Последний реанорец. Том VIII (СИ) - Страница 52

С каждым шагом на ослабленный организм с невероятной силой начинала давить накопившаяся усталость и боль. И в очередной раз, под звенящую тишину Вавилона проходя мимо ложи императоров, бросил взор наверх, и увидел, что правители фонтанировали различными удушающими эмоциями, от радости до полнейшего потрясения, а я же вновь демонстративно взглянул на Рудольфа и с омерзением отбросил в его сторону голову Балинта.

‒ Не забудь забрать с собой в качестве сувенира. Дарю… ‒ шепнул я, почему-то не сомневаясь в том, что старикан меня поймет, а затем обратив глаза вдаль, вымученно улыбнулся бледным, но счастливым женам. ‒ Я ведь вам говорил. Ни слова…

Правда, в следующий миг на плечи, словно легли тёплые и заботливые руки, лицо обдало знакомым дуновением, а в ушах раздался возбужденный голос.

‒ Сердце Бездны трепещет, мой милый реанорец…

Однако столь родной и тёплый женский шепот заглушил громкий и облегченный выкрик Владимира Романова.

‒ СУДЕБНЫЙ ПОЕДИНОК ОКОНЧЕН!!! ПРАВДА ЗА КНЯЗЕМ ЛАЗАРЕВЫМ…

Первое кольцо. Москва.

Наистарейшая магическая арена «Вавилон».

Ложа императоров.

‒ СУДЕБНЫЙ ПОЕДИНОК ОКОНЧЕН! ПРАВДА ЗА КНЯЗЕМ ЛАЗАРЕВЫМ…

Тишина. Полная и беспросветная тишина витала не только над всем «Вавилоном», но и в императорской ложе. Лишь изредка щелчки фотоаппаратов и зум камер разбавляли шок и изумление публики от увиденного. Почти все власть имущие с трепетом наблюдали за ужасающе израненным окровавленным юношей, который мгновение назад в демонстративно-презрительной манере, отбросив изуродованную еще сочащуюся кровью голову Балинта Габсбурга и не забыв смерить смертельно-бледного императора Австро-Венгрии равнодушным взглядом, медленно зашагал к грани рассеивающегося многослойного купола. Ведь за ним его уже ждали. Сразу несколько друзей во главе с ошеломлённым Ростиславом и Владимиром Романовыми, пятью целителями, а также страшно нервничающими княгинями Лазаревыми.

‒ Жесток. Безжалостен. Силен. Беспринципен… ‒ раздался спокойный голос императора Индии, который и развеял удушающее молчание в ложе, а затем подняв в полной тишине бокал с вином над головой, торжественно отсалютовал своему другу. ‒ Всеволод, за твоего столпа! Это был славный и чудесный бой. Впервые на своём веку я видел нечто подобное. Давно моя кровь так не кипела. Мне кажется, что лет через десять-пятнадцать в Российской Империи объявится еще один невероятно молодой гениальный Повелитель.

‒ Похоже, у Мирослава и Владимира в скором времени будет достойный оппонент! ‒ громко расхохотался Гаунь-ди, залпом выпивая вино и довольно хекнув, утёр мантией раскрасневшееся лицо. ‒ Всеволод, дружище, я тебе уже говорил, что у меня есть несколько замечательных… дочерей? Одна краше другой…

‒ Охальник! ‒ тихо рассмеялась Романова, мягко шлепнув императора Цин по руке веером под веселый смех присутствующих правителей, снимая тем самым напряженную обстановку в помещении. ‒ Нашел время. К тому же Захар уже женат. Причем трижды…

‒ Варвара, свет глаз моих, ты прекрасно знаешь, что это решаемый вопрос, ‒ вдруг залихватски ухмыльнулся китаец, глядя на императрицу и поправляя аккуратные усы и бородку, а затем неуловимо окинул цепким взором всех присутствующих. ‒ Да и сдаётся мне, не один я таким буду. У парня сильная кровь…

Именно эти слова императора Цин и были тем самым расслабляющим щелчком, который и снял апогей резко подскочившего напряжения, потому как в следующий миг первым оживился лучащийся радостью Валуа, а за ним и все остальные.

‒ Всеволод, мой друг, прекрасная победа, ‒ отсалютовал старик, водружая над головой фужер. ‒ Поздравляю!..

‒ Поздравляю…

‒ Мои поздравления…

‒ Захватывающий судебный поединок…

Друг за другом правители и правительницы многих стран и государств начали рассыпаться в комплиментах и поздравлениях. Снаружи владыка Всероссийский был, как и всегда беспристрастен, однако в душе у него сейчас буйствовал настоящий ураган. Мужчина лишь благодарно кивал и слабо улыбался, однако холодного и внимательного взгляда тот не сводил с вполне спокойного и улыбчивого императора Британии Эдгара, заметно напряженного императора Пруссии Фридриха и смертельно бледного властителя Австрии и Венгрии, который так и продолжал сверлить князя Лазарева яростными глазами, не обращая никакого внимания на обстановку в ложу.

‒ Рудольф, Фридрих… На этом всё? ‒ снисходительно поинтересовался Романов под затихающий гвалт зала.

На несколько мгновений в помещении вновь возникла тишина, но уже вдох спустя оба Габсбурга, что оказались в центре всеобщего внимания, вынуждено кивнули.

‒ Он… победил… ‒ хрипло просипел Австрийский, поднимая свирепый взгляд на Всеволода, к тому же следующие слова старику дались просто с титаническим превозмоганием, а из него самого, будто стержень вынули. ‒ Наши империи… не имеют к нему более претензий…

Тем не менее, секунду спустя только что устаканившийся всеобъемлющий настрой вновь возвысил к самому пику усмехнувшийся голос Эдгара.

‒ Занятный парень этот Лазарев. Очень занятный, ‒ расслабленно декларировал император Британии. Он от начала и до конца с пренебрежением наблюдая за всеми успехами имперского князя, который в этот самый момент оказался под надзором целителей и в плену заботливых рук своих жен. ‒ Я уже начинаю жалеть, что отправил на столповой магинарий не самых выдающихся своих уникумов…

В очень далёком Небытие…

‒ Как тебе мой Жнец? Что о нём скажешь? ‒ возбужденно прошептал голос из кромешной тьмы. ‒ Не правда ли хорош?

‒ Более чем хорош, ‒ усмехнулся тепло мужской голос, а стоило тому разлепить веки, как тёмное пространство на долю мгновения оказалось освещено тусклым бирюзовым светом. ‒ Судя по твоим рассказам, я ему и в подмётки не гожусь. Жаль, что он последний в своём роде. В Мерраввин я прибыл слишком поздно.

Именно в это кратчайшее освещенное мгновение в сложившемся полумраке можно было рассмотреть образ незнакомца, но на общем фоне более явственно выделялись его тёмно-бирюзовые глаза, странные поврежденные боевые одеяния и левая рука, которая была обмотана иссиня-черной плотной тканью. Но даже сквозь такой заслон пробивался яркий бирюзовый свет.

‒ Лукавишь, Пал, ой как лукавишь, ‒ пожурила того пальцем женщина. ‒ Кстати, у вас есть одна общая черта. Вы оба последние из своих рас. Ты последний хранитель, а он последний реанорец. Забавно, не так ли? К тому же я слышала, что одна из твоих жен даже из родного тебе мира. И он чем-то похож на мир моего Зеантара…

‒ Да уж забавнее некуда, ‒ пожал плечами мужчина, со слабой улыбкой на губах. ‒ Всё так. Насчет Алисы ты права. Правда, его мироздание находится далеко. Очень далеко. Даже для такого как я. Поэтому пусть так и остаётся…

‒ Снова лукавишь, ‒ тихо рассмеялась Бездна.

‒ Но пригласила ты меня к себе не для того, чтобы обвинять в лукавстве, ‒ не остался в долгу мужчина. ‒ У всех есть свои секреты. Зачем я тебе понадобился? Надеюсь, ты не забыла, что здесь я всего-навсего гость?

‒ У меня будет к тебе просьба. В честь нашей дружбы…

‒ Не забывай, ‒ голос мужчины разом посуровел и тот медленно поднялся на ноги. ‒ Я ответственен лишь за мироздание Орсилай.

‒ Ты вновь лукавишь, Картар, ‒ расплылась в широкой улыбке женщина. ‒ За Просвещением ты тоже присматриваешь уже пару сотен лет.

‒ Это сложный вопрос. Обстоятельства так сложились, Гегемон сам виноват, да и две мои жены оттуда, ‒ кисло заметил тот, однако миг спустя сдался. ‒ Ладно, не просто так меня девчата называют бабником. Никогда не мог отказать прелестным женщинам. Что за просьба?

‒ Спасибо тебе. Я ценю это… ‒ чуть склонив голову, отозвалась весело Бездна. ‒ Ведь это касается весьма щепетильного вопроса…