Посмотри, наш сад погибает - Страница 12

– Матушка…

Они молчали. Мать – Велга могла узнать её даже в кромешной тьме – медленно осела на пол. Мужчина выпустил её из объятий, отёр нож. Нож.

Лицо его не разглядеть. Ничего не разглядеть. Только матушку. На полу.

– Велга! – её схватили за плечи. Лицо Мухи вырвалось из мрака, и её голос закричал: – Убегай! Они за тобой.

Но Велга не могла сдвинуться с места. И её выпихнули из покоев. К лестнице. Муха распахнула дверь, толкнула Велгу вперёд, и та невольно пробежала на несколько ступеней вниз, как вдруг услышала вскрик. И с грохотом, ломая поручни, ударяясь о балки, вниз, словно огромная птица, пролетела Муха. Она визжала, выла. И – хлоп – замолчала.

А он стоял там, наверху. Всё так же держа нож. Всё так же скрываясь в тени.

Наверху раздался топот, рёв. Кричали на скренорском. С грохотом открылась дверь, и кто-то выскочил на лестницу, занёс топор.

Велга больше не смотрела, она побежала что было силы.

И слышала, как позади нарастал шум, крики, дребезг. И пожар. Весь дворец охватил пожар.

Велга кинулась к кухням, но там заперли двери. И народ внутри кричал, визжал.

– Потушите! Потушите!

Огонь был везде. Он лез сквозь щели отовсюду, он затоплял каждую клеть, каждый угол.

– Велгу! Найдите Велгу! – послышалось на скренорском.

Её искал Инглайв. Он больше не был другом. Никто больше не был другом. Её друзья мертвы.

Велга бросилась прочь от кухонь в другую сторону, в сени, пробежала через них, распахнула следующие двери и отпрянула. В проходных вовсю уже гулял огонь.

Пятясь, она уткнулась спиной в стену, забегала глазами по сторонам. Перед ней – только крохотное оконце под самым потолком. В сенях – сундуки с её вещами. Велга схватилась за ручку одного из них. Неподъёмный. Она распахнула крышку и стала выкидывать вещи одну за другой. Все её платья, все рубахи, все понёвы, все кафтаны – всё полетело на пол.

Наконец, сундук получилось перетащить, и, забравшись на него, Велга смогла дотянуться до окна. Кто другой бы здесь, может, и не пролез, но она была совсем крохотной, протиснулась, оттолкнулась руками и упала на землю.

Она не почувствовала боль, тут же вскочила на ноги и, не размышляя, не медля, побежала через сад прочь от дворца.

Сад полыхал, и тысячи огненных мотыльков витали вокруг цветущих яблонь, пожирали цветы, вгрызались в кору. Сад умирал, и над ним огромным костром возвышался дворец. Он скрипел и стонал, пытаясь устоять. Но вот с рёвом обрушилась крыша, и закричали люди, разбегаясь в стороны.

Велга стояла на другом конце сада, не смея вернуться и не в силах бежать дальше. Её дом умирал. Он разлетался на искры и пепел, что с дымом уносил прочь ветер. И она хотела кинуться назад, к родителям, но знала, что найдёт только их окровавленные тела. Быть может, и их уже не стало? Быть может, их успел забрать огонь?

Всё, всё забрал огонь.

Яблоневый сад из белого раскрашивался в алый и чёрный. Яблоневый сад погибал, а Велга ничего не могла сделать. В глазах рябило от алого и чёрного, а огненный ветер сушил слёзы на щеках, обжигал лицо.

Он показался на другом конце тропинки. Кажется, он не боялся огня, а может, огонь перед ним расступался. Тот, кто был в спальне матушки. Он пришёл за ней – это точно.

Неминуемый, неизбежный. Велга подумала, что больше ей не скрыться. Не от него. Кем бы он ни был. Из всего, что она увидела той ночью, он показался ей самым чудовищным.

И он шёл прямо. К ней.

За спиной его со стоном накренилась башня, она сгорбилась, сложилась и с грохотом рухнула на землю. С улицы донёсся возглас.

Он обернулся, и Велга поняла, что он ранен. Он двигался тяжело, держался за бок. Она наблюдала как заворожённая и не понимала, зачем оставалась на месте, зачем позволяла ему себя увидеть, чего ждала. Он сделал шаг, ещё один и вдруг упал, закрыл голову руками. И сад окружил его и Велгу. И пепел, и искры, и чёрный столб дыма полетели от дворца над деревьями, накрыли, словно волна. Всё заволокло чёрным. Дымом, сажей, пеплом.

Велга закрылась руками, закашляла. Воздух опалил лицо, и белые лепестки полетели по земле под ногами.

Сад цвёл с тех пор, как построили Город, что позже стал Старгородом. Сад пророс корнями в землю, он стал частью этой земли, и многие-многие века Буривои гуляли по нему и вкушали его плоды. А Велга наблюдала последнее его цветение, когда яблони распустились огненными бутонами.

Когда рассеялась тьма, Велга наконец увидела, как человек поднялся на колени и вскинул голову. И только заметив Велгу, он поднялся. И пошёл. Быстро, ловко, как кот, готовившийся напасть на мышь.

В стороне закричали на скренорском. Вдоль частокола бежали люди Инглайва. Велга пискнула, нырнула в кусты, царапая руки, прорвалась к частоколу.

С другой стороны залаяла Рыжая. Подкоп. Здесь же был подкоп. Где? Велга упала на колени, поползла и наконец среди крапивы и осоки нашла яму, вырытую собакой, прижалась грудью к земле, подтянулась руками.

Её ладони облизал горячий собачий язык. Велга ногтями вгрызлась в землю. Круглый зад никак не желал пролезать. Она толкалась носками от земли, подтягивала себя руками.

– А-а! – позади раздался крик, зазвенела сталь, завязалась драка.

Кто-то ворвался в заросли. Велга услышала шаги совсем рядом.

Визгливо залаяла Рыжая и заскакала вдоль частокола, поторапливая её. Велга закричала в отчаянии, быстро-быстро перебирая ногами. Позади раздались хрипы и удары. Кто-то приближался. Лаяла собака. Рычал пожар.

Велга оттолкнулась изо всех сил, наконец протиснулась, но вдруг её схватили за ногу. Велга заверещала, упёрлась другой ногой в забор. Она ползла уже на спине, хваталась за траву, выдирала её с корнями. Из дыры вылезла сильная окровавленная рука, вцепилась ей в лодыжку, дёрнула, и Велгу потянуло назад. Из зарослей выскочила Рыжая, впилась клыками в руку.

– Хить!

И Велга наконец вырвалась, отползла, вскочила. Лодыжку жгло, словно чужая ладонь до сих пор держала её.

За забором не утихала драка. Как скоро они вспомнят о ней? Велга не желала знать. Она развернулась и побежала вниз к оврагу и дальше, по берегу ручья, перепрыгивая с камня на камень, ловко, как делала сотни раз в детстве. Рыжая бежала за ней прямо по воде, и она плескала весело, звонко, точно насмехаясь над смертью.

Вниз по ручью, к берегам Вышни.

А вокруг, со всех сторон, пробуждая город, зазвенели колокола. И весь Старгород проснулся с вестью: беда. Пожар. Смерть.

И всё дальше от смерти, дальше от огня убегала Велга. По камням, по ручью, по узким потайным тропкам – к реке.

Над Вышней поднимался белый кисельный туман, и в нём Велга скрылась среди зарослей лопухов, осоки и буйно цветущей черёмухи. Там она упала без сил и дрожала от страха и боли. Там она стонала тихо, не пролив ни единой слезинки, так, чтобы её не обнаружили. И там же рядом с ней лежала Рыжая, согревала, прижавшись тёплым боком, лизала руки и лицо. Велга зарылась лицом в её шерсть, и собака терпела, даже когда хозяйка сильно, сжимая кулаки, дёргала за шерсть.

Журчала река, утекая на юг. Шумела черёмуха, а над городом поднимался дым, и колокола в часовнях беспокойно звенели. Ночь прошла, и наступило утро, когда Велга должна была навсегда покинуть Старгород.

По воде ударило нечто тяжёлое, в стороны разлетелись брызги. Велга прижала голову к земле, скрываясь в зарослях, а Рыжая выскочила из укрытия, пробежала по берегу, прогоняя чужаков визгливым лаем.

– Откуда эта псина? – послышался голос от реки.