Последний жрец богини Лу (СИ) - Страница 47

Пытаясь не потревожить левый бок, я попытался встать с кровати и выпроводить пьяную девушку из своей комнаты, но в итоге лишь оказался под ней. Энжи оседлала меня, прижавшись бедрами и ягодицами к моим ногам. Задорно блеснули голубые и очень пьяные глаза. Я мельком успел оценить обнаженную грудь барда с крупными ареалами розовых сосков, после чего она вновь прижалась ко мне в поцелуе.

Примерно в таком виде нас и нашла Лу.

— Антон, ты Энжи не видел, дверь стучала…

Богиня замерла в дверном проеме, а я попытался представить, как это выглядит со стороны. Голая по пояс бард — штаны все еще были на ней — все же сумела протиснуться под мое одеяло, так что сейчас, из дверей, понять степень ее раздетости было невозможно — вид открывался только на обнаженную спину. Все самое пикантное скрывалось отброшенным одеялом.

Энжи только стрельнула глазами в сторону Лу, после чего вернулась к своему неподобающему поведению.

— Лу! Подожди! — Я отбросил Энжи на другую сторону кровати, а сам вскочил на ноги, прикрывая отвердевшую от ситуации плоть одеялом, — Она напилась и сама не понимает что дела…

Я разговаривал с пустотой. Лу просто ушла в свою комнату, а в коридоре стоял сонный Илий. Я понял, что пытаться поговорить сейчас с моей богиней бесполезно. В голове шевельнулась мысль все же воспользоваться вниманием ко мне Энжи: с богиней мне ничего не светило, это и так было понятно, а вот внутреннее напряжение из-за вынужденного воздержания, да еще и в постоянном присутствии рядом красивой девушки, уже начинало давить на мозг и нервы.

Я уже было принял решение вернуться в кровать и оторваться с соблазнительной певицей на полную катушку, попутно продемонстрировав ей несколько приемов и техник, которые я изучил еще дома. А там будь что будет.

На мои попытки догнать Лу и последующие размышления ушло меньше минуты, но когда я повернулся обратно к кровати, я понял, что Энжи уже провалилась в тяжелый пьяный сон. Дергано вздохнув — одеяло все еще неприятно топорщилось, я укрыл горе-пьянчужку, а сам лег на свободный топчан, который раньше занимал Илий.

К концу ноября землю накрыло легким снежным одеялом. До глубоких сугробов в половину человеческого роста было еще далеко, зима только-только, как стеснительная дева, вступала в свои законные права по всей северной части Таллерии.

После памятной выходки Энжи что-то неуловимо поменялось. Тем утром я проснулся в уже пустой комнате — бард встала раньше и тихо упорхнула из моей берлоги. Недовольно поворочавшись, я вышел в зал, который служил нам кухней и общей комнатой: там уже хозяйничал Илий.

Старик грел на всех завтрак, а певица сидела за столом и о чем-то с ним приятно ворковала.

При виде меня Энжи задорно стрельнула глазками, но нарвавшись на мой тяжелый взгляд, быстро отвела глаза. Мое неудовлетворенное недовольство ее не смутило, она просто продолжила говорить ни о чем со стариком, который был и рад почесать языком в этот прохладный утренний час.

Я не стал поднимать тему произошедшего вчера, молчали и остальные. Скоро к нам присоединилась Лу и я по привычке скользнул своим приветственным зовом по ее сознанию. Будто нехотя, богиня с задержкой ответила мне — этим вся неловкость и ограничилась. Все делали вид, что вчерашней ночи не было.

Если так рассудить, то кроме нескольких пьяных поцелуев, которые были не слишком и эстетичны, честно говоря, да нескольких аппетитных видов и горячих прикосновений, вчера я ничего не получил. Хотя, если подумать, я выхватил целый вагон и маленькую тележку головной боли.

Пусть Лу и не подавала виду, что ей есть дело, но почему-то мне казалось, что так легко я не отделаюсь, и оказался прав.

Наши ментальные тренировки стали еще жестче. Лу требовала от меня невозможного, называя это элементарным. В какой-то момент мы стали комбинировать занятия магией и бой на мечах, и богиня, будто сержант Хартман, сгоняла с меня семь потов и чуть ли не орала после каждой промашки. Если бы я не знал контекста, я бы подумал, что богиня хочет меня убить.

С другой стороны, все, что она делала, укладывалось в парадигму скорейшего выхода из поселения. Морозы становились все крепче, пока только по ночам, но скоро минусовая температура установится и днем. И тогда мы сможем с чистой совестью отправиться дальше к побережью, в сторону столицы клерийского королевства. Не будет больше риска увязнуть в грязи или сломать лошади ногу, мороз сделает за людей всю работу и закует грязь в свои цепкие объятия до самой весны.

Скорость передвижения зимой будет, само собой, намного ниже, чем в теплое время года. Лошади идут медленнее и тяжелее, экономя силы, на обустройство привалов требуется больше времени. Давали надежду многочисленные постоялые дворы и станции для гонцов, на которых путник мог найти если не вкусный ужин и комфортный ночлег, то хотя бы крышу над головой на ночь.

Мы озаботились закупкой теплой одежды для Лу, Илия и меня. У Энжи был подбитый мехом плащ и хотя я, как выходец северного региона, сомневался в эффективности подобных одеяний, бард настояла, что этого будет достаточно. Может быть, гордой девице претило еще глубже влезать в долги, потому что позволить себе купить подбитую мехом куртку она не могла.

Мое ранение спутало все планы Энжи по заработку на дороге в Пите, так что сейчас певица была несколько стеснена в средствах: денег осталось впритык и то, при условии, что в столичных окрестностях она быстро найдет достаточный объем работы.

Играть в благородство и навязывать ей свою мошну я не стал, так что оставил все, как есть. Бард исправно вкидывалась монетой хотя бы на еду, которую мы покупали у местных, за постой платила исключительно наша банда.

Объемная мошна серебра после заказа и покупки зимних курток и шерстяных штанов заметно похудела, но что поделать. Я бы мог не брать себе куртку, которая вышла еще и самой дорогой из-за размера, потому что один из отделов моего рюкзака до сих пор занимала аккуратно свернутая верхняя одежда из моего мира. Я не был уверен, что утепленная демисезонка на искусственном меху выдержит дневные переходы верхом на морозе, но сама мысль о том, что у меня осталось что-то полезное из родного мира, грела душу.

На очередном совещании банды, где частично присутствовала и Энжи, было решено выдвигаться через неделю, с приходом первой декады декабря. Я уже достаточно окреп, опять появились мышцы, а рана на левом боку окончательно оформилась в уродливый шрам с пока еще розовыми краями.

Все оставшееся в поселке время мы провели с Лу в тренировках. Богиня уже не так лютовала, как в первые дни моего псевдо-эротического ночного приключения, но было тяжело.

Я пропустил очередной обманный удар и получил по заднице плоской стороной меча.

— Ай! Больно же.

— Все, ты мертв, я отрубила тебе ногу.

— Скорее отрубила мне зад!

— Ты опять поднял стены!

Это была вечная проблема. Почти каждый спарринг с Лу, увлекшись, я терял контроль и скорлупа моей ментальной защиты ползла вверх, закрывая меня от богини и запирая меня самого в чертогах разума.

Для того чтобы применять магию разума, чертоги должны быть открыты, и чем шире, тем лучше. Я же, как угрюмый эмо-подросток, постоянно закрывался в себе, ограждая светлячка своего «Я» от внешнего мира. Как только я так делал, сразу же получал болезненный удар от Лу. Фехтовала она намного лучше меня, так что мгновенно пройти мою посредственную оборону и наказать за невнимательность не составляло богине никакого труда.

— Держи разум открытым! Вопрос жизни и смерти! Помнишь?

— Помню-помню, — угрюмо ответил я, потирая ушибленное место. Будет большой синяк. Очередной.

Мы продолжили наше занятие.

Лу двигалась, как поток воды, мягко переступая с ноги на ногу и орудуя коротким мечом так, будто бы он ничего не весил. Не знаю, откуда у девушки были на это силы, видать, даже не двух — трехжильная, потому что у меня руки и плечи уже через час начинали вываливаться из суставов, а спина молить о пощаде. Но, сжав зубы, я терпел, и из раза в раз отрабатывал основные оборонительные и атакующие движения, которые в будущем я должен буду подпитывать иллюзорными конструктами.