрёкам. Очень хорошо это отражено у Ивана Бунина в рассказе «Цифры».

«Ты придумал отличную игру: подпрыгивать, бить изо всей силы ногами в пол и при этом так звонко вскрикивать, что у нас чуть не лопались барабанные перепонки.

– Перестань, Женя, – сказала мама. В ответ на это ты – трах ногами в пол!

– Перестань же, деточка, когда мама просит, – сказала бабушка.

Но бабушки-то ты уж и совсем не боишься. Трах ногами в пол!

– Да перестань, – сказал я, досадливо морщась и пытаясь продолжать разговор.

– Сам перестань! – звонко крикнул ты мне в ответ, с дерзким блеском в глазах и, подпрыгнув, ещё сильнее ударил в пол и ещё пронзительнее крикнул в такт…»

Если же посмотреть на иллюстративные примеры, то легко заметить: едва ли не вся детская литература сплошь состоит из заправских вредин. Под стать персонажам и сюжеты: что ни книжка – сплошное «душегубство и живодёрство»[7]. Взять хоть сказки Андерсена и братьев Гримм, хоть приключенческую литературу и фантастику.

Почему? Да потому что писать про неслухов интереснее и веселее. А ещё потому, что дети узнают в этих персонажах себя и тоже веселятся. Но и мотают на ус, и кое-что соображают, и учатся на чужих ошибках. А родители – живо узнают прототипов: «Да это ж мой Славка!»; «Ну просто вылитая твоя Светка!»; «Чисто наши оболтусы!»

Литературное творчество позволяет увидеть детство глазами самого ребёнка, потому что основа детского сознания и основа творчества – образное, метафорическое представление мира. А метафора обладает огромными познавательными возможностями, описательными ресурсами и объяснительным потенциалом. Она позволяет видеть происходящее одновременно изнутри (взгляд ребёнка) и со стороны (позиция взрослого). Замечательно определил метафору писатель Юрий Олеша: «Всё похоже на всё».

«Мама похожа на куклу, а кошка на папину шубу, только у шубы нет глаз и хвоста».