Последний натиск на восток ч. 2 (СИ) - Страница 44

— И что, припомнил? — усмехнулся Лотар.

— Ага, — тоскливо ответил боярин. — Это же я тот заказ на кирки Максиму отдал. Тебе назло…

— Ах, ты ж… — задохнулся от гнева Лотар, но благоразумно продолжать не стал. Только пятнами багровыми пошел. История тогда гадостная получилась, ведь он цену до самого пола опустил, и все равно княжеский тендер проиграл.

— А теперь, получается, я твоему мастерству жизнью обязан, — продолжил изрядно посмурневший Лют. — Меня сегодня два раза копьем в грудь били, и топором раз. Была бы на мне дешевая кольчуга, не говорили бы сейчас с тобой. Твой доспех всех денег стоит, что я за них заплатил. Каждой копеечки стоит… Виноват я перед тобой, Лотар. Нехорошо поступил, совесть меня гложет. И бился ты храбро. Проси у меня, чего хочешь.

— Дочь Одилу за Владислава, твоего старшего внука, хочу отдать, — не стал ломаться Лотар. — Я за ней приданое королевское дам. Серебром, тканью, мехом… Да чем скажешь, боярин. Мне для дочери ничего не жалко.

— Засылай сватов, — махнул рукой Лют. — Договор составим чин чином и у Любавы заверим. Там и пропишем все. Я им дом к свадьбе в Братиславе подарю. Мне князь не откажет.

— По рукам, — кивнул Лотар, который едва мог скрыть свою радость. — Так чего это франков нет, как думаешь? Уже какой час без дела сидим…

А в это самое время злые, как собаки франки тянулись по лесной дороге в сторону баварских земель. Они пойдут южнее Ратисбоны, почти прижавшись к предгорьям Альп. Севернее земли были уже разорены дотла, а многотысячная армия, хоть и потерявшая половину воинов, все еще была сильна. И она хотела есть каждый день. Кое-кто из воинов был доволен, те, кто успел сбить замки и пограбить богатые дома в Новгороде. Но таких было не слишком много, и поход в целом оказался весьма неудачным. Конный отряд во главе с Дагобертом оторвался сразу. Король и его свита шли на двух конях.

— Я хотел напомнить, твое величество, про обещание, — Октар подъехал к Дагоберту и поскакал с ним рядом, стремя в стремя. — Моя дочь! Когда будет свадьба?

— Зимой, — до боли сжал скулы Дагоберт. — Жди, Октар.

— Я жду этого второй год, — недобро посмотрел на него Октар. — И я уже начинаю думать, что король франков не хозяин своему слову.

Степняк резко развернулся и ускакал прочь, а Дагоберт вскипел от ярости. Он проиграл, и теперь ему предъявят к оплате все долги, и настоящие, и мнимые. И то, что произошло сейчас, это только начало. Ему придется взять за себя немытую степнячку, как бы долго он ни уклонялся от этой чести. У него теперь просто нет выбора. И ему придется сделать ее сына наследником, если он и дальше хочет иметь опору в лице этих полудиких всадников.

— Однако! — хмурый Самослав разглядывал обрушенную городскую стену, выбитые ворота и разгромленную южную часть города.

Новгород! Его любимый город! Он ведь сам рисовал его улицы и площади. Он сам решал, кому жить тут, а кому нет. И вот теперь, то тут, то там он видел выбитые двери, уныло зияющие черной пустотой. Вот здесь был Ткацкий конец, а теперь на месте добротных домов он увидел горы камней, обожженные злым жаром огня. Франки на прощание спалили то, что не смогли утащить с собой.

— Вот ведь я дурак, — почти простонал Самослав. — Ну что мне стоило ров водой наполнить? Ведь ничего этого не было бы. Гордыня, черт бы ее побрал! Когда же я, наконец, перестану себя самым умным считать?

Он не ожидал такой прыти от короля франков, даже, несмотря на помощь ромейских мастеров. Та издевательская приписка в письме патрикию Александру была чистой бравадой. Он не верил, что его злейшие враги договорятся так быстро, для него это стало очень неприятным сюрпризом. И вот результат! Франки, которые раньше не могли взять ни один каменный город иначе, как осадой, чуть было не разорили сильнейшую крепость Запада. Быстро учатся тут люди, очень быстро!

Неимоверно дорогой княжеский жеребец брезгливо переступил копытами через разрубленное наискосок тело. Рядом валялся еще один франк, разваленный страшным ударом почти до самого пояса.

— Да кто же это у нас так лихо мечом машет, княже? — потрясенный Бранко разглядывал исковерканные тела с нескрываемым восторгом. — Я ему стол богатый накрою!

— Узнай и мне скажи, — обронил князь. — Я ему лично гривну на шею повешу.

— Узнаю, — серьезно кивнул Бранко. — И про меч этот тоже все узнаю. Давно мне, княже, так завидно не было.

— Кто это воет так? — князь удивленно закрутил головой, услышав безутешный женский плач. — Узнай, кто тут умер.

Воин из охраны забежал в дом, мимо которого ехал княжеский отряд и выбежал оттуда буквально через минуту.

— Это кузнечиха воет, княже, — доложил он. — Эльфрида которая, Лотара жена.

— Лотара убили? — Самослав рванул повод коня, который заржал, обиженный таким неуважением. — Говори!

— Не, — замотал головой воин. — Это она добро свое оплакивает. Дом пустой почти. Вон в той куче все валяется. Говорит, муж ее из дорогущей мебели какую-то… Не понял я, чего Лотар такое сделал, только сам он сейчас от жены прячется. Уж очень кузнечиха зла, княже. До того зла, что даже я забоялся немного…

Самослав оглядел кучу исковерканной резной мебели, которую оттащили в сторону, и усмехнулся в усы. Эта улица, что вела к самым воротам его замка, была не тронута. Нетронутым оказался и княжеский замок, из которого ручейком тянулись обыватели с детьми. Люди жадно вглядывались в то, что осталось от красивого еще совсем недавно города. Они отчаянно надеялись, что уж их-то дома уцелели, но повезло не всем. Ткацкий конец был сожжен дотла, и Кожевенный наполовину. Самослав зашел в свой дворец.

— Само! — женщины, бросив карты, бросились обнимать своего мужа и сына. — Живой! Здоровый!

— Живой я, живой! — князь посмотрел на карточный стол, заваленный деньгами. — Я так понимаю, у вас тут была самая длинная партия в преферанс за всю его историю. Кто победил?

— Княгиня Милица выиграла, — Любава, которая как раз подбивала пулю, не верила своим глазам. — Не так, чтобы много, но все же…

— Матушка! — восхитился князь. — Вот это да! Иди-ка, еще раз обниму! Я тобой горжусь!

— Батя! — дочь Умила, визжа, бросилась к нему на руки. Следом за ней смущенно подошел Берислав, который неловко обхватил отца и уткнулся ему в живот. Малыш Кий сидел на руках у няньки и сосал большой палец. Он этого дядьку с усами видел нечасто, и теперь посматривал на него с нескрываемым любопытством.

— Княже! — запыхавшийся гонец ворвался в покои. — Алеманны на Новгород не пошли, повернули в сторону. Уходят лесами, в свои земли, наверное. Боярин Деметрий сказал, догонять нужно, а то уйдут.

— А франки? А Дагоберт?

— Король верхами ушел, — пояснил воин. — Пехоту свою бросил и с верными лейдами ускакал. Нам его не догнать теперь.

— Передай Деметрию, пусть конницу готовит, — вздохнул князь. — Мы выходим.

— Да как же… — возмущенная Любава укоризненно посмотрела на князя.

— Мы скоро вернемся! — успокаивающе поднял руки князь. — Отдам тебе потом твоего мужа. Потерпи пару дней.

— Ты сейчас непраздна, подружка, — тихо, сквозь зубы сказал Людмила, повернув голову к сопернице. — Может, наш муж у меня заночует, как вернется?

— Да задавись, подружка, — так же тихо ответила Мария. — Я и сама хотела это предложить. Забирай хоть на весь месяц, мне сейчас не до постельных утех. Рожу ведь вот-вот.

Два дня спустя. Август 631 года. На запад от Новгорода.

Две армии стояли друг напротив друга. По центру словенского войска расположилась тяжелая мораванская кавалерия, а по флангам — кирасиры и легкая аварская конница. Словенское ополчение брать не стали и распустили по домам. Тут и без них управятся. Пошли в свои земли наемники из Семи племен, получившие в виде оплаты то оружие, которым бились. Для них и это было богатством неимоверным. Княжеские пехотинцы слезли с коней и, взяв с собой луки и легкие дротики, погнали, словно диких зверей отряды франков. Восьмая рота Сотни пошла с ними, у мальчишек были выпускные экзамены. Не пройти коннице по лесным тропам, ведь франки не дурни были, и валили за собой лесины, закрывая дороги. Только не соперник битое войско, состоявшее из голодных и израненных мужиков тем, для кого жизнь — война. Тем, кто землю не пахал, а изо дня в день оттачивал искусство боя. Княжий воин, голый по пояс, полсотни миль за день сделает. Вечером сгрызет кусок мяса с жиром, что был размером с кулак, поспит немного, и еще полсотни миль сделает. Нет, франкам не уйти из словенских лесов. Не нужна для этого конница. Не всякий конь такой путь выдержит.