Последняя охота Серой Рыси - Страница 21

Волки не были голодны и к тому же понимали, что медведь – нелегкая добыча. Не зная, на что решиться, они ждали, пока вожак даст знак к нападению. Но вожак сидел, высунув язык, в самой середине полукруга и не спешил начинать. Он изучал противника и ждал первого шага с его стороны. Как опытный, осторожный вождь, он умел быть терпеливым.

Медведь лишен был этого дара. Решив, вероятно, что чужестранцы не желают ему мешать искать личинки, он повернулся к пню и одним взмахом передней лапы оторвал от него огромный кусок.

В ту же минуту свирепая, похожая на волка дворняга метнулась к нему и хватила его зубами за бедро. Но медведь с такой молниеносной быстротой повернулся назад, что она успела лишь набить себе рот шерстью и избежала смертельного удара только благодаря тому, что сумела ловко, словно спущенная пружина, вильнуть в сторону. На боку ее остался длинный кровавый рубец.

Остальная стая, увлеченная ее примером, бросилась было тоже в бой, но вожак, увидя, что подруга его пустилась наутек, сразу остановился и свирепым ворчаньем отозвал волков. Они повиновались немедленно, так как поняли теперь, с каким противником имеют дело. Один из них, однако, самый безрассудный, успел зайти слишком далеко. Удар наотмашь пришелся ему повыше груди и швырнул его на спину. Железные когти вскрыли ему горло, а затылок разбился при падении. Он лежал, судорожно подергиваясь, с пеной у рта. Вожак посмотрел на него и решил: нет никакой надобности подвергать всю стаю риску, натравляя ее на такого могучего противника, впереди и без того ждет их хорошая дичь, и притом стая не так уж голодна. Вожак призвал стаю к порядку и повел ее в обход галопом, оставив тело товарища на произвол судьбы.

Медведь не спускал глаз со стаи и сердито ворчал, пока она не скрылась из виду. Подойдя затем к мертвому волку, он обнюхал его, перевернул лапой на другую сторону и медленно вернулся к пню с личинками. Он не питал пристрастия ни к волчьему, ни к собачьему мясу.

Тем временем стая, взбешенная и пораженная случившимся, летела вперед и скоро настигла выслеженную добычу. Уплетая теплое оленье мясо, она постепенно успокоилась и совсем забыла о погибшем товарище. Но урок, полученный ею, не прошел, однако, даром.

Дня через два после этого волки прибыли к озеру и, скрываясь под защитою темных сосен, с удивлением смотрели на лося, которого они видели первый раз в своей жизни.

Два дня тому назад волки, увидев этих огромных оленей, ни минуты не колеблясь, налетели бы на них. Но теперь они слишком еще хорошо помнили приключение с медведем и не доверяли этим двум широкоплечим длинномордым незнакомцам с широкими копытами и надменным видом. Они ждали знака своего осторожного вожака, но осторожный вожак не спешил. Он не знал, сколько мужества, сколько силы скрывается в этих громадных тушах, так похожих и так не похожих на оленя. Но как только лоси, охваченные паническим ужасом при виде неизвестного, бросились вдруг в воду, он тотчас же решил, что дичь эта вполне пригодна для охоты. Выйдя на открытый берег, он несколько минут смотрел вслед беглецам. Поняв, куда они плывут, он окинул пытливым взором берега озера, словно мысленно измеряя его окружность. Рассчитав, вероятно, какой путь будет самым коротким, он вернулся обратно в чащу. Не прошло и минуты, как стая неслась уже полным ходом к верхней части озера, которая находилась на расстоянии семи-восьми миль.

Лоси тем временем добрались до противоположного берега и вышли, мокрые и черные, в том месте, где рос ивняк. Но они не захотели оставаться там. Им хотелось переменить место, а лось, вздумавший переселиться, идет обыкновенно далеко. Длинной, неуклюжей рысью, без всякого напряжения, с обыкновенной быстротой неслись они вдоль реки до тех пор, пока не оставили озеро далеко позади. Покрытая кустарником равнина перешла постепенно в низменное плоскогорье, кое-где поросшее лесом. Они хотели только одного: уйти как можно дальше от мелькавших в чаще зеленых глаз и топота разбойничьих лап. Они и не подозревали, что зеленые глаза и разбойничьи лапы идут им наперерез.

Луна взошла рано ночью и была почти полная. Река, протекавшая по низкому плоскогорью, расширялась постепенно, образуя целый ряд широких, спокойных колен. Колена эти, соединяясь, образовывали извилистый лабиринт озер. На самом крайнем колене реки росла роща ясеней, тополей и бузины, образуя как бы остров посреди открытого луга. В роще скрывались два охотника. Они пришли сюда с восточного побережья, перешли горы и спустились в эту уединенную долину в надежде поохотиться на лосей.

Они принесли с собой ружья, а у одного из них, великана и, судя по одежде, проводника, были, кроме того, небольшой топор и длинный сверток из березовой коры, напоминавший трубу.

Они постарались устроиться как можно удобнее и уселись, облокотившись спиной о ствол огромного ясеня. Здесь они были скрыты от посторонних взоров и могли свободно видеть всякую тварь, вздумавшую направиться в сторону их засады. Прошло минут десять полной тишины, которая могла свести с ума непривычного человека. Адам Мур, исполинский проводник, поднес к губам трубу из березовой коры, и в ту же минуту в роще прозвучал призыв лосихи, дикий и невыразимо тоскливый.

– Клянусь честью, Адам, – пробормотал Раусон, – вы молодец!

По лицу Мура пробежала едва заметная улыбка, сухопарый, язвительный, с холодным взглядом англичанин, который охотился на крупную дичь во всех уголках земного шара, был одним из тех немногих охотников, похвалы которых он ценил. После нескольких минут молчания он снова повторил тот же призыв, который на этот раз был еще тоскливее. Затем он опустил трубку на колени и приготовился ждать.

В воздухе не слышно было ни малейшего ветерка. Можно было подумать, что безмолвная, неподвижная пустыня заколдована волшебными чарами серебристой луны. И вдруг где-то поблизости раздался треск ветвей. Треск все приближался.

– Я был уверен, Адам, что вы проведете его, – прошептал Раусон тихо.

Он приготовил ружье и стал на одно колено. Не прошло и минуты, как Мур осторожно притронулся рукой к его плечу.

– Как странно! – шепнул он. – Их двое.

Из-за группы деревьев, росших на лугу, на расстоянии трехсот шагов от рощи, выбежали наши беглецы. Ясно было видно, что они прибежали сюда издалека и очень устали. Особенно устала лосиха. Она спотыкалась на каждом шагу. У лося были великолепные рога, но Раусон сразу заметил, что животное находится в полном изнеможении, и невольно опустил ружье.

– Не понимаю, в чем тут дело, – шепнул проводник, осторожно подымаясь на ноги и держась под прикрытием бузины.

Беглецы шли прямо на них, рассчитывая найти убежище в ясеневой роще. Охваченные ужасом перед неизвестным, которое преследовало их, они не думали, что могут наткнуться там на какую-нибудь опасность. На полдороге от рощи лежало бревно, принесенное сюда водой во время последнего разлива реки. Лось перешагнул через него, но лосиха, ничего от усталости не видевшая перед собой, споткнулась и упала с легким стоном, вытянув вперед морду. Так она и осталась лежать. Ей было все равно, какая судьба ее ждет.

Не видя подле себя своей подруги, лось остановился. Подойдя к ней, он наклонил голову и осторожно стал ее обнюхивать. Он толкнул ее мордой и даже слегка ударил острыми концами рогов, как бы силой желая заставить ее встать. Увидя наконец, что все старания его напрасны, он остановился подле нее и устремил пристальный взгляд в ту сторону, откуда они пришли.

– Вот так дичь! – прошептал Раусон, глаза которого засверкали от восторга.

Вдруг кусты на лугу разъединились и пропустили стаю сухопарых животных, глаза которых горели, отражая свет.

– Волки! Лесные волки! – воскликнул Мур с нескрываемым удивлением.

Он был родом с запада и хорошо знал тамошних волков.

– Восемь штук!

Он бросил на землю березовую трубу и взял ружье.

Доведенные до бешенства продолжительным преследованием, волки без малейшего колебания бросились к лосю. Впереди всех несся серый вожак. Лось продолжал стоять, не отступая ни на шаг, и смотрел, как они бежали с оскаленными белыми клыками и сверкающими глазами. Не успел вожак прыгнуть к нему, собираясь схватить его за горло, так он поднялся на дыбы и, вытянувшись во весь рост, взмахнул изо всей силы острыми копытами. Неподготовленный к такому способу защиты, вожак не успел отскочить в сторону, и удар пришелся ему прямо по лбу. С раздробленным черепом свалился он на землю.