Последний первый квест. Расставляя многоточия (СИ) - Страница 3

***

— Чур, я первая в ВК фотки заливаю! — Яська моментально ухватилась за идею Стаса. — Только давайте уже скорее, хватит бухать! Гроза собирается!

— А давайте! — Лёха залпом допил пиво, бросил стакан и отряхнул руки.

Воздух дрогнул и едва видимая дымка, нередко появляющаяся в сосновом бору, заметно сгустилась на краю поляны. "Черт, опять, что ли? — с тоской мысленно всхлипнул Алексей. — Ну, давайте уже ваших зайцев". Зайцев не дали. Дали лягушку. Хотя нет. Какая там лягушка! Натуральную жабу дали! Зелёно-коричневую, пупырчато-склизкую, мерзкую, здоровенную, метровой высоты жабу. Жаба открыла рот, чтобы сказать: "Ква!", но вместо этого задрожала и растворилась в душно-липком предгрозовом воздухе.

— Лёха! Переодевайся скорее! Ну же! — сестра клещом вцепилась в замершего парня.

— Да, Яська, иду, — изумив девочку обращением, промямлил парень и скрылся в палатке.

"Мелочь пузатая", "мелкая", "язва белобрысая" — как только не называл Лёша Голицын свою сестру. Обращение по имени он использовал обычно три раза в год, поздравляя её с Новым годом, 8 марта и днем рождения. На сегодняшний день не приходился ни один из этих праздников. Яська удивленно нахмурилась.

— Ты что зависла, мелкота? — поинтересовался Тимоха. — Оборотни на подходе? Или плёнка в смартфоне закончилась?

Яська отмахнулась от уже переодевшегося Тимофея и взглянула на тот край полянки, который так завладел вниманием её брата. Ничего странного. Боровая дымка. Кривая сосна, разделившаяся у поверхности земли на два ствола. Тощие кустики у дерева, ярко-зелёная, с легким оттенком вечерней синевы, трава. Лапа с зелено-коричневыми пупырышками. Лапа?! Пупырышки?! Яська, готовая завизжать, моргнула, приглядываясь. Воздух дрогнул. Валун, покрытый бурым мхом. Россыпь бледно-коричневых камешков у основания. Сочно-зеленые почки нераскрывшихся бутонов на ветках низкорослого кустарника. Ничего необычного. Показалось. Яська поёжилась, пожала плечами и вернулась к костру, у которого уже вовсю шла импровизированная фотосессия.

Девочки уверенно и непринужденно позировали для камеры, Лёха с Тимофеем устроили бой на бутафорских мечах. В процессе дуракаваляния оба каким-то непостижимым образом умудрились порезаться тупыми как валенки лезвиями. Стас, состроив жуткую мину, гортанно выкрикивал на ходу придуманные заклинания, бросал в костер пучки травы и мха, старательно изображая могучего мага.

Гроза, затаившаяся в горбах сизых туч, хотя не гроза даже — предчувствие ее — приближалась. Невнятное, но все равно каким-то непостижимым образом ощущаемое напряжение висело во влажном воздухе, слишком жарком для первого дня лета. Напряжение чего-то тонкого, неосязаемого…

За час до полуночи — когда память телефонов была забита до отказа, когда были выпиты и съедены почти все запасы, когда сил праздновать больше не осталось — импровизированный лагерь уснул. Алёнка, Варежка и неугомонная Яська тихо сопели в палатке. У входа в походное жилище, охраняя от неведомых опасностей, спал побежденный пивным змием богатырь Тимоха. У затухающего костра, повернувшись спинами друг к другу, громко храпели Лёха и Стас.

Тучи, затянувшие половину неба, начали посверкивать зарницами. По поляне, сбив сноп искр с алеющих в костре углей, пронёсся порыв жаркого ветра. В ночном небе заворчало, яркая вспышка молнии взрезала тьму корявым зигзагом. Реальность поплыла. Размылась, задрожала и остановилась. Сосновый бор, палатку, затухающий костерок озарил тусклый оранжево-красный свет взошедшей луны. Не земной луны.

На огромной, кроваво-багровой, невиданной на Земле небесной сфере открылся гигантский глаз, уставившийся на планету. В этом взгляде было всё — и ненависть, и злоба, и зависть, и вожделение…

ГЛАВА 1

В бок уперлось что-то твердое. Лёха заворочался, устраиваясь. Сознание попыталось сосредоточиться на некой несуразности, но в чём она состояла мозг пока не мог определить. Ускользающий в небытие сон был необычайно ярок и насыщен событиями. Монстры, телекамеры, какой-то нелепо затянутый бой с эльфами, которых почему-то возглавлял здоровенный орк, огромная жаба, жарящаяся на вертеле как барашек. Вертел проворачивался сам собой и всякий раз неприятно задевал, тыкая куда-то в подмышку.

Сон растворился, и в то же мгновение пришло осознание. Лежит-то Лёха на правом боку, а неудобное колотье ощущается левым! Парень открыл глаза и тут же закрыл их. Зажмурился, помотал головой и рывком сел. Ночная несуразица окончательно покинула сознание, и реальность явилась во всей красе.

На поляне Лёха насчитал пятерых (нет, шестерых — вон, над кустами макушка торчит) странно одетых мужиков. Двое из них, занеся готовые к удару дубины, замерли на расстоянии вытянутой руки от Лёхи и Стаса. Ещё парочка бесшумно кралась к Тимохе, свернувшемуся калачиком недалеко от входа в палатку. Пятый, рыжий, в шапке набекрень, сторожко, в любой момент готовясь отскочить, тыкал Лёху в бок длинной заостренной палкой.

— Спокойно, мужики, спокойно! — сиплым ото сна голосом громко сказал Лёха, медленно поднимая руки с раскрытыми ладонями. — Сейчас мы все успокоимся и поговорим, ок?

Деревянный кол немедленно переместился на уровень Лёхиного рта.

— Понял-понял, молчу, — пробормотал парень и как бы случайно толкнул ногой заворочавшегося рядом Стаса. Одноклассник что-то невнятно пробубнил и повернулся на другой бок, стягивая с Лёхиных ног легкое одеяло.

У палатки началась возня. Алексей, скосив глаза, увидел, что один из крестьян приставил большой нож к шее Тимохи, а второй начал вязать парня по рукам и ногам.

На тех уроках ОБЖ, что были посвящены поведению в экстремальных ситуациях, учитель долго и неинтересно пересказывал содержание методички. Мол, не стоит смотреть террористам прямо в глаза, нужно подчиняться всем требованиям, не провоцировать преступников на агрессию, и прочее блаблабла, сводившееся к тому, что если попал в заложники, то сиди и не чирикай, жди спецслужбы. Про то, как вести себя при нападении странных колхозников, вооруженных допотопным дрекольем, ни в одной инструкции не говорилось.

— Да что происходит, люди? — Лёха вопреки всем рекомендациям уставился на рыжего и попытался привстать. — У вас какие-то проблемы?

— Но-но! Не балуй! — ощерился мужик и ткнул парня своим несуразным оружием. — Погодь-ка! Не поспешай!

Рыжий обменялся взглядом с одним из мужиков, готовых напасть на подростков. Кивнул на Стаса, который напрочь игнорировал поднявшийся на поляне шум, продолжая мирно спать. Мужик, щуплый и чернявый, понял кивок как-то по-своему и, подскочив к Стасу, пнул его, одновременно резко сдергивая с парня одеяло.

— А-а-а, бля! Вы чё! Совсем охренели?! — не открывая глаз, возмутился Стас. — Щас заколдую всех нахрен!

— Мужики, хватайти яво! — больше не сдерживаясь, завопил рыжий. — Вяжитя, пока волшебствовать не начал! Корчень! На подмогу!

Чернявый кинулся на привставшего, ничего не понимающего спросонья Стаса. Второй крестьянин, до того топтавшийся в шаге от Лёхи, заметался, не зная, что предпринять. Рыжий отскочил за кострище, продолжая целить в подростка заточенным дрыном. Невысокий крепыш, вязавший Тимоху, услышал про "волшебствование", тут же оставил свое занятие и бросился на помощь чернявому.

Откинулся полог палатки и показалась заспанная Яська.

— Лё-ё-ёш! А что здесь тако… — окинув поляну взглядом, девочка тут же отчаянно завизжала.

— В лес, Яська! Беги в лес! — закричал Лёха, а сам метнулся под ноги ближайшему мужику. Тот отшатнулся, запнулся о собственную ногу и неловко завалился, пребольно приложившись копчиком о землю.

Лёха вскочил, краем глаза увидел убегавшую сестру и облегченно выдохнул. Схватил скомканное одеяло и швырнул его на барахтавшегося рядом мужика. Рыжий, выкрикивая что-то совсем уж неразборчивое, старался успеть сразу всё: поправлять шапку, съезжающую на глаза, беспорядочно махать перед собой дрыном и пятиться в сторону белобрысого здоровяка, который держал Тимоху. Стас, как-то почти по-девчоночьи вереща, неумело отбивался от насевшей на него парочки.