Последняя инстанция. Расследование (СИ) - Страница 5

– Давай, Шурка, выпьем! Есть тема!

Шуркой я называл Александрова очень давно и то, лишь в минуты великой радости, которая постигала нас отнюдь нечасто. Сашка недоверчиво подошёл к столу, аккуратно присел на краешек табуретки:

– Ну…

По выражению моего лица явно было видно, что я поймал клочок удачи. Почему клочок? Да потому, что даже в великом и ужасном компьютерном мире Евграфыча вряд ли крупными буквами были написаны имя и фамилия киллера, его домашний адрес, ИНН и прочая идентификация.

– Помнишь, когда мы машину Куприянова рассматривали, я ещё спросил: «Почему именно эти тачки папики сынулькам покупают?»… Что ты мне тогда сказал?

Сашка не помнил, «что», но злить меня не стал – дольше выйдет:

– Ну-у, приблизительно…

Я сегодня был беспредельно благодушен, напомнил:

– Ты сказал, что чаще предпочитаются «мерины – SLK»… Помнишь?

Сашка не помнил, но активно закивал башкой.

– Так вот… Этой «астре» всего год. До «опеля», наш Шумахер катался… на «мерседесе-SLK»!

Сашка потёр нос в недоумении. Моей радости он разделить не мог. Ну, угадал, ну попал пальцем в небо. Причём тут «астра» и «мерс»? Про марки машин, вообще-то это не он, а именно я трепался… За смену машины в направлении понижения статуса теперь что – пулю в лоб?..

– Так, ща… Погоди, я немного успокоюсь. Похоже, у меня всё сложилось. Отдышусь, объясню… – я налил по рюмке и бодро поднял свою: – Ну, на здравие!

Сашка скрипнул зубами, подозревая, что я мелко издеваюсь над ним, но рюмку поднял и опрокинул; не прикасаясь к закуске, с упрёком уставился в мою сторону. Тут меня, наконец, прорвало. Сашка ловил каждое слово, вникая в смысл произносимого на лету:

– Год! Год он ездит на «опель-астре». До этого у него был «мерседес» -кабриолет SLK-класса, на сегодняшний день утилизированный, как не подлежащий ремонту. Такие дела.

Сашка стерпел порционную выдачу информации, зная мой характер и любовь к недорогим эффектам. Терпеливо подождал, не задавая вопросов, хотя очень хотелось… Прям зудело, как ему хотелось потрясти меня за грудки и гаркнуть: «Хватит резинку тянуть! Не на свидании!!!». Но Сашка молча ждал.

– Утилизирована машина была после сильнейшей аварии, произошедшей полтора года назад в городе Колтуши. Водителя спасли подушки и ремень безопасности, с ним на пассажирском никого не было – в машине он был один. Машина, пытаясь уйти от столкновения, выскочила на поребрик и, со всей дуры, влепилась в мачту освещения, повалив ту к едрёной матери. В общем, машина вдребезги, восстановлению не подлежит. От столкновения он уходил не с тачкой, а с человеком. То есть, он сбил на пешеходном переходе девушку, среагировал с опозданием, но среагировал. Вывернул, что есть силы руль и впилился в столб. Девушка погибла на месте. Скорость у него была зафиксирована спидометром, который от удара аж заклинило. Эксперты не опирались, собственно говоря, на этот факт, скорость могла увеличиться или уменьшиться уже после удара о человека. Мог спидометр глюкануть во время столкновения – первого или второго. Там же электроника-роботизация сплошняком. Но были свидетели, которые показали, что – «да, шёл со скоростью не менее 120 километров в час!»… И это в черте города! В населённом пункте. Там поворот на повороте, дороги разбитые – куда его несло, непонятно. Но как бы то ни было, наш хороший парень Куприянов, сбил насмерть девушку на пешеходном переходе, правда, на регулируемом…

– О! – Сашка, наконец, сумел вставить вопрос: – А свет-то какой был на светофоре?

– Тут вот, милый мой друг, Сашка, начинается сказка про белых бычков, тёлок и бабок… тоже, наверно, белых… Хотя, сдаётся мне, что вовсе даже – зелёных.

– Кого зелёных? – напарник перестал успевать за моими мыслями.

– Зелёных бабок… Свет, Сашка, был красный. Для пешеходов – красный, для водителей – зелёный. По крайней мере, так показали восемьдесят пять тысяч свидетелей, которые именно в тот момент находились именно в зоне именно этого светофора.

– Реальных свидетелей не нашли? – Сашке не надо было объяснять дважды.

– Их искали? – ты лучше спроси! На кой чёрт дополнительные свидетели, когда их и так – пруд пруди?! От добра – добра не ищут. Свидетели своё слово сказали. Причем, все сказали одно и то же: девушка шла на красный свет. Не на жёлтый, не на зелёный, на красный!

– Суд был?

– Какой суд? Виновной в ДТП сочли девушку, и дело было закрыто за смертью виновного. До суда не дошло. Парню, вроде как, даже страховку выплатили – ну, это мы в страховой уточним. Вот почему на нашего красавца Куприянова мы нигде ничего не нашли. Хотя, должны были, по идее, остаться хоть какие-то следы, всё-таки, смертельный исход.

– Не смеши ты меня! Я тебе девяносто девять и девять десятых процента дам, что и свет не был красным. И свидетелей, если проверить, где они находились в момент аварии – тоже там не было. А те, кто реально был – те потерялись.

– Ты ещё скажи, что их зачистили, всех до единого, одного за другим. Так? – я поморщился, как от зубной боли.– Просто замяли дело папенькиными деньгами. Проплатили по всем инстанциям, поменяли свет светофора, свидетелей, потерпевшую на виновную и усё! – я налил ещё по стопке. – Мерзость!

– А видеокамер не было? – ухватился Сашка за последний шанс.

– Шура! Это Колтуши! Это не улица Наличная и не Московский проспект. Там асфальтовые пеньки вместо дороги, ты про камеры говоришь, чудак человек!

– Сто двадцать по пенькам?.. – недоверчиво протянул напарник. – И правда, мерзость!

К чему относились последние слова – к уже успевшей согреться водке или к давно закрытому делу с неприятным душком – было неясным.

Мне показалось, что мысль, которая ускользала от меня в течение всего вечера, притормозила и показала свои реальные, хоть и смутные очертания:

– Папахен Куприянова вернулся?

– Нет, ещё в пути, оттуда перелёт несколько часов, вроде, посадочный. Он же не премьер какой, и не олигарх, чтобы на частном самолёте пробираться. Да и те не могут быстрее прибыть – не на истребителе же они летят.

– Когда будут? – я ещё не определился, что именно хочу спросить у отца убитого, но направление моих мыслей уже складывалось в какое-то подобие версии. Родители отмазали сынка от аварии со смертельным исходом, но вот кому-то это не очень понравилось. Вернее, совсем не понравилось. Словно прочитав мои мысли. Александров встрепенулся:

– Э! Начальник! Ты чего это задумал? То есть, сейчас всю эту канитель ты тут развёл для того, чтобы на скорую руку состряпать версию: «вендетта»? То есть, всё просто и ясно, как белый день: пацан сбивает девушку на пешеходном переходе, несясь на скорости 120 кэмэ на красный свет. Папаша, имея связи, деньги и памятуя о том, что сынок у него поздний и единственный, – выцарапывает сына из неприятностей. У девушки, конечно, находится любимый мужчина, который прошёл огонь, воду и медные трубы – ну, по крайней мере – Афган или Чечню… Для Афгана, наверно, уже годы не те… Не дождавшись справедливого правосудия, боец-герой берётся за винтарь и отправляет правосудие сам, как оно ему видится. А точнее – вершит самосуд! И ещё надо добавить, что парень прошёл «горячие точки» и, несомненно, был снайпером. Всё сложилось, товарищ режиссёр? Ты что, Сергеев, киношек про ментов пересмотрел? Слишком уж гладко и просто у тебя получается. По твоим словам, так мы уже сейчас, бряцая наручниками, должны на всех парах, подкреплённые ОМОНом, мчаться по адресу этого вьюноши – ну, возлюбленного погибшей девушки… Не?… Не так?…

– Так-то оно почти так, – я откопал среди закусок телефон и снова набрал номер:

– Евграфыч! Расслабился уже? Рано! Собери-ка мне по этой аварии все детали в кучу: официальную информацию, которую, естественно, не потёрли, не пожгли и не потеряли. Но не это главное! Собери мне, будь бобр, всё, что по этой аварии в сети было – ну ты ж знаешь, социальные сети – наша самая большая помойка! Там всегда есть хмыри в каких-нибудь блогах, которые знают больше, чем мы, чем все, и больше, чем все и мы. Мне нужны данные на девушку, да, погибшую девушку и всех её родственников, близких, друзей и подруг. Особенно меня волнует, прям – беспокоит, некий гражданин, который мог являться, как её законным супругом, так и гражданским мужем, приятелем сексуального назначения, сожителем или женихом. Статус его меня не волнует, только наличие и всё. Что ты сможешь на него накопать – это я от тебя приму с радостью! Что значит – нужно время?! Мил человек, когда ты в камере парился с гопниками, а я бы тебе говорил, что «надо время» – ты бы кем себя ощущал? Во! Срочно! Бегом просто! Жду!