Последний довод - Страница 18

Программа произвела на Этвуда благоприятное впечатление. Эй-би-си неукоснительно выполняла взятые на себя обязательства.

План, детали которого Этвуду рассказали профессор Чейз из Совета национальной безопасности и генерал Шрайвер из министерства обороны, претворялся в жизнь. Это было заметно и по сегодняшней передаче Эй-би-си, и по газетам, и по выступлению сенатора Плиммера.

В начале сентября 1960 года в отдаленном городке Шерон, штат Коннектикут, в имении одного книгоиздателя собралось девяносто человек. Они приехали сюда не отдыхать. В Шероне было основано движение “Молодые консерваторы за свободу”. Они составили манифест (“Шеронское заявление”), в котором изложили свою программу: во внутренней политике — рыночная экономика и свободная конкуренция, не стесненные контролем со стороны государства, во внешней — победа над мировым коммунизмом, а не сосуществование с ним.

Одним из девяноста был доктор Орвил Этвуд, недавний выпускник Итона.

Создателей движения “Молодые консерваторы за свободу” уже нельзя было назвать молодыми, когда к власти был приведен президент, полностью принявший программу неоконсерваторов. “История подобна колесу, — сказал один из лидеров консерваторов Орвилу Этвуду. — Если долго стоишь на одном месте, то нужная спица обязательно появится снова”.

Американский неоконсерватизм был сложным и неоднородным явлением. Группа, к которой принадлежал Этвуд, придерживалась крайне правых взглядов и опиралась на поддержку калифорнийских концернов и так называемого “нового христианского правого” движения. “Новые правые” доказывали американцам, что коммунисты и сторонники антивоенного движения — главный “источник зла в современном мире”. Соперничая с другими группировками американского истэблишмента, неоконсерваторы сумели оттеснить представителей Среднего Запада и Восточного побережья и получили возможность почти монопольно влиять на политику Белого дома. Они же создали “мозговой центр” неоконсерватизма — “Мерит фаундейшн”, где проводились исследования общественного мнения и разрабатывались пропагандистские кампании.

Начало существованию “Мерит фаундейшн” положил один пивовар, выписав чек на 250 тысяч долларов. Теперь владельцы калифорнийских концернов переводили на текущий счет фонда десять миллионов ежегодно. На церемонии открытия нового здания фонда, которое обошлось в десять с половиной миллионов, выступал и президент Соединенных Штатов. Из окон новой штаб-квартиры хорошо просматривался Капитолий: географическую близость двух зданий вряд ли можно было считать случайностью — законодатели неизменно являлись главным объектом обработки, проводимой сотрудниками фонда.

Основной тезис движения “Молодые консерваторы за свободу” звучал так: “Американцы сыты по горло неудачами. Необходимо возрождение ответственности перед конституцией, национальной обороной, финансовым здравомыслием”. 10 сотрудников фонда занимались только тем, что выпускали экспресс-бюллетень по всем проблемам, интересовавшим законодателей-консерваторов. Специалисты по проведению избирательных кампаний, оплаченные “Мерит фаундейшн”, помогли президенту победить Грайнза. Теперь фонд формировал новую команду — очередные выборы не за горами. “Продать” нынешнего президента американцам было совсем не простым делом, однако “Мерит фаундейшн” справился с этой задачей. Теперь в полном разгаре подготовка к новым схваткам. В промежутках между избирательными кампаниями сотрудники “Мерит фаундейшн” не бездельничали, а контролировали проведение через конгресс нужных законопроектов или, напротив, тормозили противоречащие политике консерваторов законодательные предложения. Действовали они виртуозно.

Опрос общественного мнения, показывающий, что семьдесят процентов американцев требуют введения контроля над продажей оружия, для рядового конгрессмена менее убедительный аргумент, чем письма от двух сотен избирателей, в которых говорится, что они наблюдают за тем, как он будет голосовать по данному вопросу, и выступят против него на следующих выборах, если он поддержит законопроект о регистрации личного оружия. Организовать такие письма для “Мерит фаундейшн” — пара пустяков.

Привести к победе нынешнего обитателя Белого дома было, разумеется, в тысячу раз труднее. При обсуждении его кандидатуры один из хозяев “Силиконовой долины” заметил Этвуду, что можно было подыскать и более достойную фигуру. На что Этвуд, защитивший докторскую диссертацию по истории XIX века, сослался на мнение английского государственного деятеля и ученого Джеймса Брайса, который сто лет назад путешествовал по Соединенным Штатам. Брайс крайне удивлялся, что в президенты США так редко выбирают заслуживающих того людей. Со времени отцов-основателей Штатов, привел Этвуд большую цитату из книги Брайса “Американское содружество”, “среди президентов не было никого, за исключением генерала Гранта, чье имя осталось бы в памяти потомков без ссылки на то, что он занимал эту должность; и никто после Линкольна не проявил редких и замечательных качеств, сидя в президентском кресле. Они замечательны лишь тем, что смогли подняться так высоко, будучи явными посредственностями”.

Цитата была убедительной, и собеседник Этвуда возразил только в том смысле, что за сто лет американские посредственности, избираемые в президенты, стали еще более посредственными. Этвуд не был согласен с такой оценкой президента. С точки зрения Этвуда, выбран человек, который смог обратить в свою пользу самое мощное оружие воздействия на среднего американца-телевидение. По существу, это был первый президент телевизионной эры.

Конечно, за годы президентства он здорово порастратил свой кредит в глазах избирателей, не выполнив ни одного из предвыборных обещаний. Но в “Мерит фаундейшн” были уверены, что смогут гарантировать победу.

Доктор Этвуд только что вернулся в Вашингтон из “Силиконовой долины” (рождество он хотел провести в Калифорнии с ее теплым и мягким климатом, но не получилось). Хозяева “Силиконовой долины” готовы были поддержать президента в новой избирательной кампании. Но обусловили свою поддержку осуществлением некоторых перемен в Вашингтоне.

Сенатору Плиммеру пришлось оторваться от ужина, чтобы подойти к телефону. По словам его жены, звонивший настаивал на разговоре непосредственно с сенатором, которому он должен сказать кое-что очень важное. Держа в руке салфетку, Плиммер взял трубку.

— Добрый вечер, сенатор. Вы меня узнали, разумеется. Это Фред.

— Да, — сказал Плиммер упавшим голосом. — Что от меня требуется?

На том конце провода раздался короткий смешок.

— Я рад, что на этот раз мне не пришлось растолковывать вам что к чему. Нам надо встретиться, сенатор.

— Где и когда?

— Завтра, когда вы поедете играть в теннис. Я зайду в вашу кабину. Спокойной ночи, сенатор.

Плиммер бросил телефонную трубку, будто она жгла ему руку.

Он так и думал, что его не оставят в покое.

Первый разговор с Фредом состоялся накануне выступления Плиммера в сенате, после которого президент перестал ему звонить. Фред прямо сказал, что у него в руках все видеопленки, записанные покойной Джози. Деньги ему не нужны, но поговорить с сенатором он готов.

Плиммер сказал жене, что идет прогуляться, и вышел на улицу. Фред пригласил Плиммера в свою машину и при свете карманного фонарика продемонстрировал несколько кадров из тех, что сняла Джози, потом объяснил, чего хотят от Плиммера. Торговаться не приходилось. Плиммер сразу узнал Фреда и понял, что имеет дело не с обычным шантажистом. Во время предыдущей избирательной кампании Фред руководил отставными сотрудниками ЦРУ (“Или они не были отставными? — подумал Плиммер. — Бог их знает”.), которых за глаза именовали “группой давления”. Похищенные у президента Грайнза материалы — Плиммер видел пачки этих бумаг: секретные документы Совета национальной безопасности, меморандумы Белого дома по вопросам экономической политики, проекты административно-бюджетного управления — использовались Дугласом и Хобсоном не только для составления речей с жесткой критикой политики Грайнза. Основываясь на расписании предвыборных поездок Грайнза, люди Фреда старались сорвать все политические мероприятия, которые могли понравиться избирателям. “Группа давления” сумела “переубедить” некоторых важных сторонников Грайнза переметнуться в другой лагерь.