Последний император Китая. Пу И - Страница 4

В то время среди обслуживающего персонала императрицы существовало правило: если Цыси выезжала из летнего дворца в Пекин, то на высоком месте летней резиденции зажигали яркий факел, который могли видеть в столице. Это служило сигналом для евнухов Запретного города быть готовыми к встрече вдовствующей императрицы.

Утром 21 сентября 1898 г. Сын Неба спал крепким сном, не подозревая, что над его головой сгустились грозовые тучи и не предполагая, что он предан генералом Юань Шикаем и планы его раскрыты. Его преданный евнух, заметив сигнал о скором прибытии Цыси, поспешил в опочивальню императора, разбудил его и предупредил о скором прибытии паланкина вдовствующей императрицы. Интуитивно почувствовав что-то недоброе, император поспешил предупредить Кан Ювэя о грозящей опасности. В записке, написанной второпях Кан Ювэю, говорилось: «Мое сердце охвачено великой печалью, и это невозможно выразить на бумаге. Вы должны немедленно отбыть за границу и изыскать средства для моего спасения». Кан Ювэй успел бежать в Тяньцзинь, где его встретил японский консул, под защитой которого он прибыл в Дагу, а оттуда на английском пароходе – в Шанхай. Когда руководителям дворцового переворота стало известно об отъезде Кан Ювэя из столицы, в Тяньцзинь и Шанхай были отправлены срочные телеграммы, извещавшие о внезапной смерти императора от пилюль, якобы данных ему беглецом. Властям предписывалось арестовать Кан Ювэя как убийцу императора и казнить его на месте. В соответствии с этими инструкциями едва пароход с Кан Ювэем прибыл в Шанхай, как представители маньчжурских властей явились на его палубу с требованием выдать беглеца, но встретили энергичный отказ со стороны капитана, заявившего, что Кан Ювэя на пароходе нет (в то время как он был спрятан в трюме). Представители маньчжурских властей возвратились в город ни с чем. Итак, несмотря на предложенное Цыси большое вознаграждение за живого или пойманного Кан Ювэя, при содействии англичан реформатору удалось избежать ареста в Шанхае и найти убежище в Гонконге. Игнорируя указ об его аресте державы не выдали реформатора маньчжурскому правительству и это приводило Цыси в бешенство.

Цыси 21 сентября утром лично прибыв в императорский дворец, арестовала Гуансюя, его охрану и евнухов. Молодой император был посажен под домашний арест в небольшой дворцовый павильон Иньтай, расположенный на островке посреди озера Наньхай внутри Запретного императорского города в Пекине, а 14 приближенных евнухов и личная охрана были казнены. Дворцовый павильон, где должен был томиться Гуансюй, соединялся с другими дворцами лишь единственным подъемным мостом. Император-узник практически мог общаться только с евнухами, назначенными для наблюдения за ним. Даже его законная жена Лун Юй довольно редко могла его навещать.

Отобрав у Гуансюя императорскую печать, Цыси в тот же день от его имени опубликовала указ, вводивший регентское управление; в этом указе император признавал, что он «оказался не в силах» разрешить множество вопросов, связанных с управлением империей в крайне сложной обстановке и «просил Цыси вновь взять бразды правления в свои руки».

Итак, начиная с1898 г. Гуансюй находился под домашним арестом на этом острове.

«Можно себе представить, – писал один из современников этих событий, – что перечувствовал несчастный император в своем заточении в одиноком помещении среди озера, в могильной тишине дворца. Как прежде – один со своими горькими думами, несбывшимися надеждами, с погубленном делом, над которым все они так горячо, так беззаветно работали. Где его друзья, где этот удивительный человек Кан Ювэй, который своими пламенными речами побудил дремавшую душу и заставил ее затрепетать в неудержимом порыве к свету и добру? Жив ли он, удалось ли ему спастись. Вот те мысли, которыми терзался Гуансюй в своем одиночестве».

По прибытии в Пекин из Тяньцзиня и Баодина основного контингента войск Жун Лу в столице начались повальные обыски и аресты сторонников реформ.

Лян Цичао удалось бежать из Пекина при помощи японских дипломатов.

«Союз защиты государства» и другие патриотические организации и ассоциации были распущены. Реформаторскому движению был нанесен серьезный удар со стороны консерваторов, его организаторы либо были арестованы и казнены, либо спаслись бегством за пределы страны.

Репрессиям в столице было подвергнуто 38 человек; многие столичные и провинциальные чиновники были уволены в отставку или понижены в должности за симпатии делу реформ. Арестованные маньчжурскими властями видные участники движения за реформы, такие как Тань Сытун, Ян Жуй, Линь Сюй, Лю Гуанди, Ян Шэньсю, Кан Юлу, Кан Гуанжэнь (брат Кан Ювэя) на рассвете 28 сентября 1898 г. были обезглавлены без суда и следствия [9].

Цыси заставила императора Гуансюя 4 апреля 1900 г. подписать указ, в котором он публично отрекался от Кан Ювэя.

Евнухи по приказанию вдовствующей императрицы бдительно охраняли место заключения Гуансюя – дворец Иньтай. Их старались менять каждый день, опасаясь, что они смогут проявить симпатию к узнику и помочь ему освободиться от заточения. После заточения Гуансюй заболел, лишился аппетита, его и без того небогатырское здоровье стало резко ухудшаться. Из города Сучжоу был вызван знаменитый доктор Чэнь Лянфан для наблюдения за больным императором. Ему, однако, не разрешали осматривать Гуансюя. Доктор становился на колени перед троном и выслушивал объяснения Цыси о симптомах болезни Сына Неба. На основании таких объяснений знаменитый доктор поставил диагноз: серьезное воспаление гортани и языка и сильная лихорадка как следствие нервной напряженности. Доктор также обнаружил, что у больного не в порядке легкое. Но эти болезни были только побочными к его главному недугу: серьезному нервному расстройству.

Вся дальнейшая жизнь императора-узника была лишь медленным угасанием. Слабый по природе, он уже не мог поправиться от пережитых страшных потрясений. Вот как описывали состояние и жизнь Гуансюя его современники: «Несчастный Гуансюй, Сын Неба, пленный властелин, не имеет никаких прав. После многих лет царствования император Китая не мог избавиться от опеки вдовствующей императрицы. Старая женщина держит взаперти молодого императора. Гуансюй, существо слабое, выглядит слабосильным и нездоровым. При его 33 годах ему нельзя дать больше 15-16. Он кажется маленьким, хрупким подростком с большими черными глазами, с мягким, сдержанным и застенчивым взглядом. Овал его лица, правильный по форме, по чистоте своей мало походит на типичное китайское лицо. Рот императора постоянно полуоткрыт, и легкая гримаса со сдвинутыми немного влево губами обнажает ряд сильных красивых белых зубов». Многие отмечали, что когда требовалось присутствие императора при совершении определенных традиционных церемоний в Запретном городе или в летнем дворце, Гуансюй, сидя рядом с Цыси на официальных приемах, выглядел подавленным, напуганным и растерянным. Никто с ним не советовался и не слушал его, даже если он что-то говорил.

И хотя Гуансюй постоянно находился под арестом и бдительным присмотром, он по-прежнему представлял потенциально большую опасность для консерваторов: если бы после смерти Цыси власть перешла в его руки, он смог бы расправиться со своими противниками и это они хорошо понимали. Для того чтобы предотвратить эту опасность, надо было либо совершить тайное убийство Сына неба, либо низложить его.

Была предпринята тайная попытка физически уничтожить Гуансюя и объявить, что «император тяжело болен», таких случаев китайская история знала довольно много. Но такой план не удался: посланники держав, получив сообщение о «болезни» императора, направили во дворец французских врачей для освидетельствования больного. Следующим шагом была попытка низложить его с престола. Но на стороне молодого Гуансюя оказалось довольно много сочувствующих.

Кан Ювэй, находясь за границей, обратился к европейским державам с воззванием о помощи заточенному императору-узнику Гуансюю. «Китай возродится, если Гуансюй будет восстановлен на троне, – говорилось в нем. – Страдания, которые император лично перенес за свое старание преобразовать правительство и спасти империю, были ужасны: