Последний герой нашего времени (сборник) - Страница 49

– Что-нибудь ещё, Вадим Петрович? - нежным голоском проворковала секретарша, поставив на стол поднос.

– Спасибо, больше ничего… пока, - Вадим с удовольствием оглядел ладную фигурку девушки, подумав при этом: "Деньги стоит зарабатывать хотя бы ради того, чтобы иметь вот таких вот женщин…".

Диана очень естественно чуть покраснела, скромно потупилась, опустив свои густые ресницы, и удалилась, ощущая спиной откровенные взгляды обоих мужчин: она добивалась своего в жизни тем, что у неё получалось лучше всего.

– Серёга, - предостерегающе произнёс Костомаров, возвращая впавшего в лёгкую эйфорию Алексеева на грешную землю, - на чужую кровать рта не разевать! А то укушу.

– Да ладно тебе, - отозвался тот, с хрустом потянувшись всем телом, - не хватало нам с тобой баб ещё делить. Этого товару на всех прилавках…

– Вот и давай о прилавках, то бишь о нашей схеме распространения. Не нравятся мне эти телефонные продажи - позвоните, мол, по указанному номеру. Доверия маловато - объёмы реализации пошли на убыль.

– А что делать? Не в аптеки же скидывать наш товар - тут с медиками-экспертами хлопот не оберёшься. А многоуровневый маркетинг и подавно день вчерашний. Вот разве что точки продаж на местах - в Москве, в других городах, где у народа деньга шевелится. Без телефонов всё равно не обойтись, зато они будут разные. А то действительно бред какой-то получается: тут тебя и от гипертонии лечат, и аборты по фотографии делают. Клиента надо уважать - в пределах разумного. И скидки процентов пять-десять для разных льготных категорий граждан - оченно это способствует. Психология, блин.

– На местах? Можно запараллелить под это дело всю нашу книготорговую сеть: какая разница, что продавать? Лоточники могут и сменить профиль. И небольшие аптечные киоски - почему нет? Договоримся с продавцами и мелкими владельцами. Люди - они везде люди, и все они любят денежку. И реклама, само собой, - вроде этого твоего "учёного" с подмостков погорелого уездного театра. Давай-ка сделаем так, - и генеральный директор фирмы "Грёзы Музы" взял из аккуратной пачки чистый лист бумаги.

"А ты, парень, неплох, - подумал Вадим, поймав своё изображение в зеркале заднего вида, - волевое лицо, строгие и умные серые глаза, тёмные волосы с благородной проседью. Состоявшийся мужчина в возрасте около сорока - лакомый объект для женщин, особенно если учесть, какой толщины кошелёк у этого объекта. Диана так чуть ли не с полумысли мои желания угадывает…".

Да, генеральный директор крепко стоящей на ногах фирмы "Грёзы Музы" Вадим Петрович Костомаров имел все основания быть довольным, хотя в последнее время ощущал смутное беспокойство. И причины этого беспокойства были ему ясны: Вадим понимал, что бум с чудо-таблетками, позволивший компаньонам очень неплохо заработать, - это явление временное. И дело не в обилии пройдошистых конкурентов, суетящихся вокруг легковерных старушек, - болезных-то на всех хватит, - дело в другом. Можно неопределённо долго обманывать одного человека или нескольких, можно какое-то время дурить голову многим, но год за годом водить за нос множество людей - такой номер не пройдёт. Завлекательные названия примелькаются, и редкие случаи чудесных исцелений затеряются, утонут в волне массового раздражения обманутых. И Костомаров напряжённо размышлял, на что же теперь ему переориентировать свою "многоцелевую" фирму.

Иногда он вообще чувствовал глухое раздражение оттого, что он, хозяин (вроде бы) своей судьбы, словно плывёт в бурлящем потоке, и все попытки выбраться на берег тщетны. Стоит остановиться, чуть ослабить туго натянутые вожжи, не смазать вовремя машину по производству разноцветных бумажек - и всё. Сомнут, растопчут и побегут дальше, даже не оглянувшись на упавшего неудачника - сколько их таких уже валяется по обочинам торной дороги к успеху.

А остановиться ему порой хотелось, очень хотелось - хотя бы для того, чтобы просто посмотреть вокруг, оглянуться назад и подумать: а зачем это всё - всё, что он, Вадим, делает? Стал ли он счастливее оттого, что у него солидный счёт в банке; что они с Серёгой стали заметными фигурами на тусовках в ночных клубах; что в его престижном "мерседесе" с водителем сидит ещё и дюжий охранник, готовый по одному движению костомаровской брови вцепится в горло кому угодно; что Диана (да и другие женщины) преданно ловят любое слово Вадима Петровича и даже жест; и что впереди у него ещё много лет такой вот "насыщенной", с позволения сказать, жизни? И что дальше? Больший вес в определённых кругах, больше денег, больше красивых вещей, больше женщин, больше власти над людьми? Так ведь всех женщин всё равно не перелюбишь, как не выпьешь всех элитных напитков, а власть - штука обоюдоострая.

И он вспомнил, как на пляже Гран-Канариа ему вдруг остро захотелось вернуться в те далёкие годы, когда они сидели на берегу реки у костра, и огонь отражался в глазах ребят и девчонок, заворожено слушавших его, Вадима (тогда ещё не Петровича), песни…

Костомаров встряхнулся, прогоняя ненужные и расслабляющие мысли, и тут увидел через тонированное стекло человека, понуро стоявшего на тротуаре, - машина поворачивала направо, и Вадим смог хорошо его разглядеть.

Человек был одет в старую кожаную куртку и выцветшие джинсы; на его спутанных волосах блестели капельки дождя. Бомж не бомж, но что-то близкое к этой нижней ступени социальной лестницы. Человек равнодушно скользнул пустым взглядом по роскошной тачке, и в это время Костомаров его узнал.

– Останови-ка, - бросил он водителю и выбрался из машины, как только "мерседес" послушно ткнулся в поребрик.

Охранник последовал за ним - молча. Если хозяин зачем-то вышел - это его дело, а дело секьюрити - оберегать хозяина от любых возможных неприятностей, именно за это ему и платят деньги.

– Ну, здравствуй, Андрей.

Отрешённый взгляд человека в кожаной куртке сделался чуть более осмысленным, и одновременно в его глазах мелькнуло недоверие.

– В-вадим?

– Я, как видишь.

Бывшие друзья несколько секунд молчали, почти физически ощущая невидимую, но очень прочную стенку, выросшую между ними за эти годы. Обниматься респектабельному бизнесмену и полупьяному полубродяге - Костомаров уловил исходящий от Северцева запах перегара - было как-то не с руки, и они просто смотрели друг на друга, не зная, что сказать. К счастью, рядышком оказалось какое-то кафе, и Вадим Петрович потянул Андрея туда - стоять под моросящим дождём было бы совсем глупо. Охранник молчаливой тенью пошёл за ними, держась в трёх шагах за спиной босса.

В уютном кафе Северцеву было явно неуютно - очевидно, даже такого невысокого уровня заведения он не посещал. Миловидная официантка в коротенькой юбочке одарила Вадима многообещающим взглядом, иронично-пренебрежительным - Андрея и упорхнула, приняв заказ. Охранник присел за соседним столиком.

– Как ты, старина? - спросил Костомаров, разрушая тягостное молчание.

– Да как-как, - отозвался Андрей и добавил с застарелой горечью: - Разве по мне не видно? Да никак… А ты как? Хотя по тебе тоже видно…

Потом он долго отмалчивался, слушая Вадима, и оживился лишь после второй рюмки дорогого коньяка.

– Да, высоко ты летаешь, друг ситный, - сказал Северцев без всякой зависти, словно ставя диагноз. - И девка эта так на тебя посмотрела, как будто готова была тут же трусы с себя стянуть и задрать перед тобой юбку. Ну что ж, молодец, Вадька. А у меня вот как-то не срослось… Наш клуб авторской песни развалился, НИИ тоже - перебиваюсь с хлеба на квас случайными заработками. Всякого попробовал, да только всё не по душе. А что по душе - так то нынче никому не нужно. Шоу-бизнес, мать его в чресла горячей кочергой… Прав был тот парень - помнишь, с которым мы в "Бочонке" познакомились?

– Так мы же вместе с ним и на Дальний Восток ездили, и дела теперь вместе крутим - я ж тебе только что рассказывал!

– Ну да, ну да, - стушевался Андрей. - Прости, из головы выскочило.