Последняя война. Великий Гусляр. Подземелье ведьм (сборник) - Страница 18

Покинутая на произвол судьбы планета с каждым днем приходила в большее запустение; каждый день где-то гибли шедевры живописи и литературы, созданные тысячелетиями; каждый день крысы-мутанты пожирали все, до чего могли дотянуться их мелкие и острые зубы.

И потому Снежину нельзя обвинить в том, что она не уделяла Ранмакану столько внимания, сколько нужно было бы, если знать его намерения.

В одном Снежина действительно провинилась – между ней и Ранмаканом произошел такой разговор.

– А как же вы прилетели к нам безоружными? – спросил Ранмакан. – А вдруг бы вас встретили враги? А вдруг кто-то из пьи остался в живых?

– Вряд ли это реально, – рассеянно ответила Снежина, которой очень хотелось убежать в лабораторию, где, если верить Христо, Мозг расшифровал важные документы.

Снежина, как и другие космонавты, предполагала, что Ранмакан не принадлежал к числу лучших умов планеты. Разговор с Ранмаканом был скучен, и его стандартные рассуждения о воинственности пьи и отсутствии жвачки на борту «Сегежи» быстро надоели.

– Ну ладно, а если трезар?

Снежина уже знала, что трезар – крупный хищник, что-то вроде тигра, который обитал на планете до войны.

– Для этого на корабле есть оружие.

– Ага, так я и думал. – Голубые тонкие губы Ранмакана сжались в ниточку. – Без оружия вы никуда, хоть и говорите о дружбе.

– Знаете что, давайте поговорим о другом, – предложила Снежина. – Мало ли тем для разговора?

– Опять допрос? – вздохнул Ранмакан.

– Ну хорошо, спрашивайте вы.

– Не хочу. Пойду спать. А у вас пистолет есть?

– В оружейном есть и на мостике у капитана. На всякий случай.

Ранмакан ушел. Снежина не беспокоилась за него. В лаборатории остается корона Вас, который в любую минуту может узнать, где находится Ранмакан.

Виноват был и корона Вас. Вместо того чтобы хоть изредка поглядывать, где же бродит Ранмакан, он принялся оживлять кур.

Эта проблема его интересовала не только с точки зрения услуги, которую он мог оказать тете Миле, но и как чисто научный эксперимент.

Виноват был и Кудараускас. Его подвела любовь к абстрактным психологическим исследованиям. Когда на мостик поднялся Ранмакан и принялся бродить по длинному помещению, поглядывая на экран внешнего обзора, Кудараускас начал задавать ему вопросы. Само существование Ранмакана давало ему, полагал Зенонас, определенные преимущества в споре с оппонентами. Позиции его были бы слабее, если бы первым человеком на «Сегеже» оказалось существо, вызывающее всеобщее уважение и любовь. Ранмакан не стремился ни к тому, ни к другому. Он даже не проявлял большой благодарности за то, что его вернули к жизни. И Кудараускасу хотелось найти в нем, в его мировоззрении черты, приведшие к гибели целую планету.

Поэтому Кудараускас, как только Ранмакан появился на мостике, всем своим видом показывая, что не собирается покидать его, принялся задавать Ранмакану вопросы, невинные на вид, но с двойным дном.

Ранмакан, с недоверчивостью относившийся к любым вопросам, не хотел раздражать отказом беловолосого штурмана и поэтому коротко и сухо отвечал на них, сам тоже спрашивал что-то малозначащее и тоже имеющее другое значение. Спросил он и об оружии. Этот вопрос Кудараускаса заинтересовал.

Он повторил то же, что говорила Ранмакану Снежина, и Ранмакан не поверил Кудараускасу так же, как не поверил Снежине. Однако про себя удивился сговору пришельцев.

– И сильно бьет? – спросил Ранмакан.

– Лучевой пистолет? Метров на сто, это же средство защиты.

– У нас есть пистолеты и пулеметы, бьющие без промаха на три километра.

Ранмакан употребил в разговоре другую меру длины, но лингвист у него на груди перевел меру в земные понятия. Лингвист передавал местное звучание слов только в тех случаях, когда понятию не было эквивалента в земных языках.

– Но я же повторяю, – сказал спокойно Кудараускас, – это оружие чисто оборонительного типа. И оно еще не употреблялось за все время моей работы на «Сегеже».

– А какая точность выстрелов? – спросил Ранмакан.

В это время капитан зачем-то отлучился с мостика, и Кудараускас остался наедине с Ранмаканом. Он встал, подошел к стене и открыл небольшую дверцу в ней. В нише, на полке, лежал лучевой пистолет.

– Сейчас посмотрим, – ответил Кудараускас, – хотя это не имеет значения. Рассеивание… Точность попадания… Видите, как прост в обращении?

Ранмакан внимательно осмотрел пистолет, но тут Кудараускаса кольнуло какое-то неприятное предчувствие. По крайней мере, он сам так говорил потом Бауэру. Зенонас положил обратно пистолет, захлопнул шкафчик и внимательно поглядел на Ранмакана. Но тот как будто потерял уже к пистолету всякий интерес. Он снова подошел к экрану и стал смотреть на застланный мглой дождя город.

– Сегодня никто туда не поедет? – спросил он.

Он находился в странном состоянии: с одной стороны, его план неожиданно облегчался тем, что тюремщики даже не запирали шкафчика с оружием, но вдруг это ловушка? Страх, охвативший его в тот момент, когда он раскрыл глаза в госпитале «Сегежи», не отпускал. Он руководил всеми его действиями.

– В город? Сам Загребин собирался съездить туда на «Еже» с Бауэром. На самую окраину. Там, в начале улицы, здание редакции. Вы знаете?

– Я этот район плохо знаю, – сказал Ранмакан. – Когда они поедут?

– Скоро, через полчаса. Ага, вот и Загребин. Геннадий Сергеевич, вы когда собираетесь в город?

– Вахту сдам Бакову, и поедем. А вы что, Ранмакан, хотите с нами?

– Я там еще не был… после войны, – оживился Ранмакан.

– Тогда вместе поедем. Вы нам поможете.

Загребин вызвал по внутренней связи корону Вас. Тот очнулся от блаженных дум и ответил, что не имеет ничего против, если Ранмакан съездит в город.

Тут уже был виноват Загребин. Он должен был осторожнее относиться к Ранмакану. И корона Вас тоже. Но и тот и другой упустили из виду, что Ранмакан – представитель цивилизации, отставшей на несколько сотен лет от Земли и Короны. С другими мыслями, с другими рефлексами и совсем другим отношением к людям.

Вынуть пистолет из шкафчика и спрятать его в кармане оказалось нетрудно. Капитан вышел вниз подготовить «Ежа» к поездке, а Кудараускас углубился в какие-то свои расчеты.

Дальнейшее было еще проще. Управление скафандром оказалось автоматическим. Ранмакан прошелся в скафандре по коридору и сказал капитану, что чувствует себя хорошо.

В скафандре было слышно все, что говорили другие люди, также одетые в скафандры. Кроме того, можно было поддерживать связь с кораблем.

– Будете нашим гидом по городу, хорошо? – предложил капитан, забираясь в вездеход.

– Хорошо, – Ранмакан улыбнулся.

– Я даже и не надеялся, что вы захотите с нами поехать, – заметил Загребин. – С местным жителем куда удобнее. Я боялся, что вам будет тяжело…

– Ничего, – ответил Ранмакан. – Поехали. – Он спешил. В любой момент Кудараускас или Баков могли обнаружить пропажу пистолета, и тогда все погибло.

В кабине «Ежа», устроившись сзади Бауэра и Загребина, Ранмакан незаметно расстегнул скафандр сбоку и вынул из кармана пистолет. Кабина вездехода была слабо защищена от радиации. Но Ранмакан не верил тому, что доза радиации, прорвавшейся к его телу в эти секунды, была опасной для жизни.

У одного из первых домов улицы, ведущей к центру, – она называлась улицей Торжества, – вездеход остановился.

– Мы тут немного задержимся, – сказал Загребин. – Не возражаете?

Ранмакан не возражал. Он подождал, пока Бауэр и Загребин скрылись в узкой двери одного из домов, и бросился бежать вдоль улицы, надеясь спрятаться в подъезде.

Движимый каким-то шестым чувством, интуицией много повидавшего человека, капитан, входя в дом, обернулся. И увидел, что Ранмакан убегает.

– Ранмакан! Стойте! Что вы делаете?

Капитан бросился за Ранмаканом. Он понимал, что человек без корабля, без защиты скоро погибнет в этом мире.