Последняя охота Серой Рыси - Страница 1

Рев водопада и грохот бешеных стремнин, оставшихся за густой чащей леса, стихали по мере того, как Бернс спускался в долину. Удушливый неподвижный воздух среди густых зарослей кустарника был полон всевозможными насекомыми. Бернс решил идти к реке, надеясь, что в этом месте она не такая бурная и ему легче будет найти более удобную и открытую дорогу. Поспешно свернув влево, он увидел перед собой сплошной темный лес. Но деревья скоро поредели, и среди них замелькало голубое небо, засверкал золотистый свет, заблестели спокойные воды. Так дошел он до окраины леса, откуда начинались густые заросли кустарников. Он зашагал между кустов, стараясь ступать как можно осторожнее.

Вдруг он почувствовал, что летит куда-то вниз, увлекая за собой целую стену кустарников, склонившихся под ним, словно под напором сильного ветра. С отчаянием ухватился он обеими руками за росшие по сторонам молодые деревца, но и те потянулись вслед за ним. Полузадушенный и ослепленный непроницаемой, густой листвой, он выпустил из рук ветки и почувствовал, что опускается еще ниже… сначала, как ему казалось, медленно, так как за это время он успел много чего передумать. Он чувствовал, что сердце готово каждую минуту выпрыгнуть у него из груди. Затем спуск ускорился, и он полетел вниз вместе с кустами, судорожно цепляясь за них, и погрузился в темную воду.

Вода оказалась холодной. У Бернса даже дух захватило: так быстро закрыла она его с головой. Через минуту он почувствовал вдруг, что нога его довольно сильно ударилась о какой-то странный предмет, который раздвинулся под нею. Бернс невольно подпрыгнул вверх. Голова его вынырнула на поверхность воды среди водоворота пены, листьев и обрывков веток. Он поспешил наполнить свежим воздухом свои легкие. Не успел он прочистить себе глаза и нос и немного прийти в себя, как его снова потянуло вниз. Только тут понял он, к невыразимому ужасу своему, что нога его в чем-то застряла.

Бернс был искусный пловец и с помощью рук скоро поднялся на поверхность. Но не успел он вздохнуть как следует, как его, несмотря на самое отчаянное барахтанье, снова потянуло вниз. Вторичная встряска окончательно отрезвила его, и он ясно понял, какая опасность ему угрожает. Напрягая всю силу своей воли, он перестал барахтаться и только слегка поводил руками, чтобы держаться в вертикальном положении. Вода доходила ему теперь до подбородка. Пена плескалась у его губ, а сквозь пелену струившейся по его лицу воды он смутно различал солнечный свет. Тем не менее он был очень доволен, что ему удалось наполнить легкие свежим воздухом прежде, чем снова погрузиться вниз.

Вынырнув опять из воды, он распростер руки, чтобы сохранить некоторое равновесие, хотя дышать он мог только тогда, когда откидывал голову назад. Ему удалось, стоя неподвижно, успокоить взволнованную поверхность воды, и он попытался привести в порядок свои мысли.

Он находился в глубоком спокойном заливчике, где не было заметно почти никакого течения. В десяти шагах от берега воды реки журчали как-то глухо, словно утомленные вечным грохотом водопада и стремнин. У противоположного берега, покрытого лесом, врезывалась далеко в воду песчаная коса, отливавшая золотом под лучами солнца. На всем протяжении реки ничего не было видно, кроме темных вод и нависших густых ветвей. Он осторожно оглянулся, причем губы его оказались под водой, и увидел то, что ожидал: высокий, почти отвесный берег и красноватую расселину, только что образовавшуюся от обвала.

Совсем близко он увидел покрытую густой листвой верхушку молодого тополя, упавшего, по-видимому, недавно в воду, так как корни его не успели еще отделиться от берега. Осторожно протянул он к нему руку, желая узнать, настолько ли он крепок, чтобы с помощью его можно было выкарабкаться из воды. Но тополь согнулся под его рукой. Бернс потерял равновесие и снова погрузился в воду.

Бернс был в отчаянии, но не лишился, однако, самообладания. Не прошло и минуты, как он успел снова занять положение, при котором мог свободно дышать. Солнце немилосердно жгло ему голову, а потому он притянул к себе ветвистую верхушку тополя и укрылся в ее тени. Тополь не уплывал по течению, потому что корни его еще держались в воде, и тенью своей избавил голову Бернса от жары.

После исследования, произведенного при помощи свободной ноги, Бернс, как опытный житель лесов, пришел к заключению, что он попал в ловушку, состоящую из пары изогнутых и переплетенных ветвей или корней дерева, которое упало в заливчик вместе с обрушившейся частью берега, подмытого водой. Он отчетливо представил себе мрачную подводную глубину… Он ясно увидел пропитанные водой коричнево-зеленые, скользкие, беспощадные переплетенные ветки, которые раздвинулись, чтобы пропустить его ногу, и затем, словно клещи капкана, сомкнулись у самой его лодыжки. Он чувствовал их… Они не причиняли ему боли, но крепко держали его ногу. Обдумав хорошенько свое положение, он несколько успокоился, так как пришел к заключению, что ловушка состоит из очень гибких веток, а затонувшее дерево не отличается большой величиной и притом не слишком крепко держится на дне. «От него легко будет отделаться, – говорил он себе, – стоит только взяться разумно и хладнокровно за дело».

Набрав по возможности больше воздуха в легкие, он опустился под воду и стал пристально всматриваться в янтарно-коричневую прозрачную глубь. Как ни смотрел Бернс, он не видел дна заливчика, очень глубокого по всей вероятности, зато ясно рассмотрел затонувшее дерево, переплетенные ветки которого держали его ногу. Золотистая полоса света проходила как раз по тому месту, где нога его попала между двух толстых изогнутых веток, похожих на коричневых змей.

Ловушка была, что и говорить, прескверная, и Бернс понял, что попал в крепкие тиски. Он высунул голову из воды, принял устойчивое положение и в течение нескольких минут дышал глубоко и спокойно, чтобы набраться сил для предстоящего ему дела, которое требовало быстроты и натиска. Наполнив свежим воздухом свои легкие, он сразу опустился вниз, в желтоватую глубину, и принялся изо всех сил тянуть покрытые илом ветки, стараясь разъединить их. Они поддались его усилиям, но не настолько, чтобы он мог освободить свою ногу. Еще минута, и он поспешно высунул голову, чтобы набрать свежего воздуха.

После нескольких минут отдыха он снова повторил свою попытку, которая кончилась такой же неудачей, как и первая. Ему удалось раздвинуть ветки лишь настолько, чтобы пробудить в себе надежду на освобождение, но освободиться он не мог. Несколько раз повторял он одну и ту же попытку и всякий раз терпел неудачу в ту самую минуту, когда воображал, что добьется желанного успеха. В конце концов он вынужден был, хотя бы на время, признать себя побежденным, так как до того выбился из сил, что с трудом держал голову над водой. Притянув к себе ветку молодого тополя, он ухватился за нее зубами, чтобы с ее помощью держаться в стоячем положении. Это дало ему возможность успокоить свои нервы и поддерживать равновесие, а вместе с тем свободнее и дольше дышать свежим воздухом, чем раньше.

Повиснув таким образом на ветке и чувствуя себя на волосок от возможности утонуть, думал он о безнадежности своего положения. Каким радостным, теплым и безмятежным казался его привыкшим к лесу глазам окружающий земной мир! Ни единый звук не нарушал тишины. Временами только слышалось или таинственное бульканье медленно текущей реки, или тихое чириканье невидимой птички, или резкий, пронзительный крик хищника-рыболова, парящего в голубом небе. Все казалось Бернсу дружелюбным в этом лесном мире, который с самого детства был ему близким и понятным другом. И вдруг этот мир изменил ему и собирается погубить его с такою же беспощадной жестокостью, с какою могла это сделать опаленная зноем пустыня или ледяные поля с их бушующими снежными вихрями. Вся кровь вскипела в нем от злобы и негодования. Но злоба согрела его и тем принесла ему огромную пользу, так как вода была холодная, весенняя. Красивая маленькая бабочка бледно-голубого цвета, похожая на лепесток барвинка, мелькнула вдруг мимо мрачного поднятого вверх лица Бернса и весело запорхала над освещенной солнцем водой. Увлеченная своей воздушной игрой, она забыла осторожность и случайно спустилась на волосок ниже, чем следовало, над вероломной блестящей поверхностью, которая мигом подхватила ее. Беспомощно барахтаясь, чтобы освободиться, понеслась она дальше по течению. Гибель бабочки показалась Бернсу напоминанием о том, что ждет его впереди.