Последняя надежда. Шпионская сага. Книга 1 - Страница 12

– Скажи, Леонид, почему они поставили на тебя? Ты ведь из экономического отдела. У них что, опытных оперативников не хватает? К тому же подготовленный агент может сработать быстрее и точнее, не так ли?

Я ответил не колеблясь, поскольку раздумывал на эту тему не раз. Да и не собирался я тут юлить – ни к чему.

– Для штатного агента это было бы очередное задание, не более того. Они, видимо, понимают, что землю буду грызть, но до этого Кузнецова доберусь.

– Ну да, конечно, конечно… Вот и наша встреча – тому доказательство, так ведь?

Я решил, что время пришло: сейчас – или никогда! Перехватив инициативу разговора, я абсолютно уверенно повел свою тему дальше:

– Я не знаю, что побудило моих московских руководителей послать на поимку Кузнецова именно меня. Но я здесь, и очень надеюсь застать финал этой истории. А для этого вы мне чрезвычайно нужны. Мы сможем быть взаимно полезными при одном условии: если между нами возникнет доверие, – я подался вперед и уставился на своего визави не мигая. – Я доверяю вам с большей охотой, чем вы мне, и по вполне понятным причинам: у меня нет выхода. Поэтому предлагаю вам сделку: вы находите для меня Шило, я получаю книги с записями, которых ждут мои опекуны. В книгах из ограбленного Кузнецовым тайника были списки агентурной сети, которую создал для немцев пан Закревский. Именно эти списки необходимы моему руководству в Москве. Получив книги, можно попытаться отделаться от моих начальников и выйти из игры – и это единственное, чего я сейчас хочу. Вы просматриваете материалы и пользуетесь ими по своему усмотрению. Плюс – одним шпионом в стране становится меньше.

– Сделка неравноценная, но я ее не отвергаю. Можно подумать…

Я разглядывал добродушное лицо Рафи, пытаясь уловить хоть тень заинтересованности, но кроме ускользающей полуулыбки ничего обнаружить не смог.

– Ты получишь ответ через неделю.

К вящей моей радости и удивлению, события не заставили себя ждать, и уже через день мы встретились в той же квартирке, где на сей раз я никак не мог отделаться от ощущения чьего-то присутствия. Как-то странновато колыхались легкие занавески, к тому же за ними мне время от времени чудились какие-то непонятные тени. Рафи задавал вопросы точно в соответствии с услышанным накануне рассказом.

«Проверяет… значит, не верит. Ну конечно, разве могло быть иначе?» – говорил я сам себе, автоматически прибегая к приемам концентрации внимания, освоенным во время относительно недавнего обучения. Несмотря на успешные, как мне казалось, первые усилия, через час я почувствовал сильное утомление. Казалось, я вот-вот начну сбиваться, путаясь в фактах и словах.

Неутомимый Рафи сыпал вопросами как из рога изобилия, но потом резко остановился и, словно получив чье-то согласие, отчетливо выговорил:

– Мы согласны работать с тобой, но и нам нужна твоя помощь. Сеть в России не представляет для нас большого интереса: необходимую информацию дружественные нам англичане согласны предоставлять безо всяких предварительных условий, – он немного помолчал. – Работать будем по твоему принципу «услуга за услугу». Мы знаем, где Кузнецов, он же Зусман…

Я заранее был готов принять условия израильской стороны. В сложившейся ситуации желание поймать без конца ускользавшего преступника и попытаться достойно выйти из игры стало моей единственной и всепоглощающей целью. Что за услуга потребовалась Рафи, я тогда не знал, да это было и не важно. Я хотел домой, и готов был сделать для этого все, что меня попросят. А попросили меня ни много ни мало – поучаствовать в операции Моссада в Берлине. Им был необходим оперативник, говоривший по-русски, и никого своего в тот момент у них под рукой не оказалось. А может они это придумали? Да какая разница, главное, что я наконец-то в деле!

Времени было совсем мало, и нам приходилось дорожить каждой минутой. Рафи основательно устроился в кресле и начал инструктаж. Я помню то утро так, словно оно было вчера. Если б я тогда знал, сколько раз это повторится!

– Так вот, – начал мой новый босс, – американцы поймали в Берлине одного русского, подозреваемого в связях с подразделением палестинских боевиков. Парень оказался не очень сговорчивым, пришлось применить соответствующие меры воздействия. К сожалению, работали новички, перестарались, и бедняга умер во время допроса. Единственное, что удалось из него вытащить – то, что он шел на связь с палестинцами из окружения Хаддада. У нас есть основания подозревать, что замышляется очередной теракт, и, разумеется, необходимо знать, какой именно и когда. Ты пойдешь вместо погибшего. – Рафи сделал паузу и внимательно посмотрел мне в глаза. – Американцы утверждают, что его никто не ищет. Значит, он был агентом-одиночкой. Такие – самые опасные. Вполне возможно, что его присутствие требовалось только при планировании операции. Скорее всего, он снабжал их оружием. В любом случае, нашим коллегам из ЦРУ важно доказать связь КГБ с палестинскими террористами, а нам – предотвратить очередной теракт. Поэтому и нужен человек для готовящейся встречи.

На подготовку отводилось всего два дня. Идея казалась в высшей степени авантюрной, но тем не менее я ни от чего не отказался. Меня вообще всегда тянуло к вещам сложным и рискованным. Понятно было также, что в Моссаде меня проверяют. Проведу операцию нормально – может, отпустят, в противном случае искать меня никто не станет, как того русского.

На следующий день Рафи познакомил меня с напарником. Моше говорил по-русски с заметным американским акцентом, но понимал меня очень легко. В течение нескольких часов он обрисовывал обстановку в Организации Освобождения Палестины. Проще говоря, он объяснил мне, кто с кем и кто против кого. Из его слов вытекало, что каждый главарь из семнадцати входивших в ООП организаций имел по крайней мере двух-трех кровных врагов из тех же палестинцев. Их главный закон – закон силы. Единственное, что их всех объединяло – борьба с Израилем, хотя в большинстве случаев первое место занимала грызня между собой. За теракты платили, и хорошо. Группа Хаддада принадлежала к наиболее радикальному крылу ООП и активно действовала в Европе.

Мы несколько раз обсудили детали предстоящей операции и вылетели в Берлин. Среди европейских городов он считается одним из самых спокойных и безопасных. Сейчас, отправляясь на непростое задание, мне в это верилось с трудом.

В Берлине Моше ушел встречаться с американцами, а я вселился в номер своего русского двойника, чью роль предстояло сыграть.

В условный час раздался телефонный звонок. После обмена краткими паролями грубый мужской голос с сильным арабским акцентом произнес по-русски: «Шесть часов, вход в универмаг „Кивенбрассен“.

Около полудня я надел широкополую шляпу, приклеил усы и отправился на ознакомление с местом встречи. Универмаг располагался относительно недалеко от центральной части города в тихом месте по соседству с небольшим парком. Пройдя вокруг здания и прогулявшись по парку, я понял, что идти на встречу придется одному: организовать здесь незаметную слежку невозможно.

Я вернулся в гостиницу, когда до встречи оставалось около двух часов. Войдя в вестибюль, увидел сидящего в кресле напарника. Еле заметным кивком показал на дверь лифта, нажал кнопку двенадцатого этажа и, пока кабина поднималась, вкратце описал ситуацию.

– Ты не можешь идти один, – пытался разубедить меня Моше. – Не мне рассказывать, какой это риск. Нет прикрытия – нет операции. Таков закон нашего ремесла. Иначе средняя продолжительность жизни оперативников была бы, как у инструкторов парашютного спорта – двадцать семь с половиной лет. Причем они погибают не на своей основной работе, с парашютами в последнее десятилетие все в порядке. Просто у этих ребят высокий уровень адреналина в крови, вот они и ищут приключений. Они не чувствуют страха, и это обычно плохо кончается. Так что перестанешь бояться – вспомни цифру 27,5. Затем, поняв, что отговорить меня не удастся, Моше протянул мне игрушечный с виду фонарик и продолжил: