Последний экзамен - Страница 4

У нас было самое ценное — знание о вечности души, и поэтому мы не так безысходно воспринимали все. Многие мамины коллеги неодобрительно относились к нашей духовной практике, но, ценившие маму как человека, приходили навестить ее. Некоторые прямо ругали меня за то, что я хожу дома в сари (а мама сама попросила, ведь она боялась, что в любой момент может уйти, так хоть я бы ей напоминала о Кришне), некоторые говорили: «Вот мясо надо было есть, и все было бы нормально!» Одна учительница сердобольная даже принесла полкурицы: «Чтоб хоть бульончик маме сварили». Мы думали: «Господи, как они не понимают: мама даже воду с трудом каплями пила, а они предлагают отвар трупа, полный ядов». Так странно было: возле постели они плакали и жалели маму, а, выходя, могли сказать мне: «Ты ж смотри, как что случится, Сразу нам сообщи! А то сами от Кришны все сделаете и похороните, а коллектив будто ни при чем. Мы ее любим!»

Мы с мамой вдохновляли себя на выздоровление, читая книги натуропатов о сокотерапии и голодании. Но в середине июля мы перестали это делать. Врач пришла, посмотрела на маму и, отведя меня в другую комнату, со слезами на глазах сказала: «Доченька, как хорошо, что ты веришь в Бога! Я уже ничего не могу сделать — раковый код включился, и его не остановишь, четвертая стадия». Все надежды рухнули. Да, у нас был самый хороший врач, но самые разные методы лечения были бессильны. В моем сознании рухнула стена сомнений.

За 20 дней до ухода мамы приехали наши духовные сестры Кришанги и Биндумати. Это было неожиданно, муж Кришанги зашел, принес матрацы, одеяла, а следом появилась она и сказала, что будет помогать. Не сговариваясь, то же решение приняла Биндумати. Мама привыкла служить всем и была очень обеспокоена тем, что кто-то хочет ей помочь. Она с трудом согласилась, чтобы они остались помогать нам, она не хотела никого обременять. Я бесконечно благодарна этим матаджи за то, что они остались, готовили, помогали мне, кормили сестру (ей всего 12 лет было тогда) и отчима, читали дополнительно мантру, молились за маму. Только мама не хотела, чтоб кто-то мыл ее, кроме меня.

« За несколько дней до ухода мамы я получила письмо: «Дорогая Лилавати даси! Пожалуйста, прими мои благословения. Вся слава Шриле Прабхупаде. Мне жаль слышать, что твоя мама очень больна и может оставить тело. Пожалуйста, сообщи ей, что я думаю о ней, и она непосредственно должна сосредоточить свой ум на Святом Имени в этот трудный момент. Она была обучена и не должна иметь никакого сомнения. Она должна оставить свое тело счастливо, зная, что она может идти к Кришне, если примет полную защиту у Его лотосных стоп теперь. Мои благословения с нею! Всегда Ваш доброжелатель Индрадьюмна Свами». Это письмо мы получили так неожиданно, было чувство, что Сам Господь хочет нам это сказать. 19-го августа, утром, мама, как обычно, после утренних процедур, так как говорить уже не могла, попросила листок бумаги с ручкой и еле разборчиво написала:

«Значит, это был яркий сон: на экране врач показывает мою опухоль и говорит: «Неизлечимо», а рядом стоят Кришна и Баларама (в клетчатых пиджаках) и девица какая-то (я знаю, что ее Кришна излечил от рака). И я спрашиваю Кришну: «Ну, почему Ты не хочешь и меня вылечить?» И Баларама говорит: «И, правда, почему?» Кришна, улыбаясь: «Да уже не надо. Надо привыкнуть к общению». Но все это на фоне ужасных болей». Мама не могла говорить, мы держали бумагу, она писала. Пришедшей старшей сестре мама писала: «Ведь эти муки могут продолжаться до весны и вообще до бесконечности». А мне в тот же день: «Руки ослабли, все дрожит. Тело требует через каждые 5 минут внимания. И ночь — самое ужасное. И придется просить Люду (впоследствии Биндумати) лечь ближе. Есть же предел. И свет не выключайте. Сил уже нет поднять с пола (неразборчиво). Предложите томины розы, она обижается, что рвет бутоны, а вы их не используете». Это другая мамина сестра тетя Тома приносила охапки роз, и мама просила, чтоб мы не забывали предлагать их Божествам. В этот вечер мы не стали выключать свет до 24-х часов, читали книгу «Прабхупада» Сатсварупы Даса Госвами. Я молилась Божествам: «Мои дорогие Господа! Спасибо Вам за то, что Вы открываете мне мои недостатки. Пожалуйста, простите меня за оскорбления, вольные и невольные. Я не могу просить Вас ускорить события, но у меня нет сил. Прошу, дайте мне силы не жаловаться и, не уставая, молить Вас, и зависеть лишь от Вашей милости». В каком-то полузабытьи прошло время с полуночи.

Около 5-ти утра мама попросила меня принести воды с медом. Я обрадовалась, она выпила несколько чайных ложек. А мне жутко захотелось спать, Кришанги и Биндумати начали читать мантру. Я спросила маму, можно ли мне поспать? Она сухими губами прошептала: «Хватит». (Наверное, имея в виду, что уже пора вставать) Я, все равно, уснула, может, минут на 15 — 20. Вдруг Биндумати разбудила меня: «Скорей, у Йогини изо рта кровь вытекает». Кровь была коричневая, мама дышала, глаза были полуоткрыты, но было ясно, что она уже не видит.

Мы стали молиться, включили запись джапы нашего Гурудева. Все очень быстро произошло. Мама еще долго была теплая, я не могла понять, что это конец, даже когда омывала и одевала ее. Так внимательно мантру я еще никогда не читала. Отчим сразу побежал звонить маминой директрисе, а потом мы дозвонились в храм. Но первыми пришли Шуддха и Расамандала, наши преданные. В общем, все происходило, как во сне, я только помню, что очень внимательно старалась воспевать Святые Имена. У меня не было чувства, что мама ушла, я понимала, что она здесь.

Похороны были на следующий день. Всю ночь мы: тетя Тома, Нандаприя и Кунти — пели разные молитвы из песенника у постели мамы. На похороны собралось много маминых коллег, и я слышала за спиной: «А что она не плачет? Кришнаиты не плачут, что ли?» Честно говоря, речи директрисы и завхоза школы, что мама была звездочкой и богиней, я почти не слышала. Только когда Шуддха прабху сказал: «Для нас всех Ольга Александровна (а мы знаем ее, как Йогини) была мамой, другом и примером», тогда я заплакала.

4-го сентября мы получили письмо от Гурудева: «Дорогая Лилавати! Пожалуйста, прими мои благословения. Вся слава Шриле Прабхупаде. Спасибо за твое письмо, описывающее уход вашей мамы. Мои благословения всегда с ней, и я уверен, что Кришна очень хорошо заботится о ней. Надеюсь увидеться с тобой, когда приеду в Россию. Твой вечный доброжелатель Индрадьюмна Свами».

Это произошло так, как никто и никогда не представлял. В ноябре Гурудев приехал в Краснодар, и мы с сестрой пришли встретиться с ним. Он дал мне личное наставление: заботиться о сестре, сказал: «Я сам в 16 лет остался без отца, я так ее понимаю. Ей всего 13, ей нужен кто-то, как мама. Уделяй ей много любви, заботы, внимания. Все, что в вас есть — заслуга вашей мамы».

Поэтому это их милость — мамы, давшей мне жизнь, Гурудева, поддерживающего мою решимость следовать по духовному пути, и Шрилы Прабхупады, подарившему нам сокровенное знание о вечности души — это все, из чего я состою. Их милость включает в себя всех, кто любит меня, помогает мне и желает добра. Все прекрасные и удивительные вайшнавы в моей жизни, все родные, все близкие и далекие люди — это все их милость. Спасибо, низкие поклоны Господу и всем, всем, всем.

Лилавати деви даси

Баба Поля

Моя бабушка Полина Григорьевна родилась в 1916 году. Она прожила долгую жизнь и умерла в 2002 году. Она жила, как обычные люди: пережила войну и родила несколько детей. Бабушка считала себя верующим человеком, знала много молитв, все праздники церковные и считала себя православным человеком.

Когда я пришел в сознание Кришны, получил какие-то знания и стал делиться с членами своей семьи, она говорила, что, наверное, все так, но глубокой веры, что душа вечна, у неё не было. Но на всякий случай она следовала ритуалам церкви, на всякий случай молилась, у неё были иконы.